— Что именно она говорила? — вполне могла себе представить и честно говоря знать не хотелось, лишние объемы памяти использовать для хранения этой информации, но братишка выглядел таким милым, что хотелось его немного подразнить. — Уф, — Томас тяжело вздохнул и продолжил. — Это не важно. Я просто… просто не хочу, чтобы тебя опять обижали. Остаток фразы был произнесен так тихо, что мне потребовалось время, чтобы распознать услышанное. Улыбка сама собой пыталась поселиться на лице, но я ее сдерживала, чтобы Томас не смущался еще больше. Ему и так было явно некомфортно говорить с сестрой о столь деликатной теме и показывать собственное беспокойство. Но ведь в этом нет ничего плохого! Переживать за своих близких — нормально. Мне не хотелось, чтобы брат прятал свои чувства в страхе оказаться слабым. Глупо считать, что эмоции вредят имиджу, и что сильный человек должен быть равнодушным. Я потянулась вперед и взяла брата за руки, от чего он резко застыл. Сейчас, когда я сидела, а он стоял, уровень его глаз был выше моего, мне пришлось поднять голову, чтобы заглянуть в его опущенные в пол глаза. — Почему ты не хочешь, чтобы меня обижали? А? — кокетливо улыбнулась. Щеки Томаса порозовели. — Потому что ты моя сестра! — взорвался подросток, но продолжил уже тихо, — И ты в прошлый раз тоже злилась из-за Скотта… — Да, я очень злилась. Мой младший брат столько натерпелся, но даже не сообщил своим родным. Чужие люди были осведомлены лучше меня. Знаешь, что меня больше всего злило? — Что? — большие глаза жадно на меня уставились. — Что я ничего не знала. В то время, пока я спокойно жила дома, ты испытывал эту боль от унижений и издевательств. Если бы я узнала раньше, то тебе бы не пришлось столько пережить. И папе, и мне ты не безразличен, Томми. Мне показалось, что в глазах брата заблестели слезки. Но он моргнул, и они быстро исчезли. — Меня так только мама называла, когда она еще не… В тот день, когда ты влетела в кабинет директора, мне показалось, что это она пришла. Узнала, как обращаются с ее ребенком и даже боги не смогли ее остановить, и она спустилась к нам с небес. Ты же мой маленький! Горячие капли покатились тихо по моим щекам, и я крепко обняла брата. Наверное, с баронессой Винтер мы были очень похожи, раз и отец, и брат говорят об этом. Потому что с ними обоими сходства у нас было не много. Однако я так и не смогла себя пересилить и сходить взглянуть на портрет матери в старой гостиной, я вообще обходила ту комнату стороной. Было ли дело в моих собственных страхах, или это говорят во мне выработанные годами инстинкты той Флоренс, но особого любопытства к матери этого тела во мне не проявлялось. Погладила Тома по спине. — Все хорошо, ты ведь не один. Я больше никому не дам тебя в обиду, братишка. Спасибо и тебе, что так волнуешься за свою старшую сестру. Она это очень ценит. Не стоило так смущаться, беспокоиться о благополучии близких для любого — естественно. Мы ведь живые люди, мы так чувствуем, а значит, в этом нет ничего плохого. — Не плачь, — Томас коснулся рукой моей щеки и смахнул слезинку. — Мне больно смотреть, как ты плачешь. Тихо рассмеялась. Из моего брата обязательно вырастет достойный мужчина, какой-то девушке очень повезет. — Хорошо, больше не плачу… А на завтрашнее чаепитие я пойду. Неужели ты думаешь, что твоя сестра даст себя в обиду? — позволила себе самоуверенно усмехнуться. Хитрая улыбка появилась и на губах брата. Мы были словно два сообщника в одном секретном деле. Когда брат ушел, обнадеженный моими заверениями, я уже не смогла вернуться к делам и встала возле окна, разглядывая в холодном осеннем небе звезды и обдумывая то, что произошло за этот вечер. Лара громко напевая совершенно бесцеремонно меня разбудила. — Леди, пора вставать. Вы же сами попросили, чтобы я вам помогла! — энтузиазм из нее так и рвался наружу. Черт! Этот день настал. День, когда из ссылки возвращались два товарища, нанесших мне смертельную обиду. Шучу конечно. Из дальнего уголка ящика