Глава 30 Лада Больше часа болтаю с мамой по телефону. Уговариваю, успокаиваю, привожу доводы, одно и то же по кругу. Маме страшно, она нервничает, и ее легко понять. Моя задача — заразить ее своей уверенностью. — Мам, я познакомилась с прекрасным мужчиной. Он заочно знает твоего бывшего декана и в бешенстве от того, как несправедливо тот поступил с тобой. Говорит, мерзкий тип. Мой Кирилл устроил тебе собеседование в сельхозе, ему было несложно. И да, я скоро представлю его вам с папой, сама все увидишь. Потом уделяю час работе, контрольно перепроверяю документы к понедельнику. Параллельно накладываю патчи под глаза, сушу феном волосы. Чувствую себя смелее. Раньше в присутствии Кирилла я все время чего-то боялась. Может быть, неизвестности? Теперь я знаю его лучше, и страх уступил место молчаливой готовности. Его желания просты и понятны, он не требует невозможного. Да, он жесткий, если не сказать грубый, но на моем теле нет ни одного синяка, у меня ничего не болит. Кроме того, вне постели он всегда разговаривает со мной на равных. Агрессивно доминирует только в сексе. И я солгу, если скажу, что последнее меня ни капли не заводит. Предыдущую ночь в расчет брать не буду, мы оба перешли границы. И нам обоим не понравилось. По крайней мере, хочется верить, что обоим. В назначенное время выхожу из подъезда навстречу гоблину. Он стоит у машины, курит. Белоснежная рубашка, идеальные стрелки на брюках, из аксессуаров — дорогие часы. Очень жарко, поэтому он без пиджака, пару верхних пуговиц расстегнул, рукава закатал. Выглядит безупречно, и мой пульс снова учащается. Кирилл поднимает глаза, и мои губы расплываются в широкой улыбке. Наконец-то я вижу его эмоции! Смесь восхищения и одобрения. Я выполнила просьбу, и он вновь получает удовольствие от владения игрушкой. Удерживается от того, чтобы не начать откровенно пялиться, но один раз все же окидывает взглядом. Я замечаю. — Готова? — спрашивает. — Полностью. Едем? В машине я решаю воспользоваться его хорошим настроением и сразу перехожу к важному: — У меня есть вопросы. И пусть в ответ я услышу только твое слово, но пусть будет оно. Учитывая мое положение, о большем просить не приходится. Когда мы расстанемся, маме вновь придется искать работу? — Внимательно слежу за выражением его лица. Мое рабство не навсегда. Он ведь понимает это? — Я не усложнял тебе жизнь раньше и не собираюсь делать этого в будущем, — отвечает спокойно. — Ты даешь мне свое слово? — Даю. Договор в любой момент может быть расторгнут в одностороннем порядке. С обеих сторон. После этого оказание услуг прекращается. Но уже оказанные услуги — не отменяются. Я удовлетворенно киваю, потому что услышала именно то, что хотела. Но следом хмурюсь, обдумывая его слова еще раз. — Подожди, Кирилл. Ты говоришь, что не усложнял мне жизнь, а как же Иван Дмитриевич? Мой босс. Вы знакомы? — Да, знакомы. — И ты не просил его уволить меня? — Нет, — отвечает Кирилл. Тушит окурок в пепельнице. — А кто тогда его об этом просил? — вытягиваю информацию словно клещами. — Он мне как-то раз туманно намекнул. — Тупой болтун, — не без раздражения. Потом продолжает спокойнее: — Младший Спанидис однажды здорово повеселил Ивана Дмитриевича своей настоятельной просьбой-приказом, тот от души посмеялся. Греки иногда ведут себя охреневшим образом, считая, что город принадлежит им. Наблюдать за этим со стороны бывает забавно. Это Лео. Я на мгновение прикрываю глаза ладонью. Он обещал не мешать мне, но делал это. — То есть ты никогда не вмешивался в мою работу? — уточняю на всякий случай. В ответ молчание. — Кирилл? — настаиваю. — Давай будем честными друг с другом. После того, что было, я заслужила правду. Разве нет? — Я всего лишь попросил, чтобы он давал тебе дела по моему судебному составу. Это и есть правда. Твой босс — грамотный мужик, но слава за ним ходит определенная. Моя Олька и несколько ее подруг с универа работали в его фирме в начале карьеры. — Домогается? — Да. Иногда его шутки и намеки переходят границы. После него Олька долго меня шугалась. Она и сейчас такая вся… официальная до тошноты. Но зато он берет на работу всех молодых девок без исключения. Местная юридическая школа жизни. — Ко мне он тоже подкатывал поначалу, но я расставила границы. — Ага, расставила. Мои глаза бегают, я хаотично соображаю, благодарить за непрошеную услугу или обижаться. — Спасибо за помощь, конечно, но давай ты не будешь больше вмешиваться в мою жизнь без спроса? — Не буду. Но ты бы тогда не попросила — это во-первых. Во-вторых, разговор зашел случайно, твой босс сам мне