– Не, Гришаня. Яйца твои, уж прости, не стоят тех миллионов, на которые мы спорим. Их тебе эскулапы в два счета вылечат. Или новые пришьют! – заржал над своей шуткой министр. – Не, ты прыгаешь голым с этого домика. Днем, да в обеденный перерыв, пусть твои работники наблюдают начальника во всей красе. А чтобы тебе не было скучно, Полиночка прыгнет в связке с тобой. Тоже. Голенькой. Ну, или у красавицы второй вариант – просто пойти со мной. В том или ином случае, я подпишу бумаги. В первом, согласен, будет веселее. Я посмотрела на бокал в своей руке. Туман в голове не рассеялся, а наоборот, стал более густым, едким, лишающим чувства реальности, которое я уже давно потеряла. Покосилась на Овчинникова. К своему удивлению, обнаружила в наглых карих глазах полнейшее удивление и даже разочарование. Похоже, не услышав еще ответ от меня, он решил, что выберу я постель. В тот момент какой-то очень далекий уголок сознания резанула мысль, что моему безразличному ко всему шефу очень не хочется, чтобы я с кем-то спала. С кем-то, кроме него. В тот момент я эту мысль не заметила. Выделила только разочарование. И неправильное решение пришло мгновенно. Я шумно выдохнула, задержала дыхание и ухнула залпом половину бокала белого мексиканского лимонада. – Во сколько прыгаем? – вместо выдоха и кашля, мой голос мужественно не дрогнув, ответил мужикам сразу и на все их вопросы. Глава 7 Текила, водка, текила, вино, ликер, ликер, водка. Лифт. Лифт, еб твою мать!!! Никогда не думала о том, кем был тот мудак, что спроектировал данную кабину. Это ж в какую больную голову могло прийти по всему периметру размесить зеркала в полный рост?!! Чтобы я возможность в свое удовольствие наглядеться на свою испуганную до смерти физиономию? Или на трясущиеся руки, ноги, каблуки и даже набойки на них?!! Я слышала, есть какие-то таблетки или сироп, что ли, который можно выпить и не запьянеть после любого количества алкоголя. Мне эта дрянь не нужна. Ни в одном глазу. Ни в одном глазу, слышите? Мы с Овчинниковым стоим бок о бок в зеркальной, мать ее, кабине. Он пьяный, я нет. Напротив министр. Улыбается. Гад. – Полиночка, красота моя. Ты еще можешь передумать. Я как раз пьян и готов отвезти тебя в теплую постельку. Моя голова делает трезвый, но не слишком ровный поворот в сторону Овчинникова. Он в этот же момент совершает тот же маневр, но в мою сторону. Босс, сдвинув грозно брови, бросает на меня тяжелый взгляд. Понятно, бл… – Спасибо, Михаил, – отвечаю, как мне кажется, с достоинством английской королевы, – но я сейчас буду рада освежиться. Погода летная, настроение отличное. – Я вижу, – усмехается министр. Его бы самого скинуть со здания с голым задом и с тараканом в зубах. Если еще выживу, непременно придумаю, как отомстить. И Овчинникова подговорю. Мы теперь в одной связке. Совершим многомиллионный прыжок над моим родным городом и на потеху всем коллегам. Единственное, за что я благодарна Григорию, он выполнил мою просьбу – выслал Горошина срочно из офиса, а сотрудникам запретил конкретно ему сообщать мое имя и снимать на телефоны. Всю электронику при входе на крышу будет конфисковывать охрана мясокомбината. Теперь я могу быть счастлива, весь офис в курсе… Об этом мне сообщил Вадик Нечаев, который выловил меня в женском туалете в тот удачный момент, когда на мгновение отлучилась пописать между текилой и вином. – Эй, эй, детка! – схватил он меня под локоток, не дав толком захлопнуть дверь кабинки за собой. – Ты что это, зазналась? С Вадиком совсем не разговариваешь? Это было после громогласного сообщения всему офису, поступившего от Овчинникова. Ажиотаж успел захватить все этажи здания и, больше, чем уверена, просочился даже на сам комбинат. Под страхом увольнения и личного преследования от начальства, все должны были умолчать обо мне, не о самом событии, только Антону. Сие обстоятельство пробудило следующую волну: – Ты знаешь, пупсик? Весь наш офис ставки делает! На тебя и на Овчинникова! Я икнула, потом еще раз и, дернув кран наверх, включила холодную воду. Тогда мне казалось, что уже достаточно напилась и мне море по колено. Море волновалось, звуки вокруг были приглушены и все почти затихло. Даже Вадиков было несколько. – Фу-у-уф… – выдохнув, зачерпнула воды и промокнула лоб. – Эй, эй, ты поаккуратнее! – завизжал где-то далеко Нечаев. – Не попорть свое личико! Тебе еще перед всеми нашими выступать! – идеальный мужик на каблуках перехватил мое запястье и стряхнул с него воду обратно в каменную раковину. – И не думай даже! Я уже всем рассказал, что ты – мое творение! А ты слышала, что говорил сам? Какие слова в твою сторону бросал? Лучшая сотрудница мясокомбината, которая ради компании готова на все. Наши теперь в курсе, что ты, скромный бухгалтер, готова пойти на такой поступок, чтобы сэкономить нашему предприятию миллионы долларов. Вот как! Я поставил на тебя, лапуля! Того и гляди, повесят твою мордашку на доске почета! Как жаль, что опьянение, которое было у меня в тот момент у зеркала(когда именно из-за него и по его причине я не врезала совершенно по-мужски гогочущему Нечаеву) покинуло меня прямо перед самым событием. Всегда боялась этого, всю жизнь, но сейчас буквально молилась, чтобы зеркальный лифт застрял. Или сломался, тросы оборвались, и он рухнул вместе с нами в шахту. Лучше сейчас и принудительно, чем через пять минут и по доброй воле прямо с крыши. Овчинников боится не так сильно. Скорее беспокоится по поводу обморожения своих гениталий и моего страха. А вот я как раз боюсь! Мне, бесспорно, в любом случае, осталось недолго. Но, бл… Я бы предпочла просто уснуть и не проснуться, а не сигануть с пьяным голым мужиком с крыши здания, в котором проработала последние несколько лет. Лифт, с. ка, доехал. И еще издал свой мелодичный бзиньк! Как издевка, честное слово! И вот, мой триумф! Под аплодисменты коллег, заполнивших все пространство на крыше, я выхожу за ручку с Овчинниковым! Почти свадьба! Это не я, это он схватил меня за руку в последнюю секунду и потащил за собой, испугался, наверное, за свои миллионы. Я же могу и передумать, едрит мадрид. За одно могу не бояться, холодно мне не будет. Несмотря на то, что на улице не май месяц, я даже ветра не почувствовала. Какое там! Жара как в Техасе, того и гляди, скорпионы изо всех щелей полезут. Да им и не нужно лезть, они все здесь. Улыбаются, хлопают, кричат: «Давай, давай!!!». Скандируют прямо, а Овчинников машет им и кивает головой за нас двоих. Потому что я не в силах даже жалкую улыбку натянуть на свое лицо. Я тупо иду к парапету. Тупо дошла. Посмотрела вниз… – Полиночка, последний шанс, – елейным голосом шепнул мне министр. Но я посмотрела на Овчинникова, во взгляде которого ясно читалось про шлюх и… скинула туфли. Овчинников ухмыльнулся. Кажется, даже радостно. И стянул через голову рубашку. Так и понеслась наша игра на раздевание. Нам поднесли снаряжение. Вот теперь все серьезно. Мой шеф скинул трусы и бросил их «за борт». Там, внизу, в определенной точке, нас должна ждать машина и одежда. Если босс приземлится туда, куда запланировано. Если он приземлится живым. Если бы он столько не пил вместе со мной. Сейчас я реально пожалела, что не было пирога «Антошка». Если бы мы, два мудака, хотя бы закусывали. Вчера… Вчера мне тараканы показались концом света, но я их мужественно победила. Мне казалось, что это и была серьезная победа. Теперь же мне, бл…, все по плечу! Мать его!!! В моей глупой, больной голове по среди пустыни стояла маленькая Полина и орала во всю глотку в небо. Какого х…ра?!! А внешне я теперь даже улыбнулась. Это все. Чего я волнуюсь? Прыг и все. Я не успею выйти за него замуж и увидеть Антошкину мордашку, но я хотя бы разобьюсь насмерть в обнимку с его шефом. Мы полетим голыми, куда уже более красноречиво? Пусть