– Полина, – поправила меня красотка, стоявшая в позе победительницы медной горы у меня на пороге. Красное платье развивалось над ее попкой, грудь, пригнавшая меня сюда, уже была спрятана обратно под чертово платье. Ну, может оно и к лучшему, не хрен пацанам глазеть на мое добро! – Августина, – икнул, – бля! Заходи! Глава 4 – Что это такое? – А ты что, не видишь? Со зрением плохо, Мальвина? – Нормально у меня со зрением, я не понимаю, что вы от меня хотите. И я Полина. Мне удалось проникнуть в квартиру Овчинникова. Если данное жилище, почти во весь этаж площадью, можно назвать квартирой. Я так и поняла, что это была проверка. То, что он меня не пускал. Ладно, не беда. Ее прошла. Голая грудь и миллион фоток меня выручили. Стесняться нечего, со дня на день это тело благополучно закопают в землю, так что пользоваться им нужно, пока есть такая возможность. Шеф моего Антошки пустил гостью внутрь и не дав разуться, поздороваться со своими корешами, чьи голоса я услышала из безразмерной прихожей, сразу притащил на кухню. Прикольное помещение. Потолки под три метра, техника всякая новая, полы на которых мой великий босс поскальзывается постоянно в своих замшевых тапочках от Версаче и… банка с тараканами, к которой он, собственно, меня сразу о подвел. Тараканы живые. Крупные такие, с палец большой величиной. Ползают, их там штук двадцать. Усами и лапками своими отвратительными шевелят. Я не испугалась. Грудь – это такая ерунда. Оказывается, мир сохраняет равновесие, пока закрыта крышка этой банки. И, очень на то надеюсь, закрыта плотно. – Это тараканы, – отрыгнув, сообщил безбашенный босс и почесал, сквозь немного распахнувшуюся полу шелкового халата, наброшенного на голое мужское тело, свой живот. – Вижу, что не бабочки, – смерила взглядом сначала его, а потом нехотя вернулась к страшной банке. Тараканы все ползали. – Мадагаскарские. Ты хоть готовить умеешь? Или только титьками трясти перед камерой? – осведомился он у меня, тоже в ответку смерив взглядом. – Умею. Но не тараканов. – А придется. Значит так. Здесь по шкафчикам полазай – продуктов у меня тьма. – И? – почуяв, что Овчинников сейчас прикажет что-то из разряда моих ночных кошмаров, напряглась бесстрашная я. – И приготовь, чё? Удобоваримо. С пирожками, например. Миллиардер взял банку, покрутил ее в руках, постучал одному прилипшему на ее стене таракану, призывая того посмотреть на себя и всучил банку мне! – С пирожками? А без тараканов невкусно? Столичный бизнесмен, чья фотография уже не один месяц отсвечивает у меня в туалете, вдруг наклонился ко мне, прикрыл ладонью рот и заговорщицки прошептал, озираясь на дверь: – Ты понимаешь, я Мишке пари проиграл. Обещал сожрать этих, – он с отвращением ткнул пальцем в банку. Которую теперь уже я прижимаю к груди, обеспечившей мне пропуск в апартаменты самого черта. – Сожрать и снять на видео, как буду это делать. Так что, сделай с ними что-нибудь. И учти, ты в ужине участвуешь, так что уж постарайся. Замаринуй, что ли, – пожал Овчинников плечом и, щелкнув по банке пальцами, отправился на выход. Уже у дверей остановился, повернул башку ко мне и напомнил: – Ты ж хотела, чтобы я женился на тебе. Ну, чё. Муж и жена – одна сатана. У нас с тобой все будет общее, и долги тоже. Вперед! И учти, Мишка должен видеть, что я эту мадагаскарскую хрень жру. Так что, не подкладывай фарш вместо них, не прокатит, он же еще экспертизу нашего кала закажет, с него станется. Не зря же он, министр… этого… Гриша, он же, мать его, Гоша, покинул кухню и оставил девушку на каблуках и в коротком платье обнимать банку. Да уж. Ожидала я многого, но, чтобы такого… А они все ползают. Жирные такие, с лапками. – Та-а-ак. Давайте пока вы подождете здесь, – поставила банку на остров, расположенный посредине кухни. Оглянулась быстренько, нашла глазами бумажные кухонные полотенца, отмотала прилично так, метра три, и прикрыла частичку животного мира, невесть каким образом оказавшегося в Москва-Сити на семидесятом этаже. Как только живность была прикрыта разумной мной, сразу как-то полегчало. Так. Что теперь? Нет, от задания в жизни не откажусь. И от цели тем более. Хочет тараканов? Будут ему тараканы. Просто я их пока отложу. Временно. Мне же тесто надо приготовить, капусту. Словно подсознательно оттягивала момент разборки с белком в панцире, я взялась сама приготовить и тесто, и капусту, хотя имела возможность сделать что-то поскромнее. Благо после короткой инвентаризации в шкафчиках и двухкамерном холодильнике, действительно обнаружилось много продуктов. Море прямо. Да уж. Мой Антошка был бы счастлив оказаться на