комода Лара явила на свет щипцы и банку белил. Вот уж не думала, но настало их время. А причиной для такой операции с кодовым названием «Бледная поганка» служило то, что не следовало аристократам знать, чем я занимаюсь в гильдии. Среди моих знакомых о наших с Алланом делах знал он, да Кларенс. Сотрудники самой торговой гильдии о моем истинном происхождении не ведали. Раскрывать сейчас свой настоящий облик перед благородными леди было опрометчиво. Рано или поздно, но весь город прознает, что Флоренс Винтер частенько захаживает в здание гильдии. Что она там делает? Неужто занимается торговлей? На костер ее — за нарушение закона! Тогда все и о моем купленном «лордстве» прознают. Нехорошо. В повседневной жизни одевалась я скромно, и больше смахивала на богатую горожанку нежели на дворянку со статусом дочери барона. Из Лары мне удалось вытащить сведения о том, что подобный облик бледности и кудрявости Флоренс использует уже давно, а слава о девичьей памяти дошла и до этого мира, так что оставалось уповать, что встретив на улице Фло без мейк-апа представительницы высшего общества не вспомнят старое лицо леди винтер и не смогут соотнести одно с другим. Посему было принято решение для всей аристократии оставаться бледной курчавой овечкой-привидением, а для обычных людей — самой собой. План, конечно, не идеальный, мне стоило продумать все нюансы гораздо раньше, до того, как я явила свое чистое лицо шахтерам, второму принцу империи и присутствующим в кабинете директора Военной магической академии империи Элевис… В случае моей казни и безвременной кончины — утрирую конечно, наверняка максимум, что мне светит за нарушение торговых правил это штраф и лишение права заниматься предпринимательской деятельностью — круг подозреваемых довольно широк. Надо искать во всем позитив. По крайней мере стараться. Этим я и занялась, пока Лара мучала мои волосы щипцами и наносила белила — «чистила перышки» для так называемого чаепития. Наша встреча с Филиппом тайна. Не знаю, что он делал в академии — может просто на чай заскочил (в преддверии мероприятия я то и дело думала о чае — какой будут подавать? Душа требовала Эрл Грея, но этот мир был о нем ни сном, ни духом, а жаль), но в газетах о его передвижениях в тот день не было ни слова. Хотя обычно местные папарацци сидят у принца на хвосте стоит ему выехать за пределы дворца и докладывают тем же днем в вечернем выпуске обо всех местах, которые он посетил и с кем встречался. Несмотря на статус бастарда вниманием его не обделяют. Обычно второе высочество не отличается эксцессами, центральная библиотека, книжный магазин, оружейная лавка, парк… ничего особенно. И компанию ему составляют люди, не обладающие влиянием при дворе. Руку на отсечение дать готова, за каждым его шагом слежу не одна я — причем уверена, что остальные «шпионы» обладают куда более существенными ресурсами, чем колонка сплетен в ежедневном столичном вестнике. Император, императрица, приближенные аристократы… и это только граждане нашей страны. А ведь есть еще и всякие иноагенты, и следящие за событиями в империи иностранцы — правители и наследники, знать и даже торговцы, занимающиеся перевозками через границу, среди которых много частных информаторов под прикрытием. Принц не дурак, и все эти ничем не выделяющиеся прогулки лишь для отвода глаз. Хотя, если хочешь что-то спрятать, положи это на самое видное место. Возможно, что за походом в бибилотеку или оружейную мастерскую скрывается что-то большее. Филиппу не позавидуешь. К счастью, с нашей первой, и надеюсь последней, встречи он никак не давал о себе знать, несмотря на его жутковатое обещание о том, что я еще увижу его лицо. А еще я просто не могла найти причину, по которой ему будет дело до моего бизнеса (если бы я могла увидеть будущее, то прикусила бы себе сейчас язык). Ну вот зачем, скажите, ему какая-то провинциальная леди без связей и статуса. Правильно, ни за чем! К моей великой радости. Дальше у нас пять — или сколько их там