завидует, сука!!! Сквозь слезы на глазах, очаровательно улыбнулась Овчинникову, поцеловала в щеку развеселившегося министра(чем, по-моему, в очередной раз сразила мужика, тем более, что в тот момент на мне уже не было ни нитки из одежды) и подошла к начальнику. Он довольно быстро и профессионально обмотал нас специальными ремнями, что-то где-то защелкнул, подергал. Я не чувствовала того, что голая. Не чувствовала и не осознавала его наготы. Реальность перестала быть реальностью. Воздух превратился в пиксели, лица коллег по цеху смазались и… шеф сказал: – Пошел ты на хуй, Мишаня-я-я!!! Парапет ушел из-под наших ног!!! Под нами только воздух и х…р знает, сколько этажей!!! Не успела я подумать, что сейчас мы пролетим этаж айтишников, как нас обоих дернуло вверх и падение замедлилось – парашют одним крылом раскрылся над нашими дурными головами! – Ю-ху!!! – заорал Овчинников мне прямо в ухо. Я держалась за ремни и почему-то именно тогда почувствовала, что в воздухе холодно. Приятно сквозило между ног, а за гениталии шефа можно было не переживать, он их не отморозит, потому что греет их, еб вашу мать, об мою… попу! Я расхохоталась и подняла руки в воздух!!! – Ю-ху-у-у!!! – это уже мой победоносный ор и сопутствующий хохот Григория Александровича разорвали обыденную, серую тишину над Москвой. Мы пробили своими голыми телами смог и плавно опускались точно туда, куда и было запланировано. Как выяснилось, пьяный Овчинников или нет, но ему, в отличие от Антона, можно доверять. За несколько метров до земли я с опозданием мысленно послала тысячи благодарностей своему голому и сумасшедшему шефу у себя за спиной за то, что сохранил мое инкогнито. Условия договора соблюдены. Я не стала шлюхой, он не выдал меня Горошину. Игра продолжается! Мы босиком приземлились прямо на асфальт. Вот это было немного больно, но, по сравнению с жизнью, это такая ерунда! К нам обоим подбежали люди в черных одеждах, поднесли халаты, помогли освободиться от веревок и ремней. – А теперь в машину, крошка! – усмехнулся счастливый Овчинников и шлепнул меня по голой попе. – Мы с тобой едем в баню, а потом в ресторан! Кстати, тебе причитается доля от выигрыша. За отвагу, – небритый и полностью трезвый шеф, подмигнул мне заговорщицки и завернул в халат, который ему только что протянули чьи-то руки. – Десять процентов достаточно будет? Мне, как человеку с экономическим образованием, не потребовалось много времени, чтобы понять, что речь идет о пяти нолях и не рублей. Улыбка теперь уже расплылась и по моему лицу. Что ж. Пожертвую их кому-нибудь. Обществу нудистов, например! Отчаянные люди, что ни говори. Я запрыгнула на заднее сиденье в черный бус, а за мной Овчинников. Не успели за нами закрыть дверь, как к месту примчались репортеры. Опоздали на секунду! Я выхватила из бокового кармашка бутылку с минералкой и приложилась губами к горлышку. Опьянение осталось в небе, а вот сушняк не заставил себя ждать. Закашлялась от того, как водитель буса рванул с места под десятки вспышек фотокамер и телефонов! Мы удрали с места событий, оставив лишь шлейф большой сплетни позади себя! Глава 8 – Эх! Какая жалость! Вот я пролетел, так пролетел! Такое шоу пропустил! Все наши видели, а меня, как назло! Как специально, Овчинников отправил по важнейшему делу! – Ага, сочувствую тебе, – я вяло размешивала горячий чай в любимой кружке. Мы с Антоном сидели на кухне в моей квартире. Милый встретил заработавшуюся гражданскую супругу ужином – вчерашние роллы из заведения в соседнем доме. Очень старался. Я припозднилась. Голова уже не болит, после бани такая вялость во всем теле, что думаю только о том, чтобы покормить своего таракана и завалиться спать. Чтобы не наводить муженька на подозрения, пришлось слопать несколько роллов и это учитывая то, что наш общий босс успел меня накормить и напоить до отвала. Как и напарить… – Ты видела ее? Знаешь, кто