— Как это? — Потом расскажу. Ты так и не сказала, как ты на нашу территорию проникла? Тебя бабушка впустила? Алёнка потупилась. — Нет. Я напрямки, тут у вас всё равно забора нет. Я посмотрел на Пушка. Это что за сторож такой, заходи кто хочешь, бери что хочешь. Он хоть и дворняга, но службу свою знает хорошо. Может и хвостом повилять перед человеком. Но стоит тому переступить воображаемую черту нашего хозяйства, превращается в сущего демона. Скольким он штаны оборвал. Даже школота наши владения старалась обходить стороной. А тут на тебе, хоть бы тявкнул. Пушок глянул в ответ и в его глазах читалось изумление. Ты чего? Идиот? Разве я не вижу кто и зачем идёт? Никакого разору хозяйству не будет. Вот же бестолочь тут растёт, ещё попрекать меня будет. И отвернулся. А ещё Рыжик сидел уже пониже и во всю уставился на нас. Мне показалось даже, что он улыбнулся. Нет. Вы только представьте, как кот может улыбнуться. — Б-р-р-р. — встряхнул я головой. Лезет же всякая чушь в голову. — Ладно. Проехали. Жди здесь, я сейчас бабушку предупрежу и вернусь. Быстро найдя бабушку и сказав ей, что пойду до Троянских, вернулся назад. Алёнка стояла на месте и казалось, даже не дышала. — Ты чего застыла? — А чего они на меня так уставились. — указала она на зверей. — Наверно решают, насколько ты вкусная. — И котик? Он же такой милый. — Ну по поводу его милоты, поинтересуйся у соседей. Когда он по весне у них цыплят таскает. Своих никогда не трогает. Только соседских. Такие драчки с петухами ихними устраивает. Загляденье. Аленка улыбнулась. — Я не цыплёнок, поэтому не вкусная. — Если ты не цыплёнок, то кто тогда? Она опустила голову. — Кнопка. — и быстро заглянув мне в глаза — Ты сам меня так назвал. Маленькая, блестящая, но железная и могу сильно-пресильно прикнопить. Вот. Притянув к себе, я обнял её. Она тут же прижалась щекой к моей груди. — Ладно. Успокойся. Кнопка ты наша, железная. Никого мы «прикнопивать» не будем. Пойдём лучше искать у меня то, чего нет. Вдруг где-то да завалялось. Всю дорогу она держала меня за руку. Из-за её роста могло показаться, что идёт брат с младшей сестрой. Кстати, а почему у неё такой рост? По началу я даже подумал, что она младше меня, а оказалось на целых 4 месяца старше. Вроде девочки быстрее должны развиваться. Да и родители у неё нормальные. Чуть приоткрыв внутреннее зрение, я взглянул на её энергетику. Конечно до калибровки своего зрения, дело ещё не дошло, но основные тенденции уже можно было увидеть. Сразу бросилась в глаза гораздо более разреженная аура, на уровне попки. Чуть сфокусировавшись, отметил слабую работу первого энергетического центра, в районе копчика. Так. Что это у нас? Там, вроде, как заложена вся потенциальная энергия человека, его резервные возможности и физическая, биологическая мощь (живучесть). Вот тебе и заглянул. А потенциал для развития у девочки слабенький. То-то она всё время льнёт ко мне. Да и сейчас прямо туда течёт от меня не слабенький такой ручеёк. Так что? Она вампир? И теперь сосёт от меня? Быстренько пробежался по своему состоянию. Вроде нет. Ничего насильно не высасывается. Так. Тогда что? Этот центр ещё отвечает за связь с предками, энергия от родителей, прежде всего отца. Отца? А вот это уже теплее. Где-то тут идёт зажимание её развития. Не хватает девочке силы для роста, не поступает её в достаточном количестве. И периодическими подпитками со стороны дело не исправить. Что делать? Жалко как-то этого ангелочка. — Стой. Она резко остановилась и уставилась на меня. — Ты мне доверяешь? — Д-да. — Так не пойдёт. Я обещаю, что ничего плохого для тебя не хочу, но… Мне нужно твоё полное доверие. Делал и говорил я всё интуитивно. Никакого плана у меня не было. Просто я чувствовал, что это необходимо сделать. Что, это? Тоже не мог себе ответить. Алёнка