Этим он и Гидеон, находящийся в поисках выгодной партии, способной поддержать его претензии на престол, противоположны. Филипп ищет способную, но не обладающую влиянием, ту, которая не сможет ему перечить и действовать в собственных интересах. Равнодушный голос принца не отличался от того, как он обычно разговаривает о делах. Я молчала. Этот расчет еще холоднее чем тот, по причине которого были обручены мы с Джеймсом. Я не могла быть уверена, что если вдруг ситуация изменится, принц Филипп с теми же трезвыми заключениями разума не избавится от меня. Когда твое сердце свободно — незаменимых нет. Филипп продолжал говорить еще, но я уже приняла решение. — Нет, — перебила бастарда. — Я не выйду за вас и не стану императрицей. В пустой зал ресторации вошел официант с подносом и говорить при нем принц не спешил. Нам накрывали на стол, но его высочество следил не за движениями обслуги, а испытывающе глядел мне в глаза. Этот взгляд я выдержала. — Что ж, — прервал тишину блондин после того, как разносчик скрылся за дверью кухни, и мы снова, не считая Хема, остались вдвоем. — Если вы так решили… то ладно. Я выдохнула. Только сейчас заметила, как была напряжена. — В таком случае вам нужно всеми силами заставить своего жениха отказаться от дружбы с Гидеоном. Джеймс Астер должен открыто заявить, что не имеет с кронпринцем ничего общего. Заметьте, я не прошу вас делать из него моего соратника. — Почему бы нам с ним не разорвать отношения? — предложила я. — Нас больше не будет связывать ничего, и никто не сможет приписать Винтерам или Бруку связь с кронпринцем. — Разумный выход, только вы действительно считаете, что это устроит императрицу? — принц отпил из фужера апельсиновый сок, он уже продумал все варианты. Было ли вообще его предложение руки серьезным или он знал, что я откажусь? — Она быстро устроит вам брак с одним из своих верных подчиненных. И выбирать вам не придется. Я вздрогнула. Джеймс на самом деле не так уж и плох. К счастью, мы еще не успели расстаться. До тех пор, пока Филипп не сядет на трон, я не могу расторгнуть эту помолвку. — Отчего же вы так уверены, что ее величество не вмешается, если Джеймс заявит о своей нейтральности? Она может своим приказом вмешаться и все равно выдать меня замуж за того, кого пожелает. Филипп приподнял правый уголок губ. — Провинциальные дворяне не настолько беспомощны, как вы думаете, леди. У старого графа Астера много друзей, несмотря на пожилой возраст, все они вместе способны поднять столько шума… вы не знаете, что было десять лет назад, когда императрица попыталась обанкротить своего конкурента, что оказался сыном одного из приятелей вашего будущего тестя… Я считаю, что возможность начала гражданской войны тогда была вполне реальной, хотя многие со мной не согласятся. Я задумалась. — Значит, три года назад, когда вы привели вески аргументы того, что императрица может отобрать у меня «Сундучок», чтобы я взяла вас в долю… Принц рассмеялся. Чертов обманщик! — Разве дал бы ваш тесть вас в обиду? Конечно, всем бы открылась тайна лорда Брука, но ваше предприятие императрица отнять не смогла бы. Таддеус Астер любит притворяться немощным, но он далеко не такой. Узнай императрица о том, что вы его будущая невестка, она не стала бы вас трогать. — Джеймс… — начала было я, но принц меня перебил. — …Должен был слушать своего отца. Не может быть, чтобы граф не пытался остановить сына от сближения с наследным принцем. Хотя, я не сомневаюсь, что Гидеон его ловко окрутил, распаляясь о дружбе и товариществе. Он умеет пускать пыль в глаза. Я прикусила губу раздумывая надо всем, что поведал Филипп. Возникал логичный вопрос. — Почему вдруг сейчас? Вы могли рассказать мне все еще три года назад. Принц перекинул ногу на ногу, принимая позу поудобней. — Мой отец болен. Это не пустые слухи. Болезнь прогрессирует быстро, врачи говорят, что до конца года он нас покинет. Я вспомнила заметку в той низкопробной газете. Да, все так, как я и предположила тогда. — Мне жаль… — Вот еще! Мы никогда не питали друг к другу родственных чувств. Так что соболезнований слышать я не желаю. Я говорю вам это сейчас, потому что вы одно из звеньев в этой запутанной цепи событий. Три года назад началась война, ваш жених был далеко и под влиянием принца. Сейчас все иначе. Мужчины тяготеют к своим семьям, к любимым. Вы, леди, имеете огромное влияние на жениха. Кронпринц считает, что Астеры у него под колпаком. Когда он ослабил бдительность, самое время его в этом разубедить. И это только в ваших руках. Если от Гидеона отвернется человек, который считался его другом, боевым товарищем… как думаете, какую это вызовет реакцию в обществе? Не сомневаюсь, что бурную. К тому же, если это выгодно Филиппу, то он не просто будет наблюдать со стороны, он возьмет в свои руки контроль над общественным мнением. Тогда Гидеона покинут многие. Я умна, это факт. Но даже я не способна плести такие интриги, которые проворачивает Филипп. — Вы… вы предлагаете мне… — нелепое осознание не спешило посетить мой разум. Вот уж не думала, что второе высочество опуститься до таких манипуляций. — Вскружите