– Ты действительно хочешь, чтобы я ответила? Неудивительно, что он так сопротивлялся, когда я предложила взять Кэти на стажировку, и огрызался, когда просила написать статью об этих газетных объявлениях. – Я работал в «Телеграф». А потом… – Он замолкает, откатывается от меня и напряженно смотрит в потолок. – Потом меня сократили. Я слышу стыд в его голосе и не могу понять: это из-за потери работы или из-за того, что Саймон нас обманывал. – Но почему? Ты пробыл там… сколько? Больше двадцати лет. Саймон издает глухой смешок. – Вот именно. Избавиться от стариков и начать все заново. С молодыми и дешевыми детишками, которые не знают, что такое сослагательное наклонение, но могут вести блог, писать в «Твиттере» и в мгновение ока загружают контент на сайт. – В его голосе звучит горечь, но в словах нет настоящего гнева, как будто битва давно проиграна. – Когда это случилось? – В начале августа. Секунду я пытаюсь подобрать слова. – Тебя уволили четыре месяца назад и ты ничего не сказал? Что, черт возьми, ты делал все это время? Я встаю с кровати и иду к двери, затем останавливаюсь и оборачиваюсь. Мне не хочется здесь оставаться, но нужно услышать его ответ. – Гулял, сидел в кафе, писал, читал. – В его голосе снова слышится горечь. – Искал работу; ходил на собеседования, где мне говорили, что я слишком старый; беспокоился о том, как рассказать тебе обо всем. – Он не смотрит на меня, его взгляд упрямо устремлен в потолок. Лоб пересекают глубокие морщины. Саймон сломлен. Мой гнев постепенно тает. – А что насчет денег? – Мне выплатили компенсацию. Я надеялся, что довольно быстро найду какую-нибудь работу. Думал, что скажу тебе, как только разберусь со всем этим. Но время шло, деньги закончились, пришлось пользоваться кредитками. – Саймон наконец переводит взгляд на меня, и я с ужасом вижу, что его глаза блестят от слез. – Прости меня, Зоуи. Я не хотел тебе лгать. Никогда не хотел. Надеялся быстро все уладить и удивить тебя новой работой. Продолжить заботиться о тебе так, как ты того заслуживаешь. Я сажусь рядом и говорю, словно одному из своих детей: – Тс-с-с, все хорошо. Все будет хорошо. Саймон берет с меня слово, что я ничего не скажу детям. – Джастин и так считает, что я живу тут бесплатно. Не нужно давать ему новые поводы для ненависти. – Мы это уже проходили, – отвечаю я. – Он злится на меня, а не на тебя. Винит меня в разводе, в том, что ему пришлось уехать из Пекхэма, бросить друзей. – Так скажи ему правду. Почему ты должна брать на себя чужую вину? Прошло десять лет, Зоуи, почему ты до сих пор защищаешь Мэтта? – Я не Мэтта защищаю, а детей. Они любят отца и не должны знать про его измену. – Это несправедливо по отношению к тебе. – Мы так договорились. Эта сделка обоих нас сделала лжецами. Я согласилась никогда не рассказывать детям об измене Мэтта, а он – притворяться, что больше не любит меня и что решение расстаться было обоюдным. Иногда я задаюсь вопросом: кому из нас труднее? Саймон отступается. Он знает, что в этой битве ему не победить. – Я хочу встать на ноги, прежде чем мы им все расскажем. Пожалуйста. Мы договариваемся сказать Джастину и Кэти, что Саймон устроился на удаленную работу. Так ему не придется каждый день уходить из дома, где-то бродить до пяти часов вечера, пить кофе, которого ему не хочется, в кофейнях, которые он больше не может себе позволить. Когда Саймон признается, что жил на кредитки, мне становится дурно. – Зачем же ты постоянно дарил мне подарки и приглашал в ресторан? Узнай я о том, что это тебе не по средствам, ни за что не позволила бы. – Если бы я перестал, ты стала бы выяснять, что случилось, и обо всем догадалась бы. Начала бы думать обо мне плохо. – Я могла сама платить за ужин. – И как бы я себя чувствовал? Что за мужчина позволит женщине платить за ужин? – Ой, не говори глупостей! Сейчас не пятидесятые. – Я смеюсь, но потом понимаю, насколько он серьезен. – Все будет хорошо, вот увидишь. Я всего лишь надеюсь, что права. 