Кейт? Я стою всего в нескольких футах от дочери, но кажется, что между нами огромная пропасть. Еще несколько недель назад мы с Кэти были вдвоем против всего мира, а теперь меня заменили. Теперь есть Кэти и Айзек. Кейт и Айзек. – Это всего лишь генеральная репетиция, – говорит она. – Тем более мы должны подбодрить тебя, чтобы ты была готова к премьере. Даже Джастин понимает, что меня не переубедить. – Ладно. Айзек кашляет: – Нам лучше… – Увидимся там, мама. Ты же знаешь, как добраться до театра? – Да, да. Ни пуха, ни пера! – От улыбки у меня болят щеки. Я стою в дверном проеме, смотрю им вслед и машу рукой, когда Кэти оборачивается. Затем закрываю дверь. В холле сделалось холодно от воздуха с улицы. – Знаешь, ей ведь все равно, буду я там или нет. – Мне не все равно. Джастин прислоняется к перилам и задумчиво смотрит на меня. – Ну да? А может, тебе просто хочется, чтобы Кэти думала, будто ты воспринимаешь ее актерство всерьез? Я краснею. – Я действительно воспринимаю ее всерьез. Джастин ставит ногу на нижнюю ступеньку, разговор ему наскучил. – И чтобы ты могла это доказать, остальным придется сидеть и пялиться на какое-то шекспировское дерьмо. Браво, мам. Мы с Мэттом договорились, что он заедет за нами в три. Мэтт звонит в дверь, но, когда я открываю, он уже возле дома Мелиссы. – Жду в такси, – говорит он. Пока я подгоняла Джастина с Саймоном и надевала пальто, Мелисса и Нил успели занять места в машине: он – впереди, она – сзади. Я сажусь рядом с ней, оставляя место для Джастина. Саймон занимает откидное сиденье позади Мэтта. – Ну разве это не славно? – произносит Мелисса. – Уже и не помню, когда в последний раз была в театре. – Да, замечательно, – благодарно улыбаюсь я. Саймон смотрит в окно. Я касаюсь его ногой, но он не обращает на это внимания и отодвигается. Саймон не хотел, чтобы Мэтт нас забирал. – Можно и на метро доехать, – ответил он, когда я сказала о предложении бывшего мужа. – Не говори глупостей. Это очень мило с его стороны. Саймон, тебе нужно как-то с этим справиться. – А как бы тебе понравилось, будь все наоборот? И моя бывшая возила бы нас повсюду… – Мне было бы наплевать. – Тогда езжай в такси. Встретимся на месте. – Чтобы остальные увидели, как нелепо ты себя ведешь? И поняли, что мы поссорились? Если Саймон что и ненавидит, так это когда другие люди его обсуждают. * * * Мэтт окликает меня через плечо: – Руперт-стрит, правильно? – Совершенно верно. Наверное, рядом с пабом. Саймон ерзает на сиденье, экран мобильного телефона освещает его лицо. – Мост Ватерлоо, мимо Сомерсет-хауса и налево на Друри-лейн, – говорит он. Мэтт смеется. – В субботу? Без шансов, приятель. Мост Воксхолл, Миллбанк до самого Уайтхолла, и мы можем рискнуть на финише, когда доберемся до Чаринг-Кросс. – Через Ватерлоо на десять минут быстрее, если верить навигатору. – Мне не нужен навигатор, приятель. Всё тут. – Мэтт постукивает себя по голове. Плечи Саймона напрягаются. Когда Мэтт готовился получить лицензию, он исколесил весь город на велосипеде, изучил каждый закоулок, каждую улочку с односторонним движением. На рынке нет такого навигатора, который провел бы нас через всю столицу точнее, чем мой бывший муж. Но сейчас дело в другом. Я бросаю взгляд на Саймона. Он смотрит в окно, и лишь барабанящие по бедру пальцы выдают его раздражение. – Думаю, через Ватерлоо будет быстрее, Мэтт, – говорю я. Он смотрит на меня в зеркало заднего вида, и я, удерживая его взгляд, молчаливо прошу согласиться. Ради меня. Знаю, как ему хочется набрать побольше очков в состязании с Саймоном, но Мэтт не станет делать то, что меня расстроит. – Пусть будет Ватерлоо. А потом, говоришь, на Друри-лейн? Саймон сверяется с телефоном. – Верно. Крикни, если тебе понадобятся уточнения. На его лице нет ни торжества, ни облегчения, но пальцы перестают барабанить, и я вижу, как он расслабляется. Мэтт снова смотрит на меня, и я одними губами его благодарю. Он качает головой, то ли отмахиваясь от моей признательности, то ли расстраиваясь из-за того, что я посчитала ее необходимой. Саймон поворачивается лицом к задним сиденьям, и я чувствую, как его нога прижимается к моей. Когда через пятнадцать минут мы увязаем в пробке на Ватерлоо, никто не произносит ни слова. Я пытаюсь придумать какую-нибудь тему для разговора, но Мелисса меня опережает: – У полиции уже есть для тебя какие-нибудь ответы? – Нет, у них ничего нового. Я отвечаю тихо, надеясь замять эту тему, но Саймон наклоняется вперед. – Ответы? Ты о фотографиях в «Газетт»? Я смотрю на Мелиссу, та неловко пожимает плечами. – Думала, ты ему рассказала. Окна изнутри запотели. Я оттягиваю рукав и протираю их манжетой. Машины снаружи стоят впритык друг к другу, под дождем огни их фар расплываются красными и белыми полосами. – Рассказала мне что? Мэтт сдвигается вперед и смотрит на меня в зеркало. Даже Нил оборачивается и ждет моего ответа. – Ой, ради всего святого! Да нет там ничего. – Есть, Зоуи, – говорит Мелисса. Я вздыхаю. – Ладно, есть. В объявлениях из «Газетт» рекламировался сайт «найди ту самую точка ком». Это что-то вроде сайта знакомств. – И ты на нем есть? – с испуганным смешком спрашивает Мэтт. Я продолжаю рассказывать. Не только для других, но и для себя самой. Ведь каждый раз, когда говорю о происходящем, чувствую себя сильнее. Скрытность – вот что на самом деле опасно. Ведь если бы все знали, что за ними следят, – что их преследуют, – никому от этого хуже не стало бы?