— Я бы с удовольствием взяла тебя в ученики. — Подождите, подождите. Ну нельзя же так сразу. Я заглянул в глаза Алёнке. Они были полны безусловной преданностью. Ну что делать с этим ребёнком. Сам же привязал её к себе. Особенно этой прокачкой сегодня. Вот уж точно не подумал о последствиях. Да я тогда вообще ни о чём не думал. Было единственное желание — спасти. Да, да, именно спасти. Почему-то в тот момент, это казалось единственно верным и единственно возможным решением. Даже вернувшись назад я ничего бы не стал менять. Да и ткань мира не выказала никаких возмущений. Только на её поверхности проступил новый узор. Легонько нажав на кончик носа произнёс: — Сестрёнка. Можно я тебя буду так называть? Её глаза вспыхнули, и она быстро и часто закивала головой. — А почему ты назвал её сестрёнкой? Я подмигнул Алёнке. — Давай мы покажем твоей маме фокус. — Давай. А какой? — Такой, после которого она поймёт, что ты моя сестрёнка, а я твой братик. Хоть у нас и разные родители. — А что я буду делать? — Встанешь ко мне спиной, а к маме лицом. Я буду показывать пальцы, а ты называть, сколько пальцев я показываю. Готова? — Наверное да. А как я буду называть? Я же не буду видеть. — А ты постарайся. Я ведь твой братик? Значит часть тебя. Что видит один глазик, то увидит и другой. — Хорошо. Во время нашего диалога, глаза мамы Лены распахивались всё шире и шире. Казалось ещё немного и они полезут на лоб. Алёнка повернулась ко мне спиной и увидела рядом с мамой трельяж, где в одной из створок хорошо отражались мы с ней. Тут она похоже сообразила и её лицо расплылось в улыбке. — Смотри мамочка. Внимательно смотри. Я поднял вверх руку с тремя оттопыренными пальцами. Алёнка изобразила задумчивое лицо, даже поднесла один палец к виску. — Смотри глазик, смотри. Кажется, три. И вопросительно посмотрела на маму. Вот артистка. Как играет. Только в цирке выступать. — Д-да. — чуть слышно ответила мама Лена. Теперь я поднял вторую руку и показал семь пальцев. Алёнка опять сделала вид, что задумалась, но пауза затянулась. — Ты чего молчишь? — Но ведь на руке не может быть пальцев больше пяти. Я бросил взгляд на зеркало и увидел, что над её головой возвышаются только пальцы, а рук она не видит. Это уже была не игра с её стороны. Вот же я олух. Ребёнок ведь передо мной и у неё нет такого опыта как у меня. Я поднял руки выше. — А ты внимательнее посмотри своим глазиком. — А-а. У тебя же две руки. Тогда всё сходится и пальцев семь. Тут мама похоже окончательно выпала в осадок и ничего не ответила. Так, с отвлечением внимания от оставления моей тушки здесь кажется справились, теперь надо выводить маму из ступора. А то ещё Кондратий хватит человека. — Елена Павловна, подойдите пожалуйста к нам. Алёнка сразу всё поняла. — Ну зачем, Валька? Я так не играю. А глазки поблёскивают азартом. Конспираторша, блин. Мама на негнущихся ногах, как заворожённая глядя на дочь подошла к нам. — А теперь посмотрите туда. Я указал пальцем на зеркало трельяжа. Увидев отражение в зеркале, она облегчённо выдохнула и чуть не села на пол. Я быстро вскочил с табуретки и подставил её. — Ну затейники. И ты туда же, — укоризненно глянула она на дочь — чуть маму до инфаркта не довела. — Мама, но ведь получилось. Ты же поверила? Ну скажи, поверила? Да? — Да. Поверила, ещё как поверила. От этого — она отвесила мне шутливый подзатыльник — я уже готова чего угодно ожидать. Пусть будет подзатыльник. Ей сейчас пар спустить надо, а я не хрупкий, не развалюсь. Тем более, что я сам уже готов от себя ожидать, чего угодно. Лицо Алёнкиной мамы стало серьёзным. — И всё-таки, почему сестрёнка? Вот неугомонная. И что ей ответить? То, что это был порыв души? Что просто захотелось защитить маленькую девочку, которая так сильно тянулась ко мне? Которая, за каких-то два дня, стала ближе всех на свете. Которая… Да не знаю я почему. Потому что небо синее и трава зелёная. Вот почему. Тут на помощь пришла Алёнка. — Потому что он мой братик. Я всегда хотела братика, большого, сильного и умного. — Ну насчёт большого, я могу поспорить. Он даже младше тебя. — Нет мам, не можешь. Он много умеет и знает. Он научил меня кататься на качелях, — она загнула один пальчик — научил кататься на велосипеде, — второй пальчик, — научил плавать — третий пальчик. А ещё он сделал мне самый лучший подарок. Танька сказала, что ничего подобного ни у кого нет, только у меня. Вот. Поэтому он мой братик, ведь только братья могут такое делать для своих сестёр. — Тут не поспоришь. — улыбнулась мама — но он живёт далеко и не сможет быть рядом всегда. — Ну и пусть. Зато я знаю, что он есть и обязательно вернётся, и всем задавакам надаёт по шее. Или глянет на них так, что они потом по кустам прятаться будут. — Это кому