– Когда это у тебя началось? – Сегодня утром. Сначала подумала, что похмелье. А это странно, ведь вчера я не так уж много выпила. Но потом головная боль стала сильнее, и все тело затрясло. – Грипп, – без колебаний ставит диагноз Мэтт. Как и большинство таксистов, он – эксперт во всем. Его взгляд устремляется то на дорогу, то на мое отражение в зеркале заднего вида. – Что ты делала в полицейском участке? – Прошлой ночью произошло убийство. В парке неподалеку от Крэнли Гарденс. – На Крауч-Энд? – Да. Девушку задушили. Я рассказываю ему о рекламе в «Лондон Газетт», о своей фотографии там и о снимке Тани Бекетт. – Ты уверена, что женщина была одна и та же? Я киваю, хотя Мэтт не сводит глаз с дороги. Он закусывает губу, затем решительно поворачивает руль влево и срезает путь по улицам с односторонним движением, таким узким, что я могла бы, высунув руку в окно, коснуться кирпичных стен домов. – Куда мы? – В объезд. Пробки просто кошмарные. Что сказали в полиции? Я смотрю в окно, пытаясь сориентироваться, но места мне совсем не знакомы. По улице идут из школы дети: одни сами, других ведут за руку мамы. – Позвонили инспектору, который ведет это дело, но он не пришел. – Ясненько. – Мне страшно, Мэтт. Он ничего не отвечает. Никогда не умел справляться с эмоциями. – Если в газете действительно была моя фотография, значит, со мной что-то случится. Что-то нехорошее. – В горле першит, комок мешает глотать. – Полицейские считают, что между объявлениями и этим убийством есть какая-то связь? Мы наконец выбираемся из лабиринта крошечных улочек, и я вижу Южную кольцевую. Почти добрались до дома. Глаза так жжет, что больно держать их открытыми. Я быстро моргаю, пытаясь хоть как-то их увлажнить. – Дежурный офицер, кажется, принял меня всерьез. – Мне трудно сосредоточиться на разговоре. – Но что до инспектора, не знаю. Я еще не рассказала ему о своей фотографии – не было возможности. – Вот ведь странное дерьмо, Зо. – Мне это объяснять не нужно. Когда увидела свое фото, решила, что с ума схожу. Думаю, Саймон до сих пор так считает. Мэтт пристально смотрит на меня. – Он тебе не верит? Мне хочется себя пнуть. Как будто Мэтту нужны были дополнительные аргументы против Саймона. – Он считает, что этому есть рациональное объяснение. – А что думаешь ты? Ничего не отвечаю. «Я думаю, что меня убьют». Мы подъезжаем к дому, и я открываю сумочку. – Давай заплачу тебе. – Не нужно. – Ты не должен ездить бесплатно, Мэтт. Это несправедливо… – Не нужны мне твои деньги, Зо, – огрызается он. – Убери их. – Его тон смягчается. – Я помогу тебе выбраться. – Сама справлюсь. Я встаю, и колени тут же начинают подгибаться. Мэтт подхватывает меня, не давая упасть. – Справишься, не сомневаюсь. Он берет мой ключ, открывает входную дверь и в нерешительности замирает на пороге. – Всё в порядке, – говорю я. – Саймон на работе. Мне слишком плохо, чтобы чувствовать себя предательницей. Я вешаю сумку и пальто на перила и позволяю Мэтту помочь мне подняться по лестнице. Он останавливается на последней ступеньке, не зная, куда дальше. Я указываю на дверь рядом с комнатой Кэти. – Теперь уже сама смогу. Игнорируя мои слова, Мэтт открывает дверь и, придерживая меня за руку, медленно заводит в спальню. Отбрасывает одеяло с левой стороны кровати. С той стороны, где я спала, пока была замужем за ним. А теперь тут на тумбочке вещи Саймона: его книга, запасные очки для чтения, кожаный подносик для часов и мелочи. Если Мэтт это и заметил, то ничего не сказал. Я заползаю в постель прямо в одежде. Меня будит Саймон. На улице темно, и он включает ночник. – Я вернулся домой, а ты спишь. Приболела? – шепчет он. В его руке мой мобильный. – Звонят из полиции. Что происходит? Что-то случилось? У меня жар, я вся в поту, голова начинает раскалываться, стоит только оторвать ее от подушки. Тянусь к телефону, но Саймон отводит руку подальше. – Почему тебе звонят из полиции? – Позже объясню. Посередине фразы голос пропадает, и я откашливаюсь. Саймон протягивает мобильник и присаживается на кровать. Меня все еще лихорадит, но после сна стало чуточку получше. – Алло, – говорю я. – Это Зоуи Уокер. – Миссис Уокер, это инспектор Рампелло из Северо-Западной следственной группы. Насколько понимаю, вы хотели поговорить со мной. Его голос звучит отстраненно. То ли от скуки, то ли от усталости. А возможно, и от того и от другого разом. – Да, – отвечаю. – Я сейчас дома, если вы предпочитаете зайти лично. – Да что стряслось? – встревает Саймон. Мотаю головой, раздраженная тем, что он мешает разговору. Дома плохая связь, а я не хочу пропустить ни единого слова инспектора. – …наверное, все, что мне сейчас нужно. – Извините, что вы сказали? – Насколько я понимаю, вы не были знакомы с Таней Бекетт? – Нет, но… – Значит, вы не знаете, работала ли она в эскорте или сексе по телефону? – Нет. – Хорошо. – Инспектор оживляется и начинает говорить быстрее, как будто я всего лишь одна из длинного списка людей, которым нужно позвонить этим вечером. – Итак, вчера, в понедельник, шестнадцатого ноября, фотография Тани появилась среди рекламных объявлений в «Лондон Газетт». Так? – Да. – И вы связались с нами, узнав ее фото в утренних новостях? – Да. – Это очень полезная информация. Спасибо, что уделили мне время. – Но разве вы не хотите поговорить со мной? Взять показания? – Если нам еще что-нибудь понадобится, мы с вами свяжемся.