Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 5 из 55 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Прошу встать! — объявляет секретарь, и мы с юристом оппонента поднимаемся, встречая соизволившего все же появиться Богданова. Тот проходит мимо быстрым шагом и занимает свое кресло. Я пялюсь на кусочек его галстука и белоснежный ворот рубашки, выглядывающие из-под черной ткани. Мне та-ак непривычно видеть его в черной мантии! Он молод, но зеленым не смотрится. Напротив, я бы дала ему лет тридцать шесть. Председательствующий объявляет: — Здравствуйте, присаживайтесь, пожалуйста. И я плюхаюсь на свой стул, потому что мои колени снова начинают дрожать. Мне нужна эта работа. Я просто обязана переломить ситуацию в свою пользу! Заседание проходит по стандартному сценарию, сначала выступает юрист истца, потом я. — Сторона ответчика, — обращается ко мне Богданов. Смотрит прямо, немного хмурится. От его строгого низкого голоса у меня во рту пересыхает. Триггерит, триггерит! Я снова вижу перед глазами того тощего помощника, которого однажды грубо высмеяла при всех, моргаю, прогоняя видение. — Поясните по существу заявленного ходатайства, — говорит он мне. Пауза затягивается, он повторяет прерывисто: — Чуть быстрее. Если можно. Пожалуйста. Он явно очень торопится. Еще бы! Нужно нагнать почти половину рабочего дня! Поднимаюсь и начинаю объяснять. Все четко и по сути, я готовилась, но он прерывает на полуслове: — Процессуальный документ я уже читал, можете ли вы добавить что-то новое? — и выжидательно смотрит на меня. Он помнит, я знаю. Он все прекрасно помнит и ненавидит меня за те слова. Клянусь, его глаза в этот момент темнеют. Там будто черти затаились, притихли в яркой зелени и тоже смотрят, выжидают. Сглатываю. — У меня нет сомнений в том, что суд ознакомился с ходатайством, однако предполагаю, что сегодняшнее дело далеко не единственное, которое рассматривает суд. В связи с этим я решила освежить существенные аспекты, — произношу речь официально, но при этом смотрю ему в глаза. Пристально смотрю. Хочется прижать руку к груди, так сильно колотится сердце. Я хочу пробудить того хорошего парня, который звал меня на свидание. Хочу, чтобы он простил меня. — Ваши предположения впредь оставляйте при себе. Суд на память пока не жаловался, — цедит сухо. Суду стоит пожаловаться на отсутствие воспитания. — Тогда я полностью поддерживаю позицию, изложенную письменно, — присаживаюсь. В этот момент с места подскакивает юрист истца: — А у меня дополнения есть! — и начинает тараторить. Суть дела это не меняет, но плохо то, что последнее слово за оппонентом. А я вроде как… сдалась раньше времени. У меня глаза болят от того, как круто я их закатываю, но мои старания остаются без внимания. Богданов выслушивает комментарии, на это у него есть и время, и терпение. После чего назначает новую дату слушания, что тоже плохо, так как промедление будет стоить моему клиенту денег. Все должно было решиться сегодня. У меня действительно серьезный конфликт с судьей, и вот оно первое испытание самостоятельной жизни — разобраться с ним как можно скорее. Честно говоря, я просто в бешенстве. Выхожу в коридор и довольно резко прощаюсь с вражеским юристом, хоть он лично мне ничего плохого не сделал. Я должна научиться держать эмоции при себе. А Леонидас в данный момент мчится по идеальной трассе вдоль бирюзового моря навстречу солнечной Анапе, соленому воздуху, цветным коктейлям в прибрежных барах и белоснежным простыням в отеле. Я могла бы сидеть рядом с ним, есть купленный на заправке маффин с изюмом или черникой и ни о чем не беспокоиться. Не сегодня. Если однажды я и стану безвольной слабачкой, то не сегодня. Мы еще поборемся, не верю, что ситуация безнадежная. Во сколько там заканчивается рабочий день у судьи Богданова? Глава 5 Кирилл Мое собственное тело пыталось меня убить. И ладно будь это печень, ее месть хотя бы была объяснима — в студенчестве не особенно с ней церемонился. Но