вы уже успели по шее надавать, и они потом по кустам прятались? — Никому. Когда мы по школьному двору шли, один мальчик, он большой такой был, в нас мячом пнул. Так Валька его на лету отбил и так глянул, что тот сразу и обкакался, и по кустам весь вечер прятался. Правда, правда. Мне Танька рассказала, она всё видела. Слухи, слухи, слухи. Теперь парень уже и обкакался, оказывается. Через неделю, наверное, на месте в лепёшку превратится. Вот репутацию мы ему явно подмочили. Интересно, мстить будет? Ладно. Пора заканчивать этот балаган. — Это всё хорошо, но это всё прошло. На сегодня с проверками всё? Или вы ещё хотите, что-то узнать? Мама Лена посмотрела на меня и задумалась. — Ну раз с инструментами ты отказываешься заниматься. Увидев мой порыв, она подняла руку в останавливающем жесте. — Хорошо, не отказываешься, а считаешь не рациональным делать это здесь и сейчас. И я согласна с тобой. Для этого тебе надо поработать над моторикой пальцев и развить кисти. Я покажу тебе несколько упражнений, должны помочь. Давай лучше подумаем, что делать с твоим голосом. — А что с ним можно сделать? — Развивать конечно. Если чувство ритмики у тебя есть, остаётся только голос поставить и соединить это. Тем более он пока пластичен, а с возрастом ещё и меняться будет. Будешь тоже делать упражнения и тренироваться. — Во всём нужна сноровка, закалка, тренировка. — продекламировал я. — Совершенно верно. Дальше она стала показывать мне различные упражнения, а я повторять их и запоминать. Захотел научиться владеть голосом, а тут вон какой объём работы нарисовался, а ведь это только начало. Так сказать, первый этап. Елки палки, и зачем я сунулся в эту область. Нет у меня наработок и опыта здесь. Тяжело будет даваться. Ну да я что-нибудь придумаю. А насчёт опыта, спорный момент. Скрипку я взял правильно и за рояль сел, наверное, тоже. Значит опыт есть, только в тех жизнях, которые не помню. Но у меня ведь есть воспоминания о жизнях, когда и роялей, наверное, ещё не было. Или места наших воплощений не зависят от времени. Могу родиться 500 лет назад или 200 лет вперёд. А может даже не в этом мире. Так. Это не то, чем стоит сейчас забивать свою голову. Дают — бери, бьют — беги. Есть у меня какой-то опыт, значит надо брать и пользоваться, а то удумал нос воротить. Работы, видишь ли, много. В определённый момент в комнату вошёл отец семейства. Сам Андрей Никитич Троянский. Похоже за своими голосовыми упражнениями мы опять не заметили его прихода, или он так тихо ходит специально. Если специально, то у человека нет уверенности в себе или окружении. Всё время наготове и ждёт подвоха. Коли так, то противник он серьёзный. Тут или прятаться, или ломать через колено. Увидев меня, лицо его немного скривилось, похоже без боя не обойтись. Да и убегать уже поздно, только других подставлю. Хорошо. Продолжаем изображать того, кем являюсь, мальчика-шестилетку, а сами качаем третий энергетический центр, он у нас, помимо прочего, отвечает за волю человека, а также связь и управление животным миром. Так, на всякий случай, вдруг отбояриться не получится. — Ну конечно, возмутитель спокойствия и главный источник всех проблем тут. Ты совсем решил нас извести? Зачем вообще прицепился как клещ? Вот и началось, сразу, с порога. Чего он такой накрученный? Кто-то уже успел ему или наябедничать, или хвост прищемить? Пока ждём, пусть пар спустит. А Алёнка какая-то дёрганная стала. Вроде порывается и на мою защиту встать и против отца идти не хочет. Или боится? Не тут ли причина зажатости её первого энергетического центра? Смотрим в тонких планах. Оп-па. Как интересно. Мама Лена находится в зависимости, но уже давно определила для себя комфортную нишу и сейчас находится в позиции нейтрального наблюдателя. Достойно. К Алёнке от ауры отца постоянно протягиваются отростки, но натыкаясь на её обновлённую и очищенную, резко отскакивают назад. Ага, вот и ещё одна причина негодования. Не получает он привычной поддержки и не понимая почему, заводится всё больше. — Ну так что ты скажешь в своё оправдание? А это похоже ко мне. Чего-то я пропустил пока разглядывал ситуацию в энергетических планах. Уж больно интересно смотреть не статичный результат, а динамику развития. Последний вопрос расслышал только из-за того, что увидел силовую линию, выстрелившую в мою сторону и сосредоточился на ней. Это оказался укол в виде вопроса. — А должен? — Он ещё спрашивает. Заварил всю эту кашу и в кусты? Взрослые пусть подтирают за тобой. Так? — А какую кашу я заварил? Если манную, так я с удовольствием сам съем. Да хоть рисовая или пшённая. Перловку только не люблю. Мне перловка в рассольнике нравится. Рассольник без перловки, это я вам доложу, не рассольник. Так что там наготовили?