— Ну, какая от неё угроза, Толик? Каким тебе видится сценарий? Любовница электрошокером парализует, а потом злодейски умерщвляет нашего подопечного? После чего перекрашивает волосы, становится совершенно неузнаваемой и с помощью пятидесяти тысяч прокладывает себе путь в безопасное далёко, на экзотические острова, где её никто никогда не отыщет? Так бывает только в плохих фильмах. А в жизни это называется — бред… Электрошокером не убьешь; перекрасив волосы, не станешь совсем не узнаваемым; пятьдесят тысяч рублей — не те деньги, которых достаточно для стопроцентно надежного отхода и залегания на дно. — Согласен. — Значит, всё это — чепуха. И вообще — чего ты к этой молодящейся старушке прицепился, когда у тебя под боком есть такая славная девчонка? Она спит в соседней с твоей комнате и грезит о тебе, Толян. В своей чудненькой пижамке она прижимает к груди розового зайца, думая, что это — ты, а ты всё не идешь, и она не спит, её мучает бессонница… И так — из ночи в ночь, и даже снотворное не помогает… — Трепло! — Не надо на меня так смотреть! Я всё понял и больше так не буду. Ты тут закончил? — Да. — И комнату мальчика этого ненормального осмотрел? Все подгузнички и памперсы его перебрал? — Пошел ты к чёрту! У тебя настроение слишком игривое. — А знаешь почему, Толян? Это нервы. Я чувствую, что мы ничего с тобой не нашли. А должны были найти. Значит, что-то просмотрели. И теперь я психую. ⁂ Китайгородцев позвонил в Москву. — А я тебе звонить как раз собирался, — сказал ему Хамза. — Потому что наши ребята на одного из гостей накопали кое-что интересное, и я хотел поделиться. — Кто? — коротко спросил Анатолий. — Виктор Пастухов. Телохранитель только вздохнул в ответ. — Проблемы с ним? — понимающе произнес Хамза. — Сидит у меня голубчик под присмотром, в наручниках. Сегодня утром устроил стрельбу. Даже гранату бросил. Хорошо, что учебная оказалась. Я потом просмотрел его вещи. А там — высушенные человеческие уши. — Он Чечню прошел. В первую чеченскую воевал. — Я так и понял. — У нас была возможность посмотреть его личное дело. У парня — орден Мужества. Характеристики положительные. Но повсюду отмечается психологическая неуравновешенность. Он легко срывается. К концу службы совсем с катушек слетел. Мы вышли на командира, под началом которого Виктор служил. Его характеристика такая: «В бою Пастухов — зверь, и после боя — тоже зверь». В общем, отцы-командиры его отправили на дембель с лёгким сердцем. От греха подальше, так сказать. Чувствовали, что ещё немного, и этот парень чего-то отчебучит, а им потом отвечать. Вот и отчебучил. Ты с милицией уже связался? — Нет. — Почему?! Удивление Хамзы было неподдельным. Потому что при работе на выезде наипервейшее дело — установить контакт с местными пинкертонами. Даже если всё благополучно. Ну, а если стрельба — тут и раздумывать нечего. — Тапаев против, — сказал Китайгородцев. И опять Хамза спросил: — Почему? — Говорит, что хочет отсюда уехать спокойно, по-тихому. Какая-то логика в его словах, конечно, есть. Тут была стрельба, а это — его дом… Уголовное дело возбудят, он пойдёт по делу свидетелем, а ему все эти допросы сейчас совсем ни к чему. Он мне так и сказал: «Я уеду, а уж потом тут пускай расследуют что хотят». — Психология человека, оставляющего пепелище. — В смысле? — Ему уже будет все равно. Он не собирается сюда возвращаться. — Да, никаких сомнений. — Стрельба какие-нибудь проблемы создала? Кто-то пострадал? — Нет. — Ну ладно, тогда не гоните волну, если клиент просит. Ему виднее. С этим всё у тебя? — Пока да. — Я тебе еще о гостях расскажу. — Начните с супругов, — попросил Анатолий. — С Людмилы и Александра. Тут Костюков обратил внимание на то, что супружеская чета путем долгого перебора вариантов остановила свой выбор на комнате, из которой открывается вид на окна нашего подопечного. Хамза засмеялся в ответ: — Толик, сразу хочу сказать, что в наработанных материалах нет ни малейшего намека на наличие у этой парочки снайперских навыков. — Очень жаль, — буркнул Китайгородцев. — Ты расстроился? — Ещё бы! Мы тут землю носом роем, а результатов — ноль. Не к кому прицепиться. Это тревожит. — По этой парочке — ничего интересного. Женщина всю сознательную жизнь проработала в сфере торговли. Начинала продавцом, позже стала директором магазина, еще позже перешла работать в торг. Потом начались эти перестроечные дела, торг рассыпался, как я понимаю, и она пошла заместителем директора в одну из коммерческих фирм, занимающихся поставкой продуктов. Уволилась год назад по собственному желанию. Это здоровье её стало подводить, никаких сомнений. Переключилась на свои болезни — и как полноценный работник была потеряна… — Никаких шероховатостей в её биографии не нашли. В последнее время её одолевают болячки. По ней сведений больше нет. Теперь — её муж. Инженерил на заводе. Сейчас — «челночит», возит мелкие партии товара, которые сдаёт в коммерческие палатки. Предприниматель без образования юридического лица. — Он служил в армии? — Да. — В каких войсках? Кем? — Сейчас посмотрю, минуточку. Ага, вот… Московский военный округ… Автобатальон… Водитель… Воинское звание — рядовой… Он шоферил, Толик. Значит, снайперских навыков в него за время службы не заложили… — А охотой он не увлекается, случайно? — Таких данных нет. — Хорошо, дальше, — попросил Анатолий. — На кого ещё есть материалы? — Скворцова Алла Андреевна. Тебе это интересно? — Мне всё интересно. — В настоящее время не работает. Живет гражданским браком с неким Бесединым Антоном Игоревичем. Он трудится в Центробанке, его забота — надзор за коммерческими банками. Вместе они уже шесть лет. Общих детей нет. У Беседина — две дочки от первого брака. Старшая — замужем. С первой женой отношения у него нормальные, ровные. Как и у Скворцовой с Тапаевым, кстати. Клиент регулярно пересылает деньги на содержание своего сына. Никаких эксцессов никто из их окружения припомнить не может. Это всё, что я хотел тебе сказать. — Спасибо. — Я тебе помог? — Вам сказать сладкую ложь или горькую правду? — Понял, — отозвался Хамза. — Ну, ты смотри там на месте, Толик. Я на тебя надеюсь. «И я на себя надеюсь, — подумал Китайгородцев. — Потому что мне надеяться больше не на кого». …В коридоре он наткнулся на сумрачного Богданова. Начальник тапаевской охраны сильно нервничал, посерел лицом и даже, как показалось Анатолию, уменьшился в росте. Или в полутёмном коридоре освещения недостаточно? — Анатолий! — трагическим голосом произнес Ильич. — Сколько мне ещё держать этих людей? Мне уже стыдно там появляться! — Пойдём, я скажу им что-нибудь, — предложил телохранитель. — Чтобы закрыть эту тему. — Ты закончил там, в гостевом доме? — Да. — Ну и как? — проявил интерес Богданов.