было: герцог, его сын, директор академии Уолдрон, лекарь и боевик Ричард — молчаливых, скрестим пальцы, мужчин. Блин, нахмурилась, когда пришло не очень приятное озарение. Не пять. Еще же Скотт и куча других мальчишек… Черт! Но где они — а где я, правильно? Правильно! Далеко, почтив столице, там же, где и принц! Жизнь штука такая, кого сегодня встретил, может завтра никогда больше и не увидишь. Будем верить в лучшее. И другие пятеро мужчин — работники шахты. С ними вот нужно будет провести ликбез. Они не из болтливых, это плюс. Да-а… немножко приуныла. Мыслить позитивно выходило так себе. Чем больше мыслила, тем меньше позитива оставалось. Хранить секрет, когда он на него был похож с огромной натяжкой… Была поговорка, двое могут хранить тайну, если один из них в могиле. А могут ли хранить тайну, я прикинула, человек сорок? Есть ли вообще смысл… Тогда нужно прикрыть одну ложь другой. Собственно, предпринимательской деятельностью я заниматься не имею до замужества права. А если, допустим, на случай если попадусь, сказать, что я в гильдию наведываясь по делам отца, который доверил мне управление баронством. Формально, так и есть, а еще, сырье для эко-шубок — та самая овечья шерстка — добывается и изготавливается на моих землях. Предпринимательство — это одно, а представительство, совсем другое. Хотя в конкретном случае очень тонкая грань. Но это уже не моя проблема, а местных юристов. Это на случай, если правда всплывет. До тех же пор, я не собиралась делать ничего. Зачем волноваться из-за того, что уже не в твоей власти, когда можно не волноваться? Решать все будем по мере поступления. А о том, что я и есть лорд Брук знают лишь три человека, включая отца, которому я призналась вчера вечером. И связать нас обоих между собой будет нелегко (опять же, будущая я была готова дать я нынешней под дых за самоуверенность). Погода сегодня не была слишком солнечной, нет сильного ветра и дождя, и на том спасибо. Я одела платье с длинным рукавом и меховую жилетку — один из будущих товаров «Сундучка» и сейчас, когда стоявшая в отдалении кучка леди в образах фей — с другими существами у меня воздушные платья пастельных цветов, с короткими рукавами-фонариками не ассоциировались — жалась друг к другу под дуновение промозглого ветерка. Кларенс заметила меня, сделала круглые глаза, молча спрашивая, чего это я так намарафетилась, и помахала рукой — даже это у нее выходило грациозно — обращая внимание остальных дев на мое пришествие. Что вообще за идея — пить в парке чай в середине осени? Я приблизилась, разглядывая аккуратно расставленные столики, сервированные серебряными приборами и изящными фарфоровыми чашками и заварочными чайничками, витые ножки стульев с обивкой и шмыгающих туда-сюда служанок, раскладывающих по тарелочкам десерты. Как праздно. Леди же в свою очередь разглядывали меня безо всякого смущения. Я заметила, как многие ехидно улыбнулись, поглядывая то в мою сторону, то на рыжую красотку в центре их круга. Должно быть, это и есть леди Брайт. На шее у нее блестел огромный синий камень в обрамлении бриллиантов, а на ушах болтались серьги из того же комплекта. Прищурилась. Уж не Слеза ли — это моря? Я пригляделась. В бухгалтерских книгах не было картинок или рисунков, только названия украшений, их описания, стоимость и указание мест, где они были куплены. И комплект из пары серег и ожерелья, инкрустированных голубыми и прозрачными словно слезы бриллиантами, был одним из самых дорогих приобретений. Что уж говорить, ничего подобного я в поместье так и не нашла. За моей спиной старалась не отсвечивать Лара, я кивнула ей, и она шмыгнула к остальным слугам, занимающимся сервировкой. Женевьева расплылась в улыбке, но глаза этой лисы так и сочились сарказмом. — Леди Флоренс, дорогая, как же я рада вас видеть! Вы просто украшение нашего цветника! — смешок в кулачок — Целое лето прошло с нашей последней встречи, а вы все также цветете и пахнете! Мне ее подколки были все равно что горох об стену.