это? – Неа, не видела, – соврала все так же вяло. – Блин! И на фотке лица не разобрать! Что за фотка такая? Почему у всех при входе на крышу отбирали телефоны? У кого ни спрошу, никто ее не знает. В один голос твердят, что кажется видели как-то в офисе, но понять не могут, кто это. Да. Пока я расслаблялась с Овчинниковым в бане, Антошка мотался по делам. За это время во все новостные порталы попали фотографии нашего с ним полета. К моему счастью (хотя, когда об этом узнала, чуть инфаркт миокарда не поймала) ни на одной из оных не видно моего лица. Частично тело, затылок, немного засветилась грудь и та сбоку. Фотографировали нас снизу и явно на скорую руку. Единственный удачный кадр сделал министр Михаил. Но там все прикрыто, видно, что мы оба без одежды, однако, почти ничего такого, за что можно было бы стыдиться. Теперь не только мой Антон гадает, гадает весь город, кто эта смелая девушка, спрыгнувшая ради миллионов шефа с крыши здания, в котором работает. А даже если бы и знали, в эту секунду мне как-то параллельно, что и кому известно. Телефон я давно отключила, потому что его оборвали буквально все. Нечаев в первую очередь. Смс с поздравлениями сыплются градом, героиня дня же мечтает лишь об одном – обнять подушку, закрыть глазки и… улыбаясь во сне, вспомнить свой день! Этот невероятный полет над Москвой, мой вопль, ощущение ветра, обнявшего всю меня целиком, голого босса за спиной и наш общий драйв. Ага. Теперь я знаю, что это такое. Теперь, кажется, я реально пожалела о том, что скоро буду вынуждена расстаться с тем, что называется Жизнь. Ведь я только сегодня узнала, Что Это Такое!!! Как горели мои щеки, когда мы удирали с места происшествия в бусе. Овчинников обнимал меня за плечи и не переставал хвалить. Нам передали и одежду, и прочее. Босс заполучил обратно свой телефон, на который тут же поступил звонок от министра. – А?! Мишаня! Выкусил?!! – ржал у меня над ухом Овчинников. – Уже второй раз мы тебе нос утерли! Сопли-то подотри!!! Не-а, даже не мечтай. Х…й ты у меня получишь, а не эту девочку! Бумажки подписывай или все твои кошельки в миг узнают, что твоему слову верить нельзя! По всей видимости, министр от слов не отказался. А еще он заявил, что продал наши фотки в СМИ и уже отбил все свои потери. – Привет тебе, от Мишани! Вешая трубку, шеф так разошелся, что даже поцеловал меня в макушку. Я тоже плохо соображала, поэтому сразу не поняла, что это было. Только потом, медленно, уже в бане, до меня начало доходить, что что-то изменилось. Что-то кардинально изменилось… – А ты видела, какая сексуальная прическа у этой девчонки? Антошка все не успокаивался и то и дело выдергивал меня из размышлений своими восхищенными возгласами обо мне же… – Стрижка. – А? Ну, да. Стрижка. У тебя чем-то похожа, но не такая крутая. А ты посмотри, какое тело! Нет, она не может у нас работать, точно какая-то известная модель или телезвезда… Я обняла кружку обеими ладонями. И без того было жарко, щеки все еще горели, глаза потеряли точку соприкосновения с этим миром, левая бровь поднялась вверх и при упоминании мужем моей груди, мысли улетели обратно в баню. Баня оказалась высочайшего класса и полностью арендованная под нас двоих. Все залы. Еще на входе на нас налетели аж четыре девицы в коротеньких белых халатиках с сиськами наружу и почти прозрачными белыми чулками на ногах. Накладные ресницы у них цеплялись за длинные накладные волосы, а красные губы могли ослепить своей яркостью даже дальтоника. В другой какой-то раз меня это могло как-то покоробить, девчонки, к слову, тоже сперва дернулись, увидев не мужиков, а мужика со спутницей – к извращениям подобного рода, судя по всему, в данном высокоморальном заведении не привыкли. – Хочешь, я могу их отослать, – Овчинников несколько приумолк, так как входили мы туда смеясь, не знамо чему, а при виде баб мой шеф неожиданно решил смутиться.