этой самой кухне. И не оказался. Однако я здесь. И трусливо подумываю о том, чтобы сбежать. Вот уже и тесто поднимается, капуста готова, я туда даже мясо покрошила, специй сыпанула. И все равно не могу представить, что эту гадость поможет заглушить. Побродила по кухне. Сделала кругов десяток вокруг кухонного острова. Твою мать! Вспомнился демотиватор из сети, как большой человек смертельно боится маленького беззубого таракана. Твою. Же! Мать!!! Скинула туфли. Открыла один из ящиков, в котором я уже успела заприметить упаковки с одноразовым барахлом. Вывалила все это на одну из столешниц. В конце концов, я сюда не убирать пришла, а тараканов готовить! Быстро перебрала содержимое и обнаружила одноразовый фартук, перчатки, нарукавники и даже что-то типа банной шапочки. Одно за другим, натянула на себя пластиковую защиту и последним завязала поясок фартука у себя за спиной. В памяти всплыл фильм об агенте 007. Ну, что? Я сильно подозреваю, что этот английский франт не захотел бы сейчас поменяться со мной местами. А мне, что самое обидное, за это даже медальку не дадут. Я уже вооружилась половником, которым планировала оглушить гадов одного за другим, когда где-то в моей сумочке, которую бросила на кресле у обеденного стола для прислуги, зазвонил телефон. Пришлось отвлечься. Бросилась к нему, как будто мне звонил сам Бред Питт. Или Басков, на худой конец. – Але! – крикнула в трубку. – Але, Антон? На какую-то долю секунды мне померещилось, что все это один большой кошмарный сон. Нет у меня никакой болезни, а у Антона любовницы. Но мою иллюзию в такую же долю секунды разбил на осколки донесшийся из трубки телефона женский стон! – Антон? – не веря тому, что слышу, неуверенно переспросила. Стон повторился. Убрала трубку от уха и посмотрела на экран. Звонок точно шел с его телефона. – Еб твою мать!!! – выпалив это, швырнула телефон, что было мочи и попала… в банку! Раздался звон. Зубодробительный звон, поддержавший предшествовавший ему стон. Надеюсь, они кончили! Потому что это был их последний раз!!! – Еб твою ма-а-ать… – протянула, наблюдая, как мадагаскарский деликатес дает деру, спасая свои душонки. Мне вдруг увиделось, что это Антон. Галлюцинация. Антон, который испуганно бежит после того, как видит мою свадьбу с Овчинниковым. У каждого таракана было его красивое лицо. Он смотрел на меня и, размножившись на двадцать мелких шестилалых экземпляров, разбегался по полу. И тут… меня понесло! Забыв о половнике, которым планировала интеллигентно замочить тараканов по одному, я схватила с пола свою туфлю и бросившись к ближайшем беглецу, шандарахнула того по башке. – Первый есть! – зловеще ухмыльнувшись, оставила еще теплый трупик на полу и вскочила на ноги. Следующих двух настигла на столе, потом погналась за тремя беглецами и, совершив подряд три удара ниндзя, оглушила и этих. – Вот тебе, дорогой Горошин!!! Погнавшись за следующими двумя, решившими спрятаться под холодильником, поскользнулась, рухнула на живот, но гадов прищучила. И тут вспомнила свою любимую бабушку, земля ей будет пухом. Как она в деревне лупила домашнее зверье, то и дело норовившее выползти из-за печки. Все-таки я ее внучка! Бабушка у меня была мировая. Она бы этому Антону голову бы открутила, не стала бы сюсюкаться. Ну, ничего. Я тоже еще покажу зубки! Несколькими ударами своей туфли по двум другим тараканам, пополнила свою уверенность в успехе всего мероприятия. Через минуту двадцать обморочных трупиков валялись, разбросанные тут и там, по эксклюзивному полу овчинниковской кухни. Вернув туфли на свои ножки, я нашла дуршлаг, собрала в него всех тараканов и засунула их под самую сильную струю горячей воды. Теперь деликатес надо промыть. Полегчало. Очень полегчало. Полегчало так сильно, что, выкладывая в форму пирог, я напевала себе под нос что-то веселенькое. Нет уж! Это крутое блюдо не будет поделено на кусочки. Это будет Королевский тараканный пирог! О! Так его и назову. Или, лучше, пирог «Антошка». Через сорок пять минут я вынула его из духовки. Переместив еще горячее произведение искусства на блюдо, скинула с себя фартук, шапочку, перчатки и, гордо выпрямив спинку, направилась вместе с ним в комнату к заскучавшим мужикам. Их оказалось трое. В большой зале на громоздких, вычурно дорогих диванах бухали дружбаны. Они встретили меня улюлюканьем и аплодисментами. Веселились до тех пор, пока я не водрузила на столик, под самые их носы, эту шикарную выпечку! Круглый пирог стандартной формы в двадцать два сантиметра. По каемочке румяная коса, а по всей поверхности торчат не менее румяные тараканы, воткнутые в