По лицу Мелиссы пробежала тень узнавания: – Рампелло? Где я могла встречать вашу фамилию? Ник вежливо улыбнулся: – Даже не знаю. Мои родители управляют семейным рестораном итальянской кухни в Кларкенуэлле. Возможно, там. – Ведь твое новое кафе как раз в Кларкенуэлле? – уточнила Зоуи. – Да, наверное, там и встречала. А теперь – что вам принести? – Из нагрудного кармана темно-синего блейзера Мелисса вытащила маленький блокнот и приняла заказ, настояв на том, чтобы обслужить их лично, несмотря на очередь, растянувшуюся от стойки до самой двери. – Кое-что произошло, – сказала Зоуи, когда Мелисса принесла кофе. – Что именно? – Ник отхлебнул эспрессо, обжег язык и поморщился. – Меня преследовали. В понедельник по дороге на работу. Я решила, что у меня паранойя, но в тот же вечер снова увидела этого человека, когда споткнулась и едва не упала на рельсы, а он успел меня подхватить перед самым поездом. – Келли и Ник обменялись взглядами. – Я все списала на совпадение, но на следующий день он снова появился там же. – Этот человек заговаривал с вами? – спросила Келли. Зоуи кивнула: – Приглашал меня выпить. Я, разумеется, ответила: «Нет». И все еще считала, что это могло быть совпадением. Но это ведь не так, правда? Он точно знал, куда я еду. Ждал меня. Должно быть, он получил информацию обо мне на сайте. Она бросила взгляд на Келли и покраснела, ведь та велела ей не говорить лишнего. Зоуи искоса взглянула на Ника, но он ничем не выдал своих подозрений. – Этот человек представился? – спросила Келли. – Да, его зовут Люк Фридланд. Я могу вам его описать, если это поможет. Келли потянулась за своим портфелем и нашла нужные бумаги. – Я хотела бы взять у вас показания, если вы не возражаете. Мне нужно все, что вы можете вспомнить об этом человеке, включая маршрут, по которому вы ехали, и как можно более точное время. – Вам выдадут «тревожную кнопку», – сказал Ник. – Она постоянно будет при вас, и, если что-нибудь случится, вы сможете послать сигнал. Наша диспетчерская будет круглосуточно его отслеживать и сумеет точно определить ваше местоположение. – Думаете, мне грозит опасность? Келли посмотрела на Ника. Тот не колебался ни секунды. – Полагаю, это вполне возможно. – Ты ей рассказала. Это был не вопрос. Они направлялись к Олд-Глостер-роуд, по адресу, предоставленному им «Лондон Газетт». Адресу того, кто стоял за публикацией объявлений. Автомобиль вел Ник, ловко перестраиваясь из ряда в ряд. Сказывались годы практики. Келли представила, как он в синей униформе мчит по Оксфорд-стрит в патрульной машине с включенной мигалкой и сиреной. – Да. Она подпрыгнула, когда Ник ударил ладонью по клаксону – перед ним проехал велосипедист, проскакивая на красный сигнал светофора. – Я подчеркнул, что ты не должна сообщать Зоуи Уокер о развитии этого дела. Настолько трудно было понять? – Меня это решение не устраивало. – К черту, что там тебя устраивает, а что нет, Келли. Не тебе решать. – Они свернули на Шафтсбери-авеню. Мимо с визгом пронеслась машина скорой помощи. – Мы имеем дело со сложным и масштабным расследованием, где множество преступников, множество жертв и бог знает сколько свидетелей. Есть вещи поважнее чувств Зоуи Уокер. – Только не для нее, – тихо произнесла Келли. Они ехали в молчании. Постепенно Ник перестал сжимать руль так, словно тот вот-вот улетит, а бившаяся на виске жилка начала успокаиваться. Келли гадала: что это могло значить? Ей удалось переубедить Ника и он решил не держать Зоуи в неведении? Или инспектор обдумывал, как лучше снять ее с расследования и отправить обратно в БТП? Но Рампелло просто сменил тему. – Почему ты присоединилась к БТП, а не устроилась в городское управление? – спросил он, пока они ехали по А40. – Там не набирали людей, а мне хотелось остаться в Лондоне. У меня тут семья. – Сестра, верно? – Да. Близнец. – Так вас еще и двое? Спасите нас небеса. – Ник взглянул на нее, и Келли улыбнулась. Не столько самой шутке, сколько примирению, знаком которой та была. – А как насчет вас? Вы