– Кристианна Магдер, слушаю вас. – Детектив Аксель Грин, – ожила трубка незнакомым мужским голосом. – Полиция Треверберга. – Чем могу помочь? – Она знала чем. – Мы ищем вашего мужа. Где он может быть? – На работе, на встрече с кем-то из партнеров. А что случилось? – Я не могу сказать. – Детектив… – Она выдохнула. – Да? Кристианна закрыла глаза, прислушиваясь к дыханию незнакомого и явно взволнованного мужчины, который ждал ее слов. Они знают. Они все знают. – Я только что нашла дома странные рисунки и целую коллекцию акварелей Самуэля Муна, которые он дарил своим клиентам по строительным делам. Не знаю, что это означает. – Я пришлю к вам криминалистов. Ничего не трогайте. – Но я уже трогала рисунки. – Больше не трогайте. Никого не впускайте в дом кроме полиции. – Детектив. Это он? Мой муж – Рафаэль? – Я не могу комментировать. Будьте осторожны и не покидайте дом. Мы скоро приедем. – Это значит, что Самуэль Мун не виноват? Если Аксель и улыбнулся, то виду не подал. – Мы обязательно с вами обо всем поговорим после того, как найдем вашего мужа. Полиция будет у вас через семь минут. Если вспомните, куда он мог пойти, пожалуйста, позвоните мне. 13. Аксель Грин 29 июня 2001 года, 16:25 – Его нет дома. Где он может быть? Логан посмотрел на начальника глазами затравленного зверька. Грин смерил его ледяным взглядом. – Если предположить самое плохое, то он сейчас убивает какого-то ребенка, – тихо сказал стажер. Спесь с него слетела, уступив место больному чувству ответственности: любая следующая смерть от рук Рафаэля автоматически становится возможной по вине следствия. – Или работает. У него много встреч как в Треверберге, так и за его пределами. Он может быть где угодно. – Позвоните Ковальской, уточните, был ли Магдер у нее сегодня, и если был, то во сколько ушел, – бросил Грин. – Минуту, – откликнулся Артур, который до этого момента сохранял поразительное спокойствие, не ввязываясь в перепалку. Криминалист вызвал Грина сразу, как только они прочли письмо и узнали имя. Аксель влетел в архив, внимательно посмотрел скриншот, изучил вложенный файл, помолчал несколько секунд, а потом отдал короткое распоряжение: достать ему номер Кристианны Магдер и отправить группу в Центральный дом художников. Группа уехала через тринадцать минут (нужно было дождаться ордер на арест от шефа), а номер Акселю принесли еще через пять минут. – Зато мы точно знаем, что Рафаэль и Магдер – одно и то же лицо, – неожиданно спокойным тоном проговорил Грин, следя за тем, как Артур достает из кармана телефон. Говард и Тресс дружно посмотрели на детектива в ожидании продолжения. Аксель сел на край стола, медленными движениями собрал волосы в хвост и посмотрел на них тяжелым взглядом, в котором сейчас проступало странное волчье выражение. Он изменился. Ни Говард, ни Тресс не работали с ним над подобными делами и не могли видеть этой трансформации в момент, когда следствие достигает финальной черты, за которой начиналась охота на волков. В голове Акселя картина сложилась полностью, пазлы вставали на место с ураганной скоростью, поэтому внешне он казался заторможенным и спокойным. Темно-синие глаза потемнели, речь стала отрывистой. – Миссис Магдер нашла в доме эскизы. Он рисовал ангелов, тренировался. Артур, ты можешь отправиться туда и лично проследить за изъятием доказательств? Тресс прохладно улыбнулся. – Позвоню Ковальской и поеду. Логан со мной? – Нет, – покачал головой стажер. – Я должен найти Эдолу Мирдол. Они оба убивают, и оба здесь. Если мы поймаем Рафаэля, но не поймаем Душителя, то облажаемся, и он – она – продолжит убивать. Аксель кивнул: – Я согласен. Ищи. – Он сел за стол. Артур дозвонился до приемной Ковальской, где ему сообщили, что Магдер был утром и уже ушел. Тресс напомнил, что они ждут журнал, на это ему ответили, что журнал сама Аделия вручит Марку Карлину, с которым встречается сегодня. Криминалист передал информацию Грину и вышел, чтобы отправиться к Магдеру домой. Ордер на обыск они получили несколькими минутами ранее: Старсгард обеспечил команде зеленый коридор и