— Как же я люблю тебя, тёть Люд. А можно я буду называть тебя просто Людмила, без всяких там тёть? — Так. Ты это. Прекращай. Час назад впервые увидел, уже и люблю сразу. И что это за фамильярность? Эх. Знала бы ты, сколько я тебя уже знаю. Впрочем, это ерунда. — А что? В тебя уже и влюбиться нельзя? Я же так, по-родственному. Как никак племянником тебе прихожусь. Двоюродным кажется. Она звонко рассмеялась. — Давай. Племянничек. Показывай дорогу дальше. — Да мы уже пришли. Вон колонка. Из земли торчала согнутая труба с краном. На обратном пути Людмила пока молчала. Ну конечно, с двумя вёдрами воды ещё и отвлекаться. Это если бы коромысло было, а так… Я пока задумался по поводу своих выкрутасов. Это выходит, что пока ещё маленький, мне гораздо легче воспринимать различные проявления тонких материй. Или как там ещё можно их обозвать? Потоки энергий, духовная составляющая. Легче видеть взаимосвязь всего. Остаётся ответить на вопрос: «Почему?». Может быть поэтому грудничкам сложно удержать взгляд на предмете? Они следят за тем, что ярче. А уж какие бывают краски в энергетических потоках, я сам убедился. Значит в первую очередь ребёнок учится сосредотачиваться на физических объектах. Ведь окружающие его люди не используют, в своих действиях, эти яркие потоки. Выходит, с возрастом мы перестаём обращать внимание на них и мозг прекращает обрабатывать эти сигналы и не транслирует в наше сознание. Мдя. Может быть и так. По крайней мере себе объяснил. А интуиция? Пусть будет, что в сознание мозг не транслирует картинку, а в подсознание сигнал поступает. Далее, как говорится: «Голова предмет тёмный и исследованию не подлежит». Так это или не так, докапываться не буду. Для себя нарисовал картину мира и пока всё в неё укладывается и всякие непонятки она для меня объясняет. — Валька! — М-м? — Чего молчишь? Давай рассказывай о себе. За водой шли, я тебя развлекала, а теперь твоя очередь. Сам же заметил, что я про всех родственников всё собираю. — Ну-у. Родился и живу я в городе Са… Куйбышев, что на великой реке Волга стоит. — надо быть аккуратнее, город ведь переименуют в Самару. Чуть не ляпнул. — Жили мы в комнате. Весной папе дали двухкомнатную квартиру. Мы туда переехали. До детского садика было далеко ездить. Но теперь садик для меня закончился, а школа строится прямо под нашими окнами. Вот 1 сентября в неё и пойду. — Ты не о том говоришь. — А о чём я должен говорить? — Я же вижу, что ты действуешь слишком осознанно. Ну-у, как сказать? Не по годам, в общем. Как так выходит? Ух. Поставила она меня в тупик. И что говорить прикажете? Задался вопросом — зачем жить, а я увидел всю свою жизнь, до самой смерти? Заодно узнал ну очень много всего. Хотя и на все вопросы не ответил. — Нет. — Что значит, нет? — Давай я вначале с ведьмой встречусь, а уж она пусть и решает. Людмила остановилась и бухнула вёдрами об землю, чуть не опрокинув их. Глаза полыхнули яростью и задорное тепло, исходившее от неё стало обжигающим. Руки сжались в кулачки и чуть согнулись в локтях. Ну точно, ещё чуть-чуть и кинется на меня. Потом она, растягивая слова, тихо, сквозь зубы спросила: — Это кого ты ведьмой назвал? Хоть и было произнесено не громко, но вопрос отдался в моей голове набатом. Вот же силища. Такую силу да в мирное русло, атомный реактор отдыхает. Ну и ляпнул, называется. Как там реактор остужают? Кажется, стержни в воду опускают. Не вариант. Если сейчас на неё водой плеснуть, точно кинется. Это всё равно, что бензин водой заливать. Ладно, мы с тобой одной крови. Против лома нет приёма, окромя другого лома. Я, чуть наклонив голову, как бы изнутри себя, из района груди выдохнул, почему-то указав на неё пальцем: — Стоять! Показалось, что Людмилу обдало ветром. Ярость в её глазах сменилась недоумением, но готовую к атаке позу, продолжала держать. Далее уверенным тоном, чеканя каждое слово произнёс: — Сейчас. Я. Спокойно. Объясню. Свои. Слова. Потом. Ты. Решишь. Что. Со мной. Делать. Ферштейн? — Я-я. — медленный кивок. О. Да она похоже немецкий в школе изучала. В порыве эмоций даже не замечает переходов. Далее спокойно-наставническим тоном, насколько это возможно моим голоском, продолжил: — Согласно правилам русского языка, слово «ведьма» — это какое слово? Правильно, двусоставное. Состоящее из двух слов, сочетающихся мягким знаком. «Вед» и «Ма». Вед — ведать — знать сокровенный смысл, суть дела или предмета. Ма — матэ, мать, мама — женщина поддерживающая очаг, род. В итоге получаем: Ведьма — ведающая суть старшая женщина — Хранительница рода. Теперь ты, закончившая школу и собирающаяся учиться дальше, объясни мне — дошкольнику. Что тебя так взбесило? Нет. Всё-таки становится интересно, каждый раз наблюдать за жизнью её челюсти. Такие метаморфозы. Насколько она человек энергичный и искренний. Такой непосредственности можно даже позавидовать. Как же она выживет в большом городе. Хотя о чём это я? Выживет, ещё как выживет, и я это знаю. — Но-о… — Ты о чём? — Кхм. Просто этим словом обычно оскорбляют. И иногда, старые люди в городке, так высказываются в сторону бабы Марьи, ну Марьи Сильвёрстовны, прабабушки твоей. — Наверно, чтобы управлять родом, как старшая мать, одной любви мало. Распуститься могут. Тут и окриком, и розгами ум вколачивать приходилось. Да и запугивали нерадивых: «Вот ведьме всё расскажу, достанется тебе на орехи». Так и стало слово ведьма пугающим. Своих тайн у ведающей завсегда наберётся вагон да маленькая тележка. А если пытаются оскорбить, то сами неучи. А так, это признание. Ну что мир? Я подал ей руку. Она глянула на неё, взяла в свою. Потом вдруг резко сжала и притянув меня к себе крепко обняла и тихо заплакала. — Спасибо, спасибо, спасибо. Разумник ты наш мелкий. Глубоко вздохнула, успокаиваясь и взяв за плечи заглянули мне в глаза. — Ты ведь наш, да? — Наш, наш. Чей же ещё. И мы вместе засмеялись. Во двор вошли мы уже не просто как недавно встретившиеся родственники разных поколений, а как давнишние друзья. Шушукаясь о своём и тихо посмеиваясь. Посреди двора возвышался дядька Степан. Высокий, крепко сбитый, одетый в тёмные брюки и белую рубашку. Вокруг суетились родственники и вдоль стеночки дома стояли и сидели какие-то мужики и парни. — О, привет сеструха. Вы, когда приехали? И тут же, не дожидаясь ответа стал отдавать команды. — Так. Всем глядеть сюда! Сейчас мы с кумами пойдём до невесты на выкуп. Это до дома Конопянко, кто ещё не в курсе. Народ зашумел, мужики посмеивались. Раздались выкрики: — Да тут все в курсе! — Весь посёлок! — Если бы! Тут и Курган и Меловая! — Да и в Червоном Донце мужики от тебя за неё по щам получили! Раздался дружный хохот. — Подумаешь, Донец. Там и в Андреевке, и Балаклее знают, что Степан Степаныч ноне жинку себе берёт. — Ещё бы не знать. Знаменитый капитан Пятигорской волейбольной команды. [прим. Автора: Имеется ввиду не кавказский курорт Пятигорск, а село Пятигорское, Балаклейского района, Харьковской области.] — Степан под сеткой, всё. Принимающего вынесет с поля вместе с мячом. Опять грянул смех. Дядька действительно был очень силён и хорошо играл в волейбол. Тренировалась команда в школьном дворе. Так как дедушка был директором школы то и дом наш стоял в плотную к школьному двору. Наш двор от школьного отделял только забор. У нас даже отдельная калитка была на территорию школы. От крыльца дома до главного входа в основное здание школы было не более 50 шагов. А до мастерских и столовой и того меньше. С другой стороны, от школьного здание находилась спортивная площадка. Там было футбольное поле, волейбольное, яма для прыжков в длину, бревно для спортивной гимнастики, турники, брусья. В дальнем углу было большое приспособление. Толстые трубы, врытые в землю, на высоте 7 метров соединялись ещё одной большой трубой. И уже к ней крепился канат для лазания, шест для этих же целей и гимнастические кольца. Да, ещё там была приварена лестница из более тонких труб. Короче, для сельской восьмилетки просто шикарный спортивный комплекс. Когда они тренировались, то на стороне Степана всегда было на одного человека меньше. «Зачем больше? Всё равно выиграет.» Степан любит подшучивать, да и по жизни весёлый. Одной из его шуток, во время игры было «яблочко». Он кричал: «Яблочко!». И ударив по мячу отправлял его вертикально вверх. Я наблюдал это. Мячик уменьшался, превращался в точку и исчезал совсем. Через некоторое время глаза снова находили точку на небе, она увеличивалась до размера мячика, и он с глухим ударом, бухал об землю. — Так мужики, делаем серьёзные лица. Сегодня день тяжёлый. Сегодня меня пропивать будем. — Гей! — раздалось со всех сторон. — Повторяю. Сейчас идём до невесты, там всё по распорядку. Оттуда едем в ЗАГС в Червоный Донец. — А на чём едем? До Донца 12 километров. — Меня с невестой Митько на своем москвиче повезёт, а вы догоняйте.