печень моя в идеале, чего не скажешь о… яйцах. Такой вот фильм ужасов, правда, это был не фильм. Осознать диагноз было сложно, смириться — еще того хуже. Никогда раньше не задумывался на данную тему, а потом пришлось услышать от врача, что рак яичек — один из самых молодых. Средний возраст заболевших — сорок лет, но случаи встречаются и у пятнадцатилетних пацанов. Хорошие новости — при ранней диагностике и благодаря вовремя проведенному лечению процент выздоровления близится к девяносто пяти. Можно сказать, мне повезло, все только началось, еще даже симптомов не было. Повезло… Ненавижу это слово. Многие в больнице повторяли его с ободряющей улыбкой, я научился не реагировать. Я ж не просто так поперся на диагностику. Когда тебе двадцать пять, ты здоров, полон сил и энергии, эрекция по первому щелчку и ничего не беспокоит — к урологу просто так не записываешься. Моему отцу диагностировали третью, последнюю стадию. Молния не бьет в одно дерево дважды? Увы. Он настоял на том, чтобы я тоже проверился. И потребовал поклясться ему, что буду проходить эту гребаную диагностику каждые пять лет. Я долго отказывался категорически, но он буквально заставил меня, и я послушался из уважения к его тяжелому состоянию. Но выстрелило сразу же. Это был шок. Я даже посмеялся, обвинив врача в разводе на деньги. Вот так совпадение — кто к ним ни придет, у всех рак! Пригрозил судом. Пошел в другую клинику, проверился и там тоже. Потом вернулся с повинной. Сначала не хотел сообщать отцу, но скрыть было проблематично — он нуждался в помощи, и как объяснить, что мне самому понадобилась срочная операция? К своему состоянию я относился спокойно, с присущим мне черным юмором. Цель стояла следующая: не откинуться раньше родителя, чтобы не бросить его одного. После унизительной операции мне провели три курса химиотерапии, но я лишь однажды брал больничный, потому что уж слишком тяжело пришлось. Упал гемоглобин до пятидесяти, никак не могли поднять, положили под капельницы. Больше недели отвалялся в клинике. Мы лечились у одного врача, для меня все закончилось благополучно. Ну как благополучно — в двадцать шесть я остался один. Без родителей, девушки, которая меня бросила. Нет, она хорошая, прошла со мной самое сложное, потом я сам отпустил ее. Видел, что разлюбила. Беспокоится о генетике. К чему эти мучения? У меня не хватало ресурса заботиться о ком-либо в то время, даже о себе самом, что уж говорить о других.
Но у меня осталась работа, где мне всегда радовались, — едва ли не круглосуточно. Два года я не брал отпуск. Не хотелось, что мне было делать дома? Я даже едва не пропустил сроки вступления в наследство, которое оставил отец. Не люблю говорить о себе прежнем, мне не нравится тот мужик. Он был словно… не я. Я-то другой. Вуз, армия, работа в суде с хорошими перспективами. Потом я неудачно влюбился. Неудачно — значит не взаимно. Я не из тех поэтических идиотов, которые благодарны дамам за эмоции, слушают грустную музыку и часами пялятся на фоточки. Отнюдь. Это был странный день, я решил, что у меня снова упал гемоглобин. В зал заседаний зашла девушка, а мне показалось, что вокруг нее аура светится. Даже моргнул, чтобы прогнать мираж. Аура исчезла, а сама девушка — нет. Она улыбнулась мне и кокетливо закусила губу. Такая пошлятина, что я, живущий на диете под названием «адский круглосуточный труд», повелся мгновенно. Следующие месяцы она появлялась в суде от трех раз в неделю, а я почти перестал спать. Но случившееся пошло мне на пользу. Лада заставила меня посмотреть на себя со стороны и заняться, наконец, своей внешностью. В людях ценится не только ум, встречают-то по одежке. Да и трахаться хочется с красивым телом. При воспоминаниях о том времени мне всегда становится смешно! Черт, через полтора года меня даже в порно почти взяли! Настолько основательно я над собой поработал. К слову, силиконовый имплант смотрится стильно, не отличить от натурального, тестикулы мои визуально в