Барон любил время от времени пить чай в своем кабинете и разбирать сделанные днем записи наблюдений за растениями в теплице. Я знала только, что он занимается скрещиванием и выведением новых сортов цветов. Постучавшись, вошла и тихо затворила за собой дверь. Нельсон Винтер сидел в потертом кожаном кресле, с легкой улыбкой помешивая ложкой чай и вливая из молочника щедрую порцию сливок. — А, Флор, я тебя не ждал. Сходи, попроси, чтобы принесли еще приборов, сделаю и тебе чашечку. В детстве ты любила цветочный чай со сливками. Губы сами растянулись в ответной улыбке. Пожалуй, можно и попробовать. Через пять минут вдохнула сливочный аромат с примесью луговых трав поднимающийся над чашкой. М-м-м… Очень вкусно и по-домашнему. Барон улыбнулся, довольно наблюдая за моей реакцией. Морщинки собрались в уголках его зеленых как у Томаса глаз. Тихо тикали часы на настенной полке, за окном шелестела на ветру еще не успевшая опасть с веток деревьев листва, тихо трещали угли в разожжённом камине. Было уютно и так спокойно на душе. Я не спешила прервать эти мгновения тихого семейного счастья. И лишь, когда допила сделанный отцом чай, приступила к долгому рассказу. Начала все с подслушанного разговора Деймса в первую ночь, когда я очнулась в этом мире, постаралась передать как сильно меня ранили слова и как много я об этом думала, в результате чего и решила поменять свою жизнь. Нельсон Винтер не был таким, каким он кажется на первый взгляд: недалеким, ленивым и инфантильным. Отнюдь нет. Слушал он меня серьезно, я видела это по его взгляду; не перебивал, не отвлекался на другие занятия и не торопил меня закончить. Он тщательно обдумывал все мною сказанное и не спешил с выводами. Это был очень здравомыслящий человек, с глубокими знаниями о людях и том, как функционирует общество. Так почему же он закрылся ото всех и вся и отгородился даже от собственных детей? Продолжила свой рассказ. Ничего не тая призналась, что купила личину лорда и веду дела от его мужского лица, что работают в гильдии с Алланом и запускаю собственный бизнес, даже его специфику упомянула. Отец не делал вид, что удивлен. По его лицу вообще нельзя было прочитать никаких эмоций кроме глубокой задумчивости. И тогда я поняла, что он далеко не простак. Из таких людей получаются хорошие дипломаты или игроки в покер с мировым именем. Даже не напрягаясь, они могут вытащить из собеседника все, что им хочется узнать. Слова лились из меня рекой. Если сначала пришлось заставлять себя говорить, то потом правда полилась как на духу. И про шахты, и про винтерий и про планы на будущее… я выложила все! И почувствовала страшное облегчение! Как будто избавилась от тяжеленого груза, тащившего меня на дно. Как же стало легко на душе. Нельзя хранить тайны от родителей. Носясь как белка в колесе я каждый раз уходя из дома и возвращаясь обратно с трепетом и страхом ожидала, когда же барон спросит меня о том, чем я занимаюсь. Но вопросов все не было. Он дал мне абсолютную свободу. Такая родительская тактика была куда действенней запретов и наказаний. — Ты можешь продолжать вести дела так, как вела. Что же касается шахты, то если мы сдадим ее в аренду лорду Бруку, — барон послал мне улыбку, так звали мужчину, чей титул я приобрела — то, мой товарищ Астер не сможет посягнуть на эти земли, но такого нельзя сказать об остальных угодьях. Однако, я полагаю, что ему самому, не обделенному землевладениями, обычная земля Винтеров будет скорее лишним бременем. А вообще, Флор, ты переоцениваешь старика Таддеуса, не способен он на такое, не станет забирать чужое и лишать людей их дома и честного зарботка. Я нахмурилась. В отличии от отца я графа Астера не знала. Мало ли, на что он мог быть пойти. А если не он, то его наследник. Ведь может так случится, что и Джеймса, и его отца не станет, кто тогда унаследует графство и станет нашим новым кредитором в порядке правопреемства? В подобных вещах нет никаких гарантий. Мои опасения вполне разумны. Это я и сказала отцу и привела аргументы. Он спорить не стал. Хотя Нельсон Винтер вообще человек неконфликтный. Я еще ни разу не слышала, чтобы он повышал на кого-либо голос или гневался. А вот вариант с арендой был неплох. Чистая фикция, которая позволит мне продолжить спокойно заниматься делом и обезопасит от покушений со стороны займодавца, а уж когда выплачу долг, тогда и можно будет продолжить добычу от имени и во благо баронства. Законы империи были построены так, что арендатор является третьей стороной и имущество, им арендованное в течении срока, на который оно находится в его пользовании, не может быть никоим образом отчуждено. То есть несмотря на то, кто будет владельцем и арендодателем, даже если произойдет смена собственника, право аренды сохраняется. Подобный вариант был лучшим выходом, отец в корень зрит. Я тоже об этом