— Это ничего не значит, это просто секс… — У нас это никогда не было сексом, Крис. Я еще в тот первый несостоявшийся раз понял, что вляпался в тебя навсегда… И ты можешь конечно обижаться, ненавидеть меня, но уже не отделаешься… — Если дело в ребенке, то… — И в нем тоже, но ты важнее. Ты всегда была важнее всего, просто до меня как до жирафа, сама знаешь… Он пытается меня поцеловать, а я отворачиваюсь. Слезы глаза жгут, в груди больно. У него все так легко. Вот он все понял, извинился и я должна поверить, должна принять и простить… — Мне нужно одеться… И поехать проведать бабушку. И Глеба. Они волнуются… — Вообще — то у тебя оплачена неделя тут. Зачем тебе куда – то ехать. — Чтобы проверить твои слова! Я не могу волноваться за тех, кто мне близок! — Так близки, что навязывают свое мнение. — Не тебе их судить! Ты всю жизнь прожил с этим навязанным мнением и ничего! — Не ори, тебе волноваться нельзя. — Тогда уйди, я сразу перестану волноваться! — встаю с кровати, упирая руки в бока, а Наиль вместо того, чтобы свалить, просто пялиться на мое тело… — Ну нет. Этого не жди… Ты кстати прикрыться хотела, но мне так нравится даже больше. — Шут! Раз ты любишь меня, то где цветы, где кольцо? Или как обычно, все только на словах? — натягиваю трусы, надеваю водолазку, а когда просовываю голову в горловину, передо мной возникает кольцо. Такое красивое, что дух захватывает. Я поднимаю взгляд на улыбающегося Наиля и меня злит его оскал. У него такой вид, словно я уже сдалась и сижу у его ног. Я поднимаю руку с такой же довольной улыбкой и демонстрирую уже надетое кольцо от Глеба. — Какая жалость, что я уже согласилась выйти замуж за другого… Глава 39. Глава 39. Перед глазами красная пелена. Это дешевая дрянь на ее нежной руке как тряпка для быка. Уши закладывает, сердце бабахает в груди. Вряд ли могу контролировать следующие действия. Руки тянется вперед ударом кобры, хватая тонкое запястье. Тяну его на себя, закрывая Кристине доступ к ее собственной руке. — Наиль, ты что делаешь! Снимаю кольцо этого утырка, и бросаю не глядя, тут же надевая свое, идеально севшее. — Наиль, мне больно! Отпусти! Отпускаю, но удерживаю пальцы в своих, смотря в расширившиеся от возмущения глаза. — Ты выйдешь за другого только через мой труп. Так что можешь убить меня прямо сейчас, если планируешь найти это дешевое дерьмо. Кристина дергает рукой, но это бесполезно. Ей остается только пронзать меня обиженным взглядом, а мне пытаться не смотреть на колышущуюся грудь. — Между прочим Глеб копил на него три месяца… — Между прочим я отдал за кольцо последние деньги. Отпускаю ее, чувствуя себя психом. Копил он. Сука. Попадись он мне, просто убью нахер. — Что случилось? — поднимает она покрывало, а я смотрю что кольцо она даже снять не пытается. Это хоть немного, но успокаивает. — На голодный желудок и не расскажешь. Тут есть ресторан. — Ты только что сказал, что потратил последние деньги. — Последние деньги, которые я мог потратить на украшения… — Вот ты вечно. Врешь, изворачиваешься, а можно уже как – то честнее со мной быть. Если бы ты с самого начала был со мной честен, я бы не вляпалась в тебя! Я бы учебу не бросила из-за тебя, я бы не залетела от тебя! – кричит, руками себя обнимает, отворачивается. Ее тело рыданиями сотрясает, а ближе подхожу, обнять хочу, но стоит протянуть руки, как Кристинка дергает плечами. – Не трогай, зашибу… — На учебе тебя уже восстановили. Странно, что твой Глеб не сообщил тебе об этом. Тут я реально дебил, наверное, потому что отпускать тебя и на миг от себя не хотел. Да, потому что в тот момент понимал, что мы не навсегда. — Просто отлично, я тебя поблагодарить должна? — Но я ни о чем не жалею, — без шуток. – Потому что скажи я тогда тебе правду, ты бы упорхнула от меня, ты бы не вляпалась в меня, ты бы не забеременела от меня. Кристин, ты лучшее, что со мной случилось. — Перестань, перестань, перестань! – поворачивается она и по груди моей кулаками молотит. — Я правду говорю! — Оставь хоть немного места для маневра моей гордости, а то я сейчас упаду в твои объятия, и ты будешь думать, что тебе снова все легко досталось. — Легко? – на ржач пробивает. – Когда я сказал Саиду, что больше не буду плясать под его дудку, меня избили его головорезы, а фирму отобрали. Так что не говори мне про «легко». — Тебя избили? — она наконец смотрит на мое тело, ахает. – Наиль! Тебе нужно в больницу. Какие синяки, кошмар! И ни слова о том, что я остался без фирмы. На лицо невольно улыбка лезет, а руки сами тянутся к той, что любит без условий. — ну что ты улыбаешься! — Я был в больнице. Три дня был. Поэтому не сразу за тобой приехал, — про Глеба не говорю. Он вроде парень не плохой, но если будет бурогозить, то туз в рукаве у меня имеется. Кристина тянется ко мне всем телом, обнять хочет, но потом словно в себя приходит. Откашливается. — Ты кажется поесть хотел? Тут кафе внизу есть. — Понял, — улыбка до ушей. Да, конечно сразу вот так упасть в мои объятия ей гордость не позволяет, но она не выгоняет меня и больше не орет. Даже накормить хочет. А это уже хороший знак. — Только отвернись, мне одеться надо. Удержаться бы от того, чтобы глаза закатить. Покорно отворачиваюсь, жду пока она найдет все предметы одежды, что срывал в порыве. До сих по телу разряды щелкают, а стояк дает о себе знать. — Наиль, оденься! — Тебя что – то смущает? — усмехаюсь и тут же получаю подушкой в спину. Но все-таки одеваюсь. Мы молча выходим из номера, и я вспоминаю. — Стой, — заглядываю за угол, где на диване в коридоре так и лежит огромный букет роз. Тут же несу его замершей Кристине. Она глазами большими хлопает, шумно вздыхая. Но букет принимает, утыкаясь в него лицом. — Слишком расточительно для человека, которого лишили фирмы. — Главное не головы. Ну или головки. — Да, это была бы трагедия, — смеется она и я подхватываю. – Давай в воду поставим. Там ваза была. — Давай, — жду ее, пока она с букетом разберется. — Почему сразу не подарил? — Боялся по роже получить, — нажимаю кнопку лифта и на ее реакцию смотрю. Она кивает сама себе. Мы спускаемся в кафе, где за одним из столов Демид сидит. Встает, заметив нас. Удивленно брови поднимает. Кристина в сторону дергается, а я за руку ее беру. — Эй, он на нашей стороне. — Притормози коней, Наиль. Еще нет никакой нашей стороны, — ворчит она, но руку не вырывает и покорно идет со мной. Демид виновато глаза ей на живот опускает, а я стул пододвигаю. Кристине это не нужно, но он не сопротивляется заботе. — Простите меня, Кристина. С моей стороны было очень некрасиво помогать Саиду рассорить вас с Наилем. Рад, что вы все выяснили. — Да ладно, мне тоже не особо с родственниками повезло, — Кристина утыкается в меня, пряча взгляд, а я смотрю на Демида с благодарностью. — Ты как? Голова не кружится. — Только если от любви.