похвастался, что взял на работу девушку, которую Спанидисы требовали уволить, и что ты теперь ему должна. После обручения о тебе многие говорили. Я понял, о ком речь, и попросил отправлять тебя только ко мне. Можно сказать, — он делает паузу и впервые за долгое время улыбается. Слегка. — Можно сказать, это был порыв. — Понятно. Я себя чувствую в какой-то западне! Все всё обо мне знают, обсуждают за глаза. Я одна тычусь, как слепой котенок, по углам в поисках выхода. Он паркует машину на свободное место перед рестораном. Громоздкое двухэтажное здание в греческом стиле. Я была в этом заведении две тысячи раз, меню знаю наизусть. — Ты сейчас уязвима, и многие норовят этим воспользоваться. — И ты тоже. — Я-то в первую очередь. По крайней мере, он со мной честен. Кирилл выходит из машины, и, пока я проверяю макияж в зеркальце и открываю дверь, подает мне руку. Галантный жест весьма кстати, потому что на мне длинное платье и высокие шпильки. Иллюзия независимости — из предложенных вариантов самой выбрать мужчину, который будет мною пользоваться. Я это сделала и теперь вцепляюсь в своего защитника покрепче. Сегодня мы устраиваем провокацию, и я очень надеюсь, что Кирилл знает, что делает. — Постарайся получить удовольствие от вечера, — говорит он с легкой улыбкой, приобнимает меня за талию. — Они будут не в восторге от того, что мы пришли. Но им придется потерпеть. Он произносит слова таким тоном, что я не удерживаюсь и прыскаю в ладонь. — Я помню, ты обещал, что к понедельнику все будут знать, что мы вместе, — киваю в ответ. Персонал пялится на нас, не скрывая удивления. «Эллада» — любимое место греческой тусовки. Ресторан принадлежит дяде Леонидаса, здесь все знают, кто я такая. Рука Кирилла сползает с моей талии чуть ниже. Объятие становится самую малость интимнее, чем дружеское. Чтобы уж точно ни у кого не осталось сомнений. Я думаю о том, как сильно мне не хватало такой поддержки на обручении. Там я была совершенно одна. Мы садимся за лучший столик, улыбаемся друг другу. словно влюбленная парочка. С ним, конечно, так легко заиграться! Когда смотрит по-доброму. Даже с обожанием. Да и вообще… эти взгляды, брошенные украдкой на мои плечи, губы, грудь. Разве у кого-то могут остаться сомнения? Очарованный мужчина любуется объектом своих ухаживаний на обычном свидании. Мы успешно играем на публику. Я тянусь к Кириллу и шепчу на ухо: — Я знаю практически всех людей за барной стойкой. — Кто-то может к нам присоединиться, будь заранее готова. Просто знай, что, если они тебя обидят, я закрою это место. — Потом поправляется: — Роспотребнадзор закроет. — А есть за что? — я смеюсь в голос! — Разумеется. Всегда есть за что закрыть, — отвечает он, тоже усмехнувшись. Сегодня он щедр на улыбки, а у меня от них голова едва ли не кружится. Снова триггерит. Я невольно обращаюсь к прошлому, когда ему не нужны были зрители вокруг, чтобы просто искренне улыбнуться понравившейся девушке, выказать расположение. — Думаешь, нашу еду не поваляют по полу? — приподнимаю брови, голос звучит заговорщически. — В тарелки не плюнут? — и снова смеюсь, стараясь не смотреть по сторонам. За нами наблюдают практически все гости. Более того, в процессе ужина — а мы никуда не торопимся — зал заполняется знакомыми мне греками. — Нет, они гостеприимны. В другом ресторане могли бы, в своем — вряд ли. Не должны, по крайней мере, — говорит Кирилл, задумавшись, чем снова меня смешит. — Ну и пусть, оно того стоит, — киваю ему, поддерживая авантюру. — Да и я не брезглива. — Я заметил, — отвечает он поспешно, но совсем другим тоном. Низким и густым. Мы ловим взгляды друг друга, и декорации исчезают на целое мгновение. Мы будто вдвоем, ставший неинтересным мир тускнеет. Какие-то звуки, голоса, музыка — всё далеко. Мы ничего не замечаем, пялимся и улыбаемся. Кирилл подмигивает, берет бокал с минералкой и делает глоток. Мои щеки розовеют, и я опускаю глаза. — Бутылку открыли при нас, вода безопасна, — утверждает он, снова меня рассмешив. Кирилл кажется расслабленным, спокойным. Наши с ним чертята становятся смелее, выглядывают из укрытий, но пока не спешат возвращаться к боссу. Нам с ними все еще немного страшно. Я ничего не забыла. Отлично помню, что он делал со мной прошлой ночью. Вкус его спермы у меня ассоциируется со страхом, слезами, позывами к тошноте от глубоких жестких фрикций и ощущением беспомощности. — Лада, все будет хорошо, — говорит он мне уверенно, смотрит открыто, поддерживает. — Не оглядывайся. Здесь Спанидисы. Мои глаза впиваются в остатки еды на тарелке. — Которые из них? — спрашиваю глухо.