— А он откуда знал про Михаила? — осведомился Хамза и посмотрел внимательно. — От меня. Он меня загипнотизировал… — Потёмкин? — Да, Потёмкин. И я под гипнозом ему всё рассказал. — Вы это помните — как ему рассказывали? — вдруг спросил молчавший до сих пор толстяк. Китайгородцев даже головы не повернул. — Нет, — ответил коротко. — Значит, с его слов об этом знаете? — спрашивал