подумывала, однако такой способ требовал подписи владельца земли — барона — на бумагах и поэтому сегодня и не стала скрытничать и исповедала все свои секреты. И не прогадала. Кому, если не отцу и брату я могла еще доверять? — Я думала насчет того, как можно будет использовать винтерий, ну, после того, как Аби, — ее я представила семье за ужином в качестве своей приглашенной издалека гостьи, а сейчас, когда зашла тема про добычу и шахты, рассказала отцу подробнее, чем она занимается на самом деле и что я ее наняла, — завершит свои исследования, и пришла к выводу, что поставлять сырье для нас будет не выгодно. Сейчас мы монополисты, но когда остальные прознают, я уверена, что начнется охота на открытие новых месторождений. Не думаю, что наша шахта — единственная в своем роде. В данный момент у нас преимущество, и мы можем зарекомендовать себя на рынке готовых артефактов до того, как это сделают другие. Проблема в сырье отпадет, даже если запасы истощатся, найдутся те, кто будет эксплуатировать недра и поставлять необработанный металл. Наценка же на готовую продукцию раза в три-четыре выше себестоимости материала, если судить по нынешнему состоянию рынка артефактов. Барон задумчиво кивал. — В этом есть резон. Если тебе это нравится, то делай, что хочешь. Только не волнуй своего папу зря и предупреждай заранее. Я не хочу узнавать о том, что моя дочь отправилась в столицу по ее возвращении. — Хорошо! — просияла я, испытывая легкое чувство вины за прошлый раз. Была готова поклясться, что из меня энтузиазм так и хлещет и видно это невооруженным взглядом. — Ты так похожа на маму. Моя дочь выросла, а я и не заметил. В глазах отца заблестели слезы. Мне и самой стало очень грустно. — Она бы очень тобой гордилась, если бы видела сейчас. Жизель всегда стремилась к самостоятельности, к свободе… В голосе барона прозвучали нотки сожаления и раскаяния. Не все семейные тайны стоит бередить. И не всегда время может излечить раны прошлого. Я встала и подошла к этому старому и одинокому мужчине, наклонилась и обняла его за плечи, делясь с ним теплом. — Все хорошо… — Да-да, — кивал барон Винтер, и протерев глаза рукой, вернулся в прежнее состояние, отринув минутную слабость. — Родная, если Джеймс тебе так не нравится, то я помогу тебе разорвать помолвку. Я не заставляю тебя выходить за него замуж, ни в коем случае. Это радовало. Мне стало очень приятно, что ему важны мои чувства. Облегчение от того, что принуждения вступать в брак со стороны главы семьи нет, смешалось с благодарностью. Но я не могла поддаться такому искушению. Не сейчас. Чертов долг меньше не стал. Да и мой жених сейчас на войне, бросать его, пусть даже он и не против, это как-то неправильно чтоли. — Все в порядке. Будем решать проблемы по мере их поступления. После возвращения в свою спальню, я взглянула на часы. Время было еще не позднее, а дел меньше не становилось. Так я и засела за бумаги. Из их плена меня вырвал стук в дверь. Робкий стук прервал мои мысли. — Да? В проеме показалась голова Томаса. Выглядел он слегка встревоженным. Я разрешила ему войти. — Ты занята? — брат осмотрел разложенные на постели бумаги. Я покачала головой. — Для тебя время всегда найдется. А сама гадала, в чем же причина его прихода. На лице Томаса эмоции менялись стремительно. То он хмурился, то уголки его губ поджимались в неуверенности. До умений держать лицо как барон он был еще далеко. Если постараться, наверное, можно было бы услышать, как крутятся в его мозгу шестеренки, обеспечивая серьезный мыслительный процесс принятия решения. Я брата не торопила. Молча ждала пока он первым прервет молчание. — Тыможешьзавтранеходить? — на одном выдохе произнес мальчик. — Что? — Ты можешь завтра не ходить на это чаепитие? Завтра состоится чаепитие, на которое прислала приглашение Женевьева. Я предвкушала это событие. — Почему? — мое удивление было реальным. Было не понятно, почему брат хочет, чтобы я осталась дома. — Что-то случилось? Тебе нужна моя помощь завтра? — Нет, — подросток мотнул головой. — Просто не ходи туда и все. Сказал, как отрезал. Но для грозного вида ему не хватало повзрослеть. — Томас, не смей мне приказывать. Мы с тобой родственники, но даже ты не можешь говорить мне, что делать, а что нет. Он поджал губы, взгляд зеленых глаз стал виноватым. — Прости. — Почему ты не хочешь, чтобы я ходила на устраиваемое леди Брайт мероприятие? — спросила мягко. Томас покачался взад-вперед с пятки на носко и обратно, он упорно отводил от меня глаза, так что понять, что он думает, было невозможно. Секунд через тридцать движения прекратились, видим, он пришел к какому-то решению. — Эта леди мне не нравится. Она плохо о тебе говорила в тот раз, когда был прием у лорда Эпсона. Понятия не имею, о каком приеме идет речь и кто такой лорд Эпсон, но ясно одно: это давно беспокоило Томаса.