ему голову, воспользуйтесь своим женским очарованием, сделайте все, чтобы Джеймс принял нейтральную позицию, и тогда я не трону его. А когда стану императором, — говорил Филипп так, как будто этот вопрос не подлежит сомнению, — я разорву вашу помолвку. Я услышала в его речах кое-что новое. — Значит, если мне не удастся… — Я сам обо всем позабочусь, — пожал плечами бастард. — Вы угрожаете! — злость ударила мне в голову, иначе я не осмелилась бы повышать голос на будущего монарха. Филипп пропустил мимо ушей мою грубость. — А разве вам не должно быть все равно? Какая разница, что я сделаю с Астером, если вы и так хотите обнуления всех брачных с ним договоренностей? Это же не коснется вас, только его. Зачем тогда вообще просить меня о том, чтобы я отвадила, по-другому и не скажешь, Джеймса от наследника? Почему тогда Филипп сам не займется этим вопросом? — Леди, вы плохо меня слушали, — улыбнулся второй принц. — Мне не хочется будить зверя в графе. А мои методы направлены на быстрый результат, и последствия непредсказуемы; мне не улыбается без надобности ворошить гнезда провинциальных дворянских родов. Империи склонны к цессии, разделению когда-то собранных в одно целое территорий. Сейчас все земли под контролем короны, но истинными правителями являются те, кто остается на местах. За ними пойдут люди, их будут поддерживать соседи. У каждой страны есть периоды расцвета и время угасания. Истории известны случаи распада огромных гигантов на мелкие враждующие друг с другом государства. Это одно из последствий, которые принца не волнуют. Чего он хочет — это трон? Или что-то иное? — Ваше высочество, впервые у меня возникли сомнения. Филипп с любопытством подался вперед. Я холодно встретилась с ним взглядом. — В том, что вы будете лучшим, по сравнению с вашим братом, монархом. Он спокойный только снаружи, внутри же тикает бомба замедленного действия. Обозленный, отвергнутый бастард, не выбиравший свою судьбу, но одним лишь своим рождением вызвавший на себя огонь вечной ненависти, презрения и гнева. Никто не учил его любви, доброте. Не станет ли Филипп тираном? Меня тревожили сомнения. Вдруг правителю захочется наказать не только мачеху, способствовавшую его погружению в эту тьму, но и невинных людей, погрузить государство, за которое идет сейчас эта негласная война в пучину хаоса? Разрушить все, что оставили в наследство не принимающие его в качестве потомка, предки. Мужчина промолчал. Я видела, что он и сам не знает, чего ожидать. Так хорошо разбирается в других, но не понимает самого себя. Собственная душа — потемки. Но так быть не должно. — Ваше высочество, я искренне желаю вам счастья. Я встала. На столе остались нетронутые приборы и остывшая еда. Аппетита в компании принца у меня не возникает никогда. Хочется поскорее сбежать прочь от его гнетущей ауры. Филипп смотрел снизу верх с задумчивым выражением лица. Его стальные серые глаза словно клубились туманом. Такой же туман у него и в душе. Войдешь и уже не сможешь выбраться. — Я постараюсь сделать все возможное, — ушла, не оглядываясь. Кажется, я стала такой же пешкой в игре престолов, как и все остальные. Так отчаянно стремилась стать независимой, не дать никому собой помыкать и что в итоге… Мне придется обманывать хорошего человека, манипулировать им чтобы Филипп добился желаемого. Если этого не сделать, то последствия будут только хуже. Лучше быть обманутым или столкнуться с неизвестной угрозой, которая может лишить всего, в том числе и жизни? Его высочество не стал рассказывать о своих методах, так что от него в самом деле можно ждать что угодно. Не могу позволить, что бы кто-то погиб. Я потерла переносицу. Началась мигрень. Дорога назад в поместье показалась по сравнению с путем до города молниеносной. Сложно было сосредоточится, но и думать о чем-то кроме слов Филиппа не получалось. — Вы вернулись! — Джеймс улыбнулся, когда я вошла в дом. Он ждал меня, но всмотревшись, принял серьезный и обеспокоенный вид. — Флоренс, что с вами? На вас лица нет. Нужно послать за доктором… — Нет, все в порядке. Меня просто укачало по дороге. Я растирала виски. — Ваша встреча прошла успешно? — Что? — он знает? Но как?! Джеймс нахмурился. — Лорд Брук вел себя согласно этикету? Он вас не оскорбил? А, точно. Я вспомнила свою отговорку насчет письма. — Да, разумеется. Он самый галантный из всех, кого я знаю, — ляпнула первое, что пришло на ум и поспешила отговориться слабостью, чтобы не выходить из своей комнаты до конца дня. Было стыдно смотреть Джеймсу в глаза, потому я всячески старалась отвести взгляд. Следующие несколько дней успешно избегала нашего гостя. «Вскружить голову, обаять…» — да как это возможно? Во мне ноль обаяния и соблазнять я не умею. Да даже если и решусь на подобное, что-то подсказывает мне, что жених мою игру быстро раскусит, те переодевания его не обманули… Что же делать? Фло, что делать? Я откинулась назад на скамейке в нашем запущенном неухоженном саду — сюда мало кто захаживает — и прикрыла глаза в пустой надежде на то, что решение, ниспосланное откуда-то свыше само ко мне придет. — Вас что-то беспокоит?