пространство для маневров. Вот бы всегда так. Грин прикрыл глаза. – Говард, давай поразмышляем, – сказал он, когда за криминалистом закрылась дверь. – Предположим самое плохое. Алексон Магдер сейчас занят не вопросами выставок и денег. Он не у мэра, не у кого-то из своих покровителей, он не в Париже и не в Вене. Он в Треверберге и занят тем, что выбирает жертву или идет к ней. Или убивает ее в эти минуты. – То есть самый плохой сценарий. Грин кивнул, не открывая глаз. Он выглядел предельно собранным. Высокий лоб спокоен и чист, брови неподвижны. Четко очерченные губы мягко сомкнуты. Легкая небритость оттеняет скулы, придавая его лицу демонический вид. Тонкий нос вздернут, лицо обращено к потолку. – Самый плохой сценарий. Он выбирает тех детей, которых видит. Выбирает их глазами. Ребенок должен походить на идеальный образ, который светится в его больном мозгу. Он должен полностью соответствовать картине Штерна и тем полотнам, которые рисует сам Рафаэль. Он художник. Да… выбор только глазами. Возможно, он фильтрует возможных жертв с позиции того, легко ли к ним подобраться. Подобраться так близко, как это случилось с … Он осекся. Сел, взял в телефон и набрал комбинацию из трех цифр – внутренний номер кого-то из сотрудников. – Марта. – Что тебе надо, Аксель? – Опять нужна твоя помощь, – вежливо отреагировал он. – Я вся внимание. – Я думаю, что у Магдера есть подставной бизнес. Или у него самого, или у кого-то из его окружения. Вряд ли он там светится юридически, но ты сможешь найти концы. – Это слишком размыто. – Проверь его связь со службами нянь, бытовыми услугами: садовники, сантехники, любой ремонт, горничные. С компаниями, которые обслуживали дома Броу и Карлина в первую очередь. – Принято, детектив. – По голосу было слышно, что коллега Дилана Оуена улыбается. – Я пришлю к тебе кого-то, когда выясню. – Лучше звони. Вопрос срочный, а я могу уехать. Спасибо, я в долгу перед тобой. Грин положил трубку и посмотрел на Логана. Тот рисовал на белом листе бессвязные знаки, как делал всегда, когда размышлял. – Итак, он выбирает жертв глазами. Те, кто приходят в галерею, проходят рядом, – начал Аксель. – Мерт жил рядом с ним, сейчас работает рядом с ним. Сын Карлина был в Центральном доме художников накануне смерти – Урсулла работала и взяла его с собой. Он смотрит на детей до четырех лет. – Он затаился на месяц, потому что реализовал свое желание. Он исправил ошибку и успокоился, – проговорил Говард. – Возможно, он затаится еще на несколько месяцев, прежде чем определит новую жертву. К этой картине он шел десять лет. – И она до сих пор не соответствует эталону – картине Штерна, – возразил Аксель, протягивая Грину фотографию полотна, которую сделал Карлин. – Поза та, отрисовка та, но волосы уложены недостаточно тщательно, крылья смещены по оси, а фон слишком поспешен. Он добился совершенства с позой ребенка, с его образом, понял, как правильно сливать кровь и с чем ее смешивать, чтобы она не сворачивалась слишком быстро. Но я уверен, убийства не закончатся. Все только началось. Сейчас он раскладывает их на ватмане, плитке, земле. Через какое-то время он начнет их подвешивать. Начнет строить рамы. Рисовать на холсте. – Для этого часа недостаточно. – Да. Он будет искать способ расширить себе пространство для маневра. – Ты предлагаешь проверить всех детей, которые приходили в Центральный дом художников с даты смерти сына Карлина? Аксель посмотрел на стажера странным взглядом. – Нет. Это тысячи и тысячи детей, это ничего нам не даст. Мы предполагаем сейчас самый плохой сценарий. Возможно, мы найдем его уже вечером, когда он вернется домой. Но если отталкиваться от предположения, что он убивает сейчас, давай также предположим, что ребенка он знает. – Мун, – неожиданно выдал Говард. – Что? – Дочь Самуэля Муна, София. Она подходит по возрасту. И дом Муна подходит – белое просторное фойе. И наемная няня. – Бьюсь об заклад, из того же агентства. Где сейчас Мун? – Понятия не имею. – Так звони! – воскликнул Аксель, вскакивая с места. – Поезжай к нему домой, немедленно.