Образец охранника, которому в данный момент исполнять свои обязанности очень и очень приятно, предстал перед глазами Китайгородцева, когда он вошёл в свою комнату. Его коллега, по фамилии Абросимов, сидел в кресле, в котором обычно сидел Анатолий, и смотрелся вполне счастливым человеком. Китайгородцев приставил его к Рите вместо себя — и теперь тот чаёвничал с ней, с достоинством выполняя необременительные обязанности телохранителя. Лёгкая музыка. Кассета с щемяще-сладостной мелодией. Увидев, как Рита подливает в чашку Абросимова заварку, Анатолий ощутил лёгкий укол ревности. — Какой-то ты осоловелый, — буркнул он, обращаясь к Абросимову. Тот, наверное, о чём-то догадался, потому что засмеялся в ответ: — Толик! Ты же знаешь — мы целый день на ногах, устаём как черти, а замены что-то не видно. По нему не скажешь, что он так уж жаждал замены… Так бы охранял и охранял сексапильную Риту… Даже ночью… — Налей и мне, — попросил Китайгородцев девушку. Вечер у него сегодня длинный. Много чего ещё предстоит сделать. И неизвестно, успеет ли поужинать. — Мороз ослабел, — сказала Рита. — На завтра обещают всего минус пять. Я бы на лыжах покаталась. Составишь мне компанию? Вопрос был обращен к Анатолию. — Не могу, — виновато улыбнулся он. — Много работы. Завтра вообще будет беспокойный денек. — Жаль, — искренне опечалилась она. — Я могу составить компанию, — встрял Абросимов. — Встанем с утра пораньше на лыжи — и вперёд! Китайгородцев посмотрел на него с плохо скрытой неприязнью. — Мне уже хочется отсюда уехать, — вздохнула Рита. — Надоело всё. — Завтра будет весело, — пообещал ей Анатолий. — Артисты, танцы, фейерверк… — Потанцуем, — ухмыльнулся Абросимов и сладко потянулся. Анатолий досадливо крякнул. Рита обнаружила, наконец, в каком состоянии находится Китайгородцев, — поняла, наверное, что это как-то связано с Абросимовым, и поспешно сказала, торопясь пригасить исподволь разгорающийся скандал: — Ну что за фейерверк может быть в этой глухомани? Мои друзья двухтысячный год встречали в Лондоне, вот там действительно был фейерверк! — А я был в Париже, — опять очень некстати подключился к разговору Абросимов. — Одного богатого перца сопровождал. Он со своей любовницей… — Да замолчишь ли ты наконец! — не сдержался Анатолий. За вспышкой раздражения угадывался гнев. Рита испугалась близкой ссоры и затараторила, переводя взгляд с Китайгородцева на Абросимова и обратно: — Или вот ещё на Московскую Олимпиаду был праздник… Родители меня взяли на стадион… Когда олимпийский Мишка улетал… Помните?.. Мне очень-очень понравилось… Анатолий резко отодвинул от себя чашку с недопитым чаем. Его помрачневший сверх меры коллега упорно смотрел в стол, будто не было для него сейчас занятия интереснее. — Я подыщу тебе замену, — сухо сказал ему Китайгородцев. — Что-то ты плохо выглядишь, дружище… Абросимов понимающе усмехнулся, но вслух ничего не сказал. Анатолий вышел из комнаты. Рита выскочила за ним следом: — Толик! Ну что ты, в самом деле! У неё был взгляд растревоженного щенка. Хозяин чем-то рассержен — и так от этого щенку некомфортно! И он только одного хочет — чтобы хозяин не сердился. — Извини, — сказал Китайгородцев. — К тебе это не имеет никакого отношения. — Ты не сердишься? Правда? — Правда, — неискренне ответил он. Рита вдруг прижалась к нему порывистым движением. Это было так неожиданно, что он даже растерялся. — Ты лучше всех! — прошептала девушка. — Лучше их всех! Я специально дождусь тебя. Ты придёшь, и мы с тобой попьем чаю. Только с тобой! Хорошо? Анатолий растерянно кивнул в ответ. — Обещаешь? — спросила Рита. — Обещаю. Она снова прижалась к нему, совершенно счастливая. — Извини, мне надо идти, — сказал Китайгородцев. На самом деле он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел их сейчас. — Да-да, — отстранилась девушка. Но тут же ей что-то вспомнилось. — Толик! Я сегодня видела этого парня, — произнесла она шёпотом, совершенно по-детски округляя глаза. — Того, который ненормальный. — И что же? — Мы столкнулись с ним в дверях. Там, на первом этаже. И он совсем не был похож на психа! — А на кого же он был похож? — с недоверием спросил телохранитель. — У него был нормальный взгляд, Толик! Взгляд совершенно нормального человека! Кажется, она до сих пор была под впечатлением от сделанного ею открытия. Китайгородцев засмеялся: — Вся штука в том, милая моя Рита, что психи тоже бывают разные. Одни опасны постоянно — либо для окружающих, либо для самих себя — и таких приходится изолировать. А другие большую часть времени пребывают во вполне приемлемом для жизни в обществе состоянии, и вся проблема — только в иногда случающихся у них приступах болезни. Тапаевский сын, похоже, как раз из этой компании. Болезнь где-то там, глубоко внутри него, она всё время спит — и просыпается лишь изредка. Ты, главное, не подходи к нему слишком близко, и все будет в порядке, честное слово. Телохранитель Китайгородцев: «Неудобно получилось… Стыдно, конечно… Но дело не в ревности!.. Чёрт побери, не в ревности!.. Абросимова уберу от девчонки не потому, что приревновал… Он действительно уставший и засыпает на ходу… Хорош телохранитель!.. Хотя зря сорвался… Рита будет думать неизвестно что… Стыдно… Он — тоже хорош… Был в Париже… Богатого перца сопровождал… С любовницей… За одно только это язык вырвать без суда и следствия… Давно мне не нравится… Ещё в прошлом году с ним история была… Обматерил клиента… И был нетрезв… Да, клиент вроде бы сам ему наливал, но он имел право отказаться… Должен был отказаться!.. Чего я к нему прицепился?.. Ревность?.. Не о том надо думать… О чём-либо другом… Завтрашний день… Праздник… Фейерверк… Олимпиада… Мишка олимпийский улетает… Как давно это было… И как, оказывается, недавно… А всё-таки может быть киллер без оружия — или не может?.. Яд как оружие?..Чепуха… Это только в книгах… В реальной жизни — такого почти не бывает… Достаточно проконтролировать приготовление блюд… А после никого не подпускать к тарелке твоего клиента… И у этого отравителя не будет никаких шансов… Нет, яд — неправдоподобно… Холодное оружие… Нож?.. Уже ближе… Банкира зарезали… На подмосковной даче… Но там никого не было рядом… Нож: всегда — это если только никого нет рядом… А здесь слишком много людей… Тоже малоправдоподобно… Если Тапаева заказали, ошибиться они не могут… Там — серьёзные люди… Им надо, чтоб наверняка… Ещё бывает взрывчатка… Нет, если бы хотели взорвать, давно взорвали бы к чёртовой бабушке!.. Вместе с домом… Они будут стрелять… Должен быть ствол… Киллеров без оружия не бывает… Какой-то ствол… Пистолет?.. Или винтовка?.. Или «калаш»?.. Если они будут идти оттуда, снаружи, у них ничего не получится… Посечём огнем… Почему я до сих пор до конца не верю в то, что они придут снаружи?.. Почему думаю, что те, кто за забором, — они только для подстраховки?.. Потому что они уже пытались извне… Напоролись на охранника… Убили… Но всё равно пришлось отступить… У них уже однажды сорвалось… Потому-то мне и кажется, что они должны попытаться отсюда, изнутри… Просто я не вижу его… Не вижу бесспорных следов его присутствия здесь… Одни только косвенные признаки… Поэтому не могу до конца поверить… А Абросимова всё-таки надо убрать от Риты… Ну вот, опять на него переключился… Уж лучше про завтрашний праздник… Олимпийский Мишка… До чего же всё-таки паскудно на душе!.. Прямо кошки скребут… Кошки-мышки… Мышки-мишки… Мишки олимпийские… Олимпийский Мишка… Улетел… Его потом поймали… Какая-то специальная бригада была, которая улетевшего Мишку ловила… И этот Мишка теперь ко мне прицепился… А ведь из-за него я психую… Нет, из-за Абросимова… Нет, из-за Мишки олимпийского… Из-за Абросимова… Я уже сам запутался… Наверное, Абросимов прав… Мы тут целыми днями на ногах, в три смены без подмены… В рифму получается… В три смены… Без подмены… А Абросимова заменю… Спит на ходу, подлец… А Рита обещала ждать… Не спит и зайца обнимает… Кто сказал?.. Костюков сказал… У Риты — заяц под подушкой… Розовый… Зайцы не летают, а медведь вот полетел… Потому что — олимпийский… На олимпиадах случаются чудеса… Ну почему этот олимпийский Миша ко мне так прицепился?.. Это усталость, дорогой мой друг Толян… Ты скоро сам с собой уже начнешь разговаривать…» ⁂ Открыв дверь гаража, Китайгородцев вошёл внутрь. При его появлении прикованный к трубе Пастухов резко вскинул голову. У него был злой и острый, как бритва, взгляд. «Вряд ли его можно просто передать с рук на руки охранникам тапаевского комбината, — подумал Анатолий. — Не справятся они с ним. Не по зубам им этот парень. Раскидает вохровцев, как мелюзгу. Придется отправить в сопровождение кого-нибудь из своих — а людей и без того не густо…» В проёме двери, ведущей в дом, маячил охранник из «Барбакана». — Отвлекаешься? — попенял ему Китайгородцев. — Я на два фронта, — доложил охранник. — За мной — ещё коридор первого этажа. Точно, не хватает людей… Анатолий проверил, надежно ли замкнуты наручники. — Рука затекла, — процедил сквозь зубы Пастухов. — Сними браслеты! Он прятал взгляд, чтобы не демонстрировать своему тюремщику полыхающий в глазах огонь ненависти. — Потерпи немного, — коротко бросил Китайгородцев. Вышел в коридор. Охранник, заложив руки за спину, пружинисто перекатывался с пятки на носок. Его карабин стоял у стены. — Скоро за этим парнем должны приехать, — сказал Анатолий охраннику. — Менты? — Вохровцы с комбината. Они его заберут. Поедешь с ними. Помни, вся ответственность за этого парня лежит на тебе. На вохровцев надежды нет. Отвезёте на комбинат. Закроете в каком-нибудь помещении, где нет окон и где надежные запоры. Наручники с него не снимать. Парень воевал в Чечне и коллекционировал отрезанные уши. Не дай ему возможности пополнить свою коллекцию. Охранник молча кивнул. Во взгляде добавилось напряжения. — Тут кто-нибудь появлялся? — спросил Китайгородцев. — Девчонки. — Какие девчонки?