19 – Ты уверена, что правильно поступила? – спросила Лекси. Она вытащила Фергюса из ванны и, завернув в полотенце, передала сестре («Проследи, чтобы он вытерся между пальцами ног»), затем проделала то же самое с Альфи. – Да, – твердо произнесла Келли. – Зоуи Уокер имела право знать. Она усадила племянника к себе на колени и принялась энергично вытирать ему волосы полотенцем, отчего тот расхохотался. – А у тебя не будет неприятностей? Келли промолчала. Она размышляла об этом с того самого момента, как позвонила Зоуи Уокер. Никак не могла выбросить ситуацию из головы, поехала к Лекси, чтобы отвлечься, и в конце концов рассказала ей обо всем. – Ну вот, чистый и сухой. – Она наклонилась к макушке Фергюса и вдохнула сладкий запах теплой кожи и талька. Зоуи была признательна за то, что ее держали в курсе, и Келли твердила себе, что это уже само по себе оправдывает ее поступок. – Хочешь остаться на ночь? Я могу постелить тебе на диване. Келли любила дом сестры. Ничем не примечательный снаружи – из красного кирпича, с общей с соседями стеной, в районе, полном машин и мусорных баков, – внутри он был теплым и уютным. И разительно отличался от спальни, ждавшей ее на «Элефант-энд-Касл». Искушение остаться было велико. – Не могу, – ответила Келли. – В восемь утра я должна встретиться с Зоуи Уокер в Ковент-Гарден. Мне нужно успеть на последний поезд. Она надеялась, Ник позволит ей сходить на встречу одной. Тогда можно не опасаться, что инспектор узнает о ее звонке. Но он настоял на своем присутствии. – А разве это не – даже не знаю – не нарушение приказа или что-то в этом роде? – Лекси никак не желала оставить эту тему. – Технически – да. – Технически? Келли! Альфи повернул голову, удивленный резким тоном матери, и Лекси поцеловала малыша, чтобы его успокоить. Затем вновь посмотрела на сестру и продолжила на тон ниже: – Ты что, угробить себя хочешь? Любой решит, что ты всеми силами пытаешься добиться своего увольнения. – Я поступила правильно. – Нет, ты сделала так, как посчитала правильным. Это не всегда одно и то же, Келли. Зоуи договорилась встретиться с Келли и Ником в кафе под названием «Тоже у Мелиссы», которое располагалось на боковой улочке Ковент-Гардена. Несмотря на ранний час, в заведении было оживленно, от запаха сэндвичей с беконом у Келли заурчало в животе. Молодая девушка за стойкой с удивительным проворством готовила кофе навынос. Зоуи сидела за столиком у окна. Она выглядела усталой. Немытые волосы были стянуты в небрежный конский хвост, который резко контрастировал с элегантной французской косой женщины, которая расположилась рядом. – Уверена, что-нибудь подвернется, – произнесла собеседница Зоуи, когда подошли Келли с Ником, и встала, чтобы освободить стул. – Постарайся не тревожиться. – Мы говорили о моем партнере, – пояснила Зоуи, хотя полицейские ни о чем ее не спрашивали. – Его сократили. – Мне очень жаль, – сказала Келли. Возможно, этим и объяснялась усталость на лице миссис Уокер. – Это моя подруга Мелисса. Кафе принадлежит ей. Келли протянула руку. – Констебль Келли Свифт. – Инспектор Ник Рампелло.