Томас нахмурился и прикусил губу. Я была уверена, что он не захочет покидать стены академии, но к моему удивлению, он произнес: — Я не хочу здесь больше оставаться. Я хочу вернуться. Домой. Бедненький. Тяжело, ему, должно быть, было. — Хорошо. — Но как… — брат понизил голос, стесняясь, — как мы сможем позволить себе частных учителей? Я слышал, что это дорого! Сердце сжалось. Мне не хотелось, чтобы он думал о проблемах взрослых. Сейчас в его возрасте самым главным было хорошо кушать, учиться, расти здоровым и счастливым. — Не переживай, твоя сестра об этом позаботиться. Обещаю! Мальчик посмотрел в мою сторону с долей скептицизма, но в конце концов кивнул. Договорились! Томас, я найду тебе лучших учителей, можешь об этом не переживать! Через пару минут я распахнула дверь и пригласила выставленных мужчин обратно. — Леди? — намекнул директор Уолдрон на то, чтобы я озвучила свое окончательное решение. — Как я уже сказала ранее, вы и Скотт принесете Томасу публичные извинения перед всей школой. Герцог Берримор, так и быть, может извиниться сейчас… — С чего это я должен извиняться? Я приложила руку к груди как бы недоумевая, но на самом деле напоминая ему, кто здесь имеет «туз в рукаве», то бишь записывающий артефакт, о наличии которого я откровенно блефовала: — Ваша светлость, вы неоднократно оскорбили леди своими пошлыми намеками и пытались очернить ни в чем не повинного человека — моего брата. Я полагаю, за подобные поступки ответственность гораздо больше, чем устные извинения. Мужчина сделал недовольное лицо, но промолчал. Это значило, что ответить ему на это нечего и сделает он, по-моему. — Я прошу прощения у леди Флоренс и мистера Томаса Винтера за принесенные им оскорбления! — проговорил герцог и недовольно вздохнул. Ну, хоть так. Это лучшее, что я могла от него услышать. А давить дальше было бы уже опрометчивым шагом с моей стороны. Мне с ним не тягаться. Я кивнула, показав, что этот вопрос исчерпан. Старший отпрыск герцога попытался снова встретиться со мной взглядом и неловко улыбнулся. За все это время он, если мне не изменяла память, не произнес ни слова. — После того, как академия искупит свою вину, Томас больше не будет ее учеником. Я забираю своего брата! На это возражений ни у кого не было. — Хорошо. Это все? — спросил директор. Я кивнула. Я могла бы потребовать и денежную компенсацию, но это было явным поступком, принижающим достоинство. Не столько мое, сколько нашей фамилии и самого Томаса. Брать деньги за то, что над ним издевались… Я ни копейки не возьму! Да, кто-то может подумать, что я поступаю глупо, но мне казалось, что я все делаю правильно. Как по мне, так идти против себя — вот настоящая глупость. Директор Уолдорн оказался на удивление расторопным и всех учеников, и учителей академии созвал быстро. Народ собрался во внутреннем зале. Как мне шепнул Томас, это место обычно использовали для торжественных мероприятий и для приема высокопоставленных гостей. В обычное же время здесь был спортзал. Ученики под руководством наставников очень споро расселись по трибунам и вот уже директор, мигом отбросив все внешние проявления неловкости вышел на сцену. В подробности вдаваться он не стал, и сразу принялся высокопарно говорить о том, как ему и руководству академии жаль. Мол, не знали, не досмотрели, упустили… больше было похоже на оправдания. Но тем не менее, это прецедент! Я улыбнулась, стоя позади правого плеча Уолдрона вместе с Томасом. Зрители таращили на нас глаза, многие учителя глядели с нескрываемым неодобрением, и даже с неприязнью, но мне было плевать. Хорошо то, что хорошо кончается. Следующим вперед вышел Скотт. Не нужно было быть гением, чтобы понять, как ему не хочется делать это, что его заставили… Никакой жалости к нему не питала, и не я одна. Держу пари, в этом зале полно тех, кто так же пострадал от издевательств сына герцога. Просто Томасу досталось больше всего. Брат смотрел на все холодно. Я боялась, что он мог почувствовать себя неловко или неудобно, но ни толпа, ни публичные извинения обидчика и директора его не смутили. Его плечи расправились, и больше он уже в пол не смотрел. Надеюсь, то, что я рядом, придавало ему чувство уверенности и защищенности. Как все быстро началось, так и закончилось. Народ разошелся и вот мы уже и остались с братом в коридоре академии одни. — Леди Винтер! Оглянулась. Виконт Стивен Стерлинг, местный лекарь оказался в поле зрения. — Леди Винтер, я бы тоже хотел перед вами извиниться. Как врач, я должен был сообщить о травмах Томаса семье, но он просил сохранить это в тайне… Я и сама догадывалась, что в этом было не столько упущение академии, сколько нежелание брата раскрыть правду. Но это не отменяло того, что заведение несло ответственность за благополучие каждого своего ученика. Я кивнула. — Директор уже извинился публично, и вам было вовсе не обязательно… — Нет, леди, я должен был! Иначе не смог бы спокойно спать. Какой забавный мужчина! — Извинения приняты! Теперь вы меня в своей бессоннице обвинить не сможете, — тихо рассмеялась. Это был долгий день. И он еще не закончился. Карие глаза лекаря заблестели смешинками. — Вы уже уезжаете? — Да, нам тут делать больше нечего, — пожала плечами. Документы Томаса мне уже отдали, вещи свои он успел собрать и ничего в академии больше нас не держало. Я предложила брату попрощаться с приятелями, на что тот лишь мотнул головой, так что предположила, что и проститься ему было не с кем. Этот факт лишь подтвердил верность моего решение забрать брата из этой школы. — Но Томасу нужно хотя бы обработать раны! С тех пор, как Роджер сообщил про драку директору, никто о его ранах не позаботился. Задержитесь немного, я займусь лечением. Сжала руки в кулаки. Чертова школа! Они даже раны ребенку не промыли, сразу потащили к директору на ковер?! Но скандалить снова было уже поздно. — Хорошо, — кивнула, и виконт снова улыбнулся. А я думала, что он тот человек, что редко может позволить себе улыбку. * * * Лазарет был похож на обычное отделение больницы. За тем исключением, что никаких других пациентов, кроме Томаса здесь не было, а привычных мне с земли инструментов и лекарств я не обнаружила. Виконт был профессионалом и совсем не чурался работать сам, как я уже было надумала про всех аристократов, что они ручки свои марать не привычны. Он сказал Томасу сесть и собрал с полок необходимые лекарства и подручные средства.