лондонец? – Родился и вырос тут. Хотя по крови я итальянец. Родители с Сицилии. Переехали сюда, когда мама была беременна моим старшим братом, и открыли ресторан в Кларкенуэлле. – «У Рампелло», – сказала Келли, вспомнив разговор с Мелиссой. – Di preciso [10]. – Говорите по-итальянски? – Ничуть не лучше обычного туриста, к вечному стыду моей мамы. – Ник притормозил за автомобилем, водитель которого никак не мог определиться, в какую сторону поворачивает, хотя на светофоре уже горел зеленый. Инспектор дал два коротких гудка. – Нам с братьями приходилось работать в ресторане по выходным и после школы, и она обычно выкрикивала указания по-итальянски. А я наотрез отказывался отвечать. – Почему? – Из упрямства, наверное. К тому же понимал, что родители уйдут на пенсию и одному из нас придется взять на себя управление рестораном. Вот и не желал их поощрять. Мне всегда хотелось лишь одного – служить в полиции. – Ваши родители были от этого не в восторге? – На церемонии выпуска они рыдали. И не от счастья. Они свернули на Олд-Глостер-роуд. Келли открыла на телефоне гугл-карты, чтобы посмотреть, где именно расположен дом номер двадцать семь. – Здесь не так уж много жилых комплексов. Наверное, мы ищем переоборудованную квартиру. – Или ветра в поле, – мрачно отозвался Ник, останавливаясь на двойной желтой линии перед китайским рестораном. Дом номер двадцать семь был зажат между прачечной и заколоченной букмекерской конторой. – Думаю, наши шансы найти здесь мистера Джеймса Стэнфорда ничтожно малы. Он достал из бардачка техпаспорт и положил на приборную доску, чтобы его было видно снаружи. Эмблемы полиции на обложке обычно хватало, чтобы отвадить инспекторов дорожного движения. Дверь дома номер двадцать семь была закопченной от выхлопных газов. Она открывалась в пустой холл с потрескавшимся и грязным кафельным полом. Здесь не оказалось ни стойки администратора, ни внутренних дверей или лифта, лишь ряды запертых почтовых ячеек на трех стенах. – Вы уверены, что мы попали в нужное место? – спросила Келли. – Да, место то самое, – мрачно ответил Ник. – Просто мы не найдем здесь Джеймса Стэнфорда. Он указал на плакат на двери, края которого отклеились от грязной краски. «Надоело забирать почту? Обновите аккаунт – и мы перешлем ее до самого порога!» – Это почтовый центр. Навороченный номер абонентского ящика, и ничего больше. Ник достал телефон и сфотографировал плакат, затем оглядел ряды ячеек, которые, казалось, были расположены безо всякого явного порядка. – Вот он. – Келли направилась к противоположной стороне холла. – Джеймс Стэнфорд. – Она с надеждой потянула за ручку. – Заперто. – Кредитка, которой оплачивали публикацию объявлений, зарегистрирована на этот же адрес, – сказал Ник. – Как только вернемся, отправь им постановление об изъятии данных и выясни, кто организовал пересылку почты. От нас отделались туманными отговорками, и мне это не нравится. Компания, стоявшая за почтовым центром на Олд-Глостер-роуд, оказалась на удивление предупредительной. Стремясь предотвратить любые обвинения в нарушении закона и – как подозревала Келли – сознавая, что их собственный контроль далеко не безупречен, они передали всю имевшуюся информацию на Джеймса Стэнфорда, даже не дожидаясь постановления об изъятии данных. Помимо копий счетов по кредитной карте и за коммунальные услуги, Стэнфорд предоставил водительские права, где было указано, что он белый мужчина тысяча девятьсот пятьдесят девятого года рождения. И везде стоял адрес в Амершеме – городке графства Бакингемшир, конечной станции линии «Метрополитен». – Держу пари, цены на жилье здесь космические, – прокомментировал Ник, пока они проезжали мимо огромных особняков, каждый из которых располагался за величественными коваными воротами. – Мне связаться с местным уголовным розыском? – спросила Келли и взяла мобильный, чтобы найти нужный номер. Ник покачал головой. – Мы войдем и выйдем, никто и понять не успеет. Давай проверим дом, а если там никого нет, осторожно наведем справки у соседей.