пирог заместо свечей. Увидев сию красоту, овчинниковские гости наклонились к угощенью, принюхались и… один из них рванул куда-то вон из комнаты. По пути он издавал неприятные звуки, напоминавшие реакцию беременной девушки во время токсикоза. – Они ч-чё? – сглотнув, спросил второй друг. – Н-настоящие? – Настоящие, – услужливо сообщила я и даже щелкнула одного из тараканов по башке. – Промыла, обварила, обжарила и запекла. Как заказывали! Второго снесло. Овчинников остался сидеть и не дыша смотреть на то, что стояло перед ним. Я тоже на них смотрела, но, подозреваю, каждый из нас в данный момент думал о чем-то своем. – Водку будешь? – побледнев до цвета дешевой муки, спросил мой босс в шелковом халате из-под пол которого торчали две волосатые ноги. – Буду. Шеф дрожащей рукой открутил крышку от одной из бутылок на столе. Взял он, правда, не водку, а виски, но, похоже, этого не заметил, и стуча горлышком о края рюмок, налил до краев. Одну протянул мне. – Ну, – произнес он, как будто топиться собрался, – будем! – Приятного аппетита! – поддержала Овчинникова и опрокинула стопку вместе с ним. После чего опустилась рядом на диван. Нисколько не смутившись, взяла валявшийся здесь же кинжал, которым мужики нарезали лимитированную колбасу из крокодила и красиво нарезала пирог «Антошка». – Видео снимать будем? Овчинников еще раз взглянул на пирог, и опять потянулся за бутылкой. – Не, давай еще по одной, – кивнул он и налил только себе. Опять дважды. Налил, выпил, и опять налил, и выпил. Потом выудил из кармана халата телефон, набрал кого-то, включил видеосвязь и показал тому, кто был на другом конце провода, мой пирог: – Мишаня, смотри, как ты и заказывал. Твои, все до одного! – Вижу. Только не верю, что ты их сожрешь, Гриша! Кишка тонка! Я вздохнула, выхватила у Овчинникова трубу, повернула ее к себе и взяла первый кусок пирога. Откусила его с наслаждением вместе с тараканом, представляя, как вместо этого таракана, откусываю башку Антону. А он визжит, как та баба у него в телефоне какой-то час назад. Только она стонала от удовольствия, а он от адской боли!!! Откусила, невозмутимо прожевала и достала пальчиками зажатый в зубах панцирь. – Твердоват, – вытащила элегантно и бросила здесь же на стол. Хлама тут и без меня было достаточно, мужики успели отдохнуть с сырами, колбасками и прочей хренью на закусь. Однако, сейчас я готова поспорить с кем угодно, моя закусь оказалась самой крутой! Эксклюзивнее некуда! Повисла пауза. Лишь теперь я посмотрела на экран. С той стороны на меня глазел чуть офигевший мужик. Если бы не это дурацкое выражение лица, то можно было бы даже сказать, что он вполне привлекательный. – Кхм, – откашлялся он во впечатляющих размеров кулак. – Добрый вечер, – обворожительно улыбнулась ему. – Как дела? – Кхм, – ему понадобился второй раз. – Девушка, не сочтите за наглость, если поинтересуюсь, как вас зовут? – Полина, – хлопнув пару раз ресницами, сообщила министру, кажется. Хотела сказать еще что-то, но очнувшийся босс отобрал у меня телефон. Другой рукой он схватил кусок пирога и направив на себя камеру, откусил здоровенный кусок. Прожевал, теряя на ходу куски теста. – Так нормально? – спросил он с набитым ртом Мишаню. – Фу, Гриша! – ответил тот. – На тебя смотреть неинтересно, верни девушку в телевизор! Я улыбнулась своим мыслям и почувствовала, как стало вдруг щекотно в нижней части моей левой лодыжки. Потянулась туда рукой и нащупала что-то на собственной ноге. По форме очень знакомое. Схватила это и подняла. Это был таракан. Единственный выживший. Он шевелил своими лапками и словно пытался что-то сказать. Мы смотрели друг на друга как два выживших идиота. Временно выживших. Рядом со мной что-то упало. Это был Овчинников. По-моему, он отрубился, увидев вживую то, что перерабатывали его драгоценные зубки. В трубке, зажатой в его руке, хохотал Мишаня. А мы с тараканом заговорщицки переглянулись и подмигнули друг другу. Через двадцать минут я выезжала с подземной парковки дома, где жил и спал в данную минуту Овчинников. Я обещала Антону вернуться этим вечером. Но не говорила, что вернусь не одна. Со мной поехал мой новый друг. Он сидел в моей сумочке на капустном листе и кажется устало задремал. Что ж. Этот вечер был нелегким. Но мы справились! – Правда, Поля? – это я спросила не у себя, а у таракана. Очень надеюсь, что это она. Хоть я и не умею определять пол у тараканов. Надо будет купить ей прикольный домик или клетку. Хрен знает. Сколько нам обеим осталось. Сколько бы ни было – мы оба бойцы, а бойцы, идущие на смерть, в последние минуты должны получать лучшее!