внимательно посмотрела мне в глаза. Уж не знаю, что она там увидела, но резко кивнула и сказала уже уверенным тоном: — Да. Тогда я опять обнял её, покрепче прижав к себе. Постарался прочувствовать оба потока, идущих у меня по позвоночнику. Представил, что её тело является неотъемлемой частью меня и мысленно связал её энергетические центры со своими. Далее собрал небольшую тучку потока над нашими головами и с силой обрушил его сверху вниз, стараясь пробить всё до самой земли. Ох блин. Мелькнула запоздалая мысль. Что же я творю? Я сейчас сам себе всё расхреначу. Поток резко вошёл в нас и стал наполнять не в силах пробиться вниз. Если сверху он входил широким руслом, то внизу проистекал тонким лучиком и всё больше через меня. Давление нарастало. В голове немного зашумело, перед глазами начинало всё плыть. Не отдавая себе отчета в своих действиях, я стал тужиться, как будто сидел на унитазе. Алёнка слабо пискнула и тут прорвало. Поток хлынул до самой земли и далее проистекая через наш тандем, с ним вымывались какие-то обломки и непонятный мусор. Телу становилось всё легче и свободнее. Когда поток совсем очистился, я потихоньку стал отвязывать её энергетические центры от своих. Справившись с этим делом, разжал объятия. Алёнка отступила на шаг и не удержавшись на ногах, села на траву. — Что это было? Я, взглянув на её ауру, отметил равномерность на всех участках и ровную работу нижнего центра. — Помнишь, как мы вчера чистили твою комнату от всякой бяки? В ответ лишь кивок. — Вот и сейчас мы сделали тоже самое, но уже с тобой. — А свечи? — Тут огонь посильнее был. Куда там свечкам. — Это я почувствовала. Так жгло изнутри. Особенно — она смутилась — попа. Хи-хи. А потом как будто прохладной водой всё смыло. Тут она внимательней посмотрела на меня. — Это ведь ты сделал? Как ты это сделал? — Стоп. — поднял я руку — Давай так договоримся. Тебе сейчас плохо? — Нет. — Тебе было неприятно от моих действий? Алёнка закатила глаза и стала что-то припоминать. Потом вдруг покраснев ответила: — Нет. — Вот на этом и остановимся. И пожалуйста, ты уже большая девочка. Да-да, я не оговорился, большая. Скоро станешь такой, что кнопкой тебя уже никто не назовёт. Её глаза резко расширились. — У тебя кое где стояли пробочки, и они мешали тебе быть такой, какой ты хотела. Сейчас мы вместе выбили эти пробочки и теперь всё зависит только от твоих желаний. Поэтому, прошу тебя, нигде и никому про это не говорить. — Даже маме? — Тем более маме. Она не понимает этого. — Я заметила. Она вчера говорила папе, что ничего не понимает про тебя. — Вот. Поэтому, если ей рассказать, то она будет очень сильно переживать. Ты ведь не хочешь её расстраивать? Тем более, что теперь ты будешь хорошо расти и меньше болеть. Разве это плохо? — Нет. Только… — она замялась — Можно ты пока и дальше будешь называть мен кнопкой? Ещё немного подумав, она продолжила: — Просто, когда ты называешь меня кнопкой, мне становится тепло и уютно. А ещё мне перестаёт быть страшно. Её глаза с мольбой уставились на меня. Я протянул ей руки, чтобы помочь подняться. — Как пожелает моя бесстрашная кнопка. Оставшийся путь мы проделали молча, только Алёнка всю дорогу чему-то улыбалась. Ну хорошо. Одному человеку сделали радость, уже хорошо. Только что интересно с моим организмом? На первый взгляд вроде ничего страшного, только потоки вдоль позвоночного столба стали крупнее и энергетические центры немного оживились. Кажется, стали чуть интенсивнее. Так это выходит я и себе пробивку с последующей помывкой устроил. Ну если так, то пусть будет. Может ещё и пригодится, когда. Елена Павловна открыла нам дверь и обратила внимание на довольное личико своей дочери. — Ну? Рада, что отыскала своего друга? — Угу. — кивнула та и убежала в свою комнату. Мы прошли в зал. — Что ты хочешь получить?