- Сейчас у вас нет никаких прав, - так грубо, что глаза от шока на лоб лезут. - Не будьте дурой, Инна. Лучше согласитесь на сделку. Мы построим вашу защиту на самообороне. Вы же ссорились с Климом. Он орал на вас. Вполне мог поднять руку. Потом набросился на вас в пьяном состоянии, вот тут вы и схватили что-то тяжелое. Ударили его по голове. От совершенного испугались, убежали в комнату. А он, шатаясь, ушел вниз. Как видно на камерах отеля… - Каких еще камерах? - впервые слышу от Павла Андреевича о них. - Почему вы мне раньше этого не сказали? Какого черта скрывали? Вы же мой адвокат, а ведете какую-то двойную игру. - Побойтесь Бога, Инна, - обиженно морщится. - Неужели, вы не помните, как я говорил вам о видеозаписях? - вглядывается в мое уставшее лицо. - У меня нет других целей, кроме как вас оправдать. Мне от его слов не легче. Тут явно что-то не так. Понять не могу, что именно. Уже от всего голова начинает болеть. На виски постоянно давит. Стучит по ним отбойным молотком. Вновь за таблетки хватаюсь. Они сейчас помогают немного расслабиться. Без них просто бы с ума сошла. - Павел Андреевич, - пересохшими губами, ощущая в теле свинцовую тяжесть. Я так быстро сейчас устою. - Инна, присядьте, - по-дружески сажает в кресло и накидывает на меня плед. - Вы в последнее время сама не своя. На вас многое легло. Мысли путаются, - очерчивает пальцем в воздухе круг. - Вчера вы пару минут вспоминали имя вашей домработницы. Разве? Что-то такой эпизод не отразился в моем сознании. Кутаюсь в плед, ощущая жар и холод одновременно. Веки тяжелеют. Мне так сильно хочется спать, что с трудом держу глаза открытыми. Хоть вставляй спички и проси меня как следует встряхнуть, чтобы в себя пришла. - Павел Андреевич, - речь кажется неразборчивой, какая-то паника пронзает острым кинжалом, но я ее подавляю. - давайте поговорим с вами завтра. Что-то мне сейчас… не хорошо… - Конечно-конечно, Инна Ивановна, - готова поклясться, что видела у него… звериный, хищный оскал. - Но мой вам совет - решитесь скорее на сделку. Себе же лучше сделаете. Сквозь туман слышу звук захлопывающейся двери. Голова то опускается вниз, то от резкого движения дергается вверх. Хочу пройти к кровати, но словно приклеилась к креслу. Словно срослась с ним. - Мерзкая убийца, - над самым ухом. Не пойму, чей это голос - мужчины или женщины. - Ты заплатишь. Сполна заплатишь. Это я тебе обещаю. Будешь мучиться в агонии годами. Да так сильно, что смерть тебе покажется спасением. - Инна, милая… - Аааааа! - громко кричу, резко поднимаясь с постели. Дышу ртом, пытаясь остановить бешеное сердце. Провожу рукой по мокрому лбу. Вся потная. Сорочка прилипает к телу. Волосы растрепаны. В голове полная каша. Как завороженная смотрю на забинтованную ладонь. Не понимаю, что со мной было. Не помню ничего. Даже обрывки в голове не всплывают. Сплошная пустота. Что вчера было? О чем мы говорили с Павлом Андреевичем? Понятия не имею. Обсуждали вроде как расследование. О каких-то камерах говорили. О… блин. Не могу. Напрягаю мозг, но ничего не получается. Как будто кто-то разом стер всю память. Что со мной происходит? - Инна Ивановна! - в дверь стучатся. Нервно оглядываюсь по сторонам, как будто меня сейчас застанут на месте преступления. - К вам ваш адвокат. Говорит, дело срочное. Вы должны… - Да уйди ты с дороги! - кричит мужской голос, после чего его обладатель бесцеремонно вваливается внутрь. - Инна… - А вас не учили правилам приличия? - натягиваю одеяло практически до горла. - Вы не к себе домой приперлись. Здесь… - Вашу сделку с полицией приняли. Теперь мы можем более тщательно построить вашу защиту. Отделаемся малым сроком. Это конечно все хорошо, но вот я, хоть убей, не помню, как связалась с полицией и приняла их предложение… Несколько дней спустя - Завтра состоится суд над Голубевой Инной Ивановной, главной подозреваемой в убийстве своего мужа Голубева Клима Эдуардовича. Дерзкое преступление произошло в одном из дорогих отелей Канн, где, как сообщили французские СМИ, они постоянно ссорились и… Экран у телевизора резко гаснет. Как и моя надежда, что все это просто страшный сон. Клим не мертв, он лишь на работе задерживается. И вот сейчас зайдет в дверь. С порога начнет брюзжать, что в офисе полный бардак, и что нам стоит опять дать интервью местному телеканалу. Да только никто никогда не войдет через парадную дверь, как бы я ее ни гипнотизировала. Как бы я не молилась высшим силам. Все напрасно. Уже завтра лишится моя судьба. Наверняка судья учтет мою сделку и не станет долго разбираться. Даст мне минимальный срок, как и говорил Павел Андреевич. Боже! Подумать страшно о том, куда меня потом повезут. Тюрьма, камера, другие заключенные. Дрожь от ужаса пробегает по телу. Закрываю окно, уже надышавшись свежего воздуха. До сих пор в теле озноб. Даже кости ломит, как при лихорадке. Но вроде