идеале. Хотя в голове я всегда держу, что рак может вернуться, поэтому сильно на смерть от старости в окружении толпы правнуков губу не раскатываю. И никак не реагирую на угрозы и попытки всучить мне взятку. Шантажировать меня нечем, терять мне, в общем-то, тоже нечего. Я всегда был падок на дерзких шикарных женщин, Фемида мне подходит полностью, да простит меня Зевс. Все остальные — земные — так, любовницы, пока богиня не видит. — Нам с вами нужно поговорить, — слышу знакомый голос за спиной. Я уже успел открыть дверь своего мерса, собирался сесть в салон, врубить музыку «Neffex» и постараться ни о чем не думать. — Следите за мной, Лада Алексеевна? — оборачиваюсь и окидываю девушку внимательным взглядом. Одежда другая, значит, заезжала домой, подготовилась. Соблазнительное платье из черной ткани, вырез на грани пошлости. Шпильки. Да и вся она такая… на грани. Поговорить пришла, ага. Схватить бы за волосы, накрутить их на кулак, притянуть к себе и сообщить о том, что со мной не следует играть. Можно доиграться. Время позднее, половина девятого. На парковке кроме нас никого. Но эти камеры… Ей некомфортно, ее страх покалывает мне кожу. — Вы очень много работаете, Кирилл Платонович. Поймать вас крайне проблематично. Да, неделя выдалась и правда хлопотной. Обычно в день рассматриваем один-два сложных дела, плюс пять-семь относительно простых, сегодня же сложных оказалось четыре. Все утро просидел, вникая. У меня нет отмен, и так должно оставаться по крайней мере ближайшие два года. Многие считают, что я занимаю не свое место, и рисковать нельзя. — Вы по делу «Молокозавода»? — приподнимаю одну бровь. — У вас сегодня было время выступить, вы им не воспользовались. — Нет, я по другому вопросу, — она делает шумный вдох-выдох, смотрит в глаза. — По личному, — выпаливает, решившись. Голос звучит излишне твердо, не могу удержаться от насмешливой улыбки. Не верю. Киваю, приглашая в машину, и сажусь в салон сам. — Я никуда с вами не поеду! Я хотела просто поговорить, — но шаг в мою сторону, впрочем, делает. — Я не буду ничего обсуждать на парковке. Сомнительное мероприятие, вы так не считаете? Она мешкает, оглядывается, потом все же обходит машину, дефилируя с прямой спиной, и садится на переднее сиденье. Вот и умничка. Умеет же быть послушной девочкой. Скрещивает руки на груди, напрягается. Я нажимаю на кнопку «Двигатель старт» и плавно давлю на педаль газа. — Куда мы едем? — спрашивает она через несколько минут. — Ко мне домой, — отвечаю флегматично, будто само собой разумеющееся. — Я не поеду. Боже, остановите машину, вы меня не так поняли! — начинает она суетиться. Я резко выжимаю тормоз, поворачиваю голову и смотрю на нее. — Вперед, — киваю на дверь. — Просто поговорить, — она таращится на меня во все глаза, в них так много сомнений и метаний, что сама девушка кажется будто… уязвимой, незащищенной. Я невольно облизываю губы. — Просто разговор. Я не… не такая, как вы, должно быть, обо мне думаете. Я молчу, рассматривая девушку, этого времени ей хватает, чтобы отдышаться и взять себя в руки. Лада продолжает: — Я вам не секс предлагаю. Уж точно не ради «Молокозавода»! — улыбается, и я усмехаюсь в ответ. — Кто ж знает, насколько внимательно вы относитесь к своим клиентам, — не удерживаюсь от шутки. Ей смешно. Она шумно выдыхает, значительно расслабившись. — А вы бы согласились? На такую взятку? — приподнимает брови, кокетничая, проверяя, как много я позволю ей. Голубые глаза загораются азартом. Вовсе не потому, что она нашла выход из ситуации, ей просто льстит мое внимание. Может, проучить ее, хотя бы раз в жизни? Дело там, кстати, на пару миллионов. Вот только она лично вряд ли много выгадает даже в случае победы. — Вы предложение сначала сформулируйте без всяких «я не такая, но если надо, то возможно». Я рассмотрю, что в него входит, и отвечу. — Письменно? — сладким голоском. — Устной формы и презентации будет достаточно.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!