Это вольные стрелки. Рыщут по просторам родины в поисках Потёмкина. * * * Прежде чем вывести Потёмкина на сцену, Китайгородцев из-за кулис просканировал заполненный зрителями зал. Знакомых лиц не обнаружил. К началу представления подъехали три милиционера в форме: по просьбе Китайгородцева их по знакомству вызвал директор Дворца культуры. Их труды в этот вечер оплачивал Потёмкин, который выложил деньги из своего кармана — тоже по просьбе Китайгородцева. Милиционерами Китайгородцев закрыл три точки: вход во Дворец культуры, зрительный зал и короткий коридор, из которого можно было пройти прямиком на сцену. Сам Китайгородцев остался на сцене, за кулисами, когда Потёмкин начал свою лекцию. Всё проходило по знакомому Китайгородцеву сценарию: после лекции начался непосредственно сеанс, номера были те же самые, и даже, кажется, в том же порядке, что и на предыдущем выступлении. Но концовка представления прошла не по шаблону. После ухода Потёмкина на сцену вышел директор Дворца культуры, чтобы сделать несколько важных объявлений для почтенной публики. На самом деле целью было задержать эту публику в зале на минуту или две. Сопровождаемый Китайгородцевым и одним из милиционеров Потёмкин беспрепятственно вышел из Дворца и был усажен в поджидающий его автомобиль, заранее заказанный Китайгородцевым. Когда их автомобиль проехал мимо гостиницы, не останавливаясь, Потёмкин забеспокоился, но не успел ничего сказать. — Не волнуйтесь! — произнес Китайгородцев. — Так надо. Мы не останемся здесь ночевать. До города, где у вас завтра выступление, двести километров. Через три часа мы будем там. Но надо было ещё объяснить, потому что Потёмкин так и не понял, в чём причина. — Эти ребята, о которых говорил директор, — сказал Китайгородцев. — Те, которые звонили, спрашивали про концерт. Это наверняка ваши старые знакомые, Иосиф Ильич. — Почему вы так решили? — насторожился Потёмкин. — Ведь вы здесь гастролировали раньше. Это так? — Да. — И они знали — про этот вот конкретный город? — Ну, разумеется. Я с ними обсуждал, в каких городах бывал на гастролях и куда было бы неплохо повторить визит. — Они, наверное, прозванивают эти города, чтобы вас вычислить, — предположил Китайгородцев. — А кстати, вот этот город, в который мы едем… — Он — в первый раз! — быстро сказал Потёмкин. — Там я ещё не был! Хоть какая-то надежда на отсутствие проблем. — А мои вещи! — вдруг всполошился Потёмкин. — Мой чемодан! — В багажнике, — успокоил его Китайгородцев. — Я распорядился. Эвакуация клиента. Всё отработано. * * * Они проехали приблизительно половину пути, когда пошёл сильный снег. Снежные вихри закружились над дорогой, так что вокруг невозможно было что-либо рассмотреть. Свет фар едва пробивал эту белую пелену. Китайгородцев смотрел сквозь стекло и ничего не видел. Не рассмотришь, сколько ни вглядывайся. — Вы говорили мне про амнезию, — произнес он негромко. — Про то, что можно заставить человека что-то забыть. А заставить вспомнить — можно? Посмотрел в бездонные глазницы Потёмкина. Тот долго молчал. Китайгородцев уже было подумал, что его собеседника укачало и тот заснул в дороге, когда Потёмкин вдруг разлепил свои губы и коротко ответил: — Можно. * * * В полночь они въехали в засыпанный снегом город. Улицы пустынны, снег нетронут и чист, лишь на отдельных улицах можно было увидеть следы от протекторов автомобильных шин — кто-то проехал тут пять минут назад и исчез, будто и не было. Не у кого спросить дорогу. Колесили по улицам в поисках гостиницы, то и дело помимо своей воли возвращаясь туда, где проезжали совсем недавно. Горящие фонари в этом городе встречались редко и даже они мало что освещали в неостановимой метели. В конце концов на их пути оказался припозднившийся путник. Он шёл по середине дороги, пьяно загребая ногами снег. У него спросили про гостиницу. — А мы где ваще? — уточнил мужик, с недоумением озирая окрестности. Судя по тому, как путник был засыпан снегом, он шёл издалека, хотя и вряд ли смог бы вспомнить, откуда начался его сегодняшний поход, и предстоял ему, наверное, неблизкий путь, пускай даже о конечной цели он сам не имел никакого представления, судя по его полубессознательному состоянию. Его оставили в покое и продолжили самостоятельные поиски. Гостиница обнаружилась минут через сорок, причем на той самой улице, по которой их машина проезжала уже несколько раз. Не разглядели прежде то ли из-за снега, то ли из-за того, что ни одно окно двухэтажного бревенчатого здания не светилось. * * * Их встретила заспанная девушка, кутавшаяся в пуховый платок. Номера для Потёмкина и Китайгородцева были заблаговременно забронированы на завтрашний день, и то, что этот день ещё не наступил, никакой роли не играло — номера пустовали. Китайгородцев проводил Потёмкина до его номера, после чего вернулся к девушке в пуховом платке. — Постояльцев много? — спросил Китайгородцев. — Нет. — Сколько? Девушка растерянно захлопала глазами. Не могла взять в толк, что за интерес у собеседника. — Я телохранитель, — сказал Китайгородцев. — Охраняю вашего постояльца, — указал рукой в ту сторону, где сейчас был Потёмкин. — Я должен знать обстановку. — Двое, — доложила девушка. — Муж и жена. В четвертом номере. — Москвичи? — Почему москвичи? — Просто — спрашиваю. — Нет, они из Рязани. — По брони кого-нибудь ждёте в ближайшие два дня? — Ждём. Хотите взглянуть? — Хочу. В неаккуратную тетрадь с выпадающими листами были вписаны данные на трёх человек. Трофимов Борис Андреевич и Трофимов Алексей Борисович. Отец и сын, не иначе. Записаны на завтрашний день. Петракова Зинаида Ивановна. Послезавтра. Ничего интересного. Китайгородцев закрыл тетрадь. — А вы знаете, кто он такой? — спросил у собеседницы и снова показал туда, где находился Потёмкин. — Гипнотизёр из Москвы. С концертом приехал. Правильно? — Правильно, — не стал перечить Китайгородцев. — А теперь постарайтесь вспомнить, это очень важно. Кто-нибудь интересовался, забронировал ли господин Потёмкин номер, и когда он вообще приезжает? Озадачил девушку. — Н-нет, — сказала не очень уверенно. — Может, по телефону кто-то звонил и спрашивал? — Нет! — уже увереннее.