как это не простуда. Врач не подтвердил. Как и не увидел ничего плохого в моей беременности. Легкое недомогание, вызванное стрессом. Которого мне нужно избегать. Как бы глупо это не звучало. - Инна Ивановна, - моя домработница стучит в приоткрытую дверь кабинета Клима. - К вам посетитель. - Посетитель? - еле на ногах держусь, слабость во всем теле просто убивает. Да и есть теперь стала меньше, что тоже не насторожило доктора. - Но я никого не жду. Скажи, что мне… - Ты не посмеешь меня прогнать, дорогуша. Вздрагиваю, резко выпрямляясь, когда в кабинет вальяжной походкой заходит Феликс Романов. Мы не виделись с той вечеринки на яхте. И я даже не надеялась, что он так внезапно заявится ко мне в дом со светским визитом. - Феликс, не ожидала тебя здесь увидеть, - нас оставляют одних. Какой же он красивый! Мужественный, притягивающий к себе как магнит. Так и хочется броситься к нему объятья, чтобы он решил все мои проблемы. При виде него сердце так и екает в груди, отбивая чечетку и готовясь вырваться на свободу. - Я пришел тебе помочь, - многозначительно машет рукой в воздухе. - в твоем деликатном деле. Садится в кресло, закинув ногу на ногу. Глядит исподлобья, как кот при виде маленькой мышки. В любой момент может наброситься. Под его пристальным взглядом краснею, опустив голову вниз. Перевожу дыхание, считаю до десяти и только тогда включаюсь в разговор. Стараясь не обращать внимание на мурашки и вспотевшие ладошки. - О чем речь? - сажусь в кожаное кресло мужа, вдыхая запах его одеколона. Тут каждая вещь Климом пропитана. От того и больно где-то в районе груди. До жжения. Сильного. Адского. Лишающего всяческих чувств. - Ты же в курсе, что твое дело проигрышное? - с места в карьер. Ради приличия не спрашивает о моем самочувствие, а сразу к расследованию приступает, которое уже в кишках у меня сидит. - Моим адвокатам так не кажется, - стараюсь придать голосу твердости, но выходит с трудом. - Мы уже все обговорили. И завтра, - нервно подрагиваю. - все пройдет более-менее гладко. - Вот именно, что более-менее гладко, Инна, - ядовито усмехается, задерживая взгляд на моем плоском животе. - Решила рожать в тюремной больнице? - Что? Как? - от шока слов связать не могу. Мысли путаются. - Откуда ты знаешь? - У меня свои источники, дорогуша, - равнодушно пожимает плечами, коварно прищуриваясь. - Приплода твоего отдадут в детский дом сразу после родов, и ты никогда о нем больше не услышишь. Будет жить сын или дочка вдали от мамочки-преступницы. - Зачем… - с трудом слезы сдерживаю, чувствуя, как мерзкие, длинные пальцы прикасаются к моем животу намереваясь вырвать еще не рожденного малыша. - Зачем ты мне это говоришь? - А я до твоей рыжей башки еще не дошло, дурочка? - намеренно оскорбляет, унижает, делает больно. - Я тут как ангел-мать-его-хранитель, - изображает нимб над головой. - Могу помочь тебе. Во всем. И в деле об убийстве, и с твоим, - его аж передергивает. - ребенком. - А что взамен? - знаю, что у него может быть свое дерзкое условие. - Лишь некая малость, - облизывает губы, цинично усмехаясь. - Будешь мне принадлежать. Навеки вечные, - все внутри сжимается от этой фразы. - Помнишь, ты так мне когда-то говорила, милая… невеста? Перед глазами тут же мелькают кадры из прошлого. Мы с Феликсом отдыхаем в его маленькой, захудалой квартирке. Где-то на окраине города. Лежим на диване после изнурительного секса, смотрим какую-то глупую комедию и наслаждаемся нашим единением. Нашим маленьким раем. - Ты всегда будешь моей? - вопрос не застал меня тогда врасплох. - Навеки вечные, - шептала в до боли любимые губы, которые в порыве страсти все искусала. - Феликс, я… - Завтра твой чертов суд. Тебя посадят, Инна. На двадцать пять лет. Или дадут пожизненное, - так чертовски больно, что все внутренности скручиваются в тугой узел. - Твой ребенок не увидит тебя. Будешь вечность его искать, а он… - Нет! Нет! - ору так сильно, что у самой уши закладывает. - Не смей этого говорить! - на ноги поднимаюсь, от чего голова кружится и ноги ватными становятся. - Мы уже с адвокатом все обговорили, - пусть знает нашу стратегию, утру ему нос. - Я пошла на сделку. Мне дадут минимальный из возможного срок. Да и ребенок будет в надежных руках. Никогда не забудет о своей мамочке. Говорю это таким твердым голосом, что сама уже верю во все эти слова. Сомнения нет места. Ничего плохого со мной не случится. - Глупая дура, - качает разочарованно головой, поднимаясь на ноги и поправляя пиджак. - Помяни мое слово. Ты глубоко ошибаешься. И скоро сама в этом убедишься, - уже около двери. - Уходи! - слез не сдерживаю. - Мы еще обязательно увидимся, любовь моя, - нахально подмигивает, выходя из кабинета. - Не дай Бог, - шепчу в пустоту, еще не зная, что следующая наша встреча произойдет уже буквально на днях… при очень ужасных событиях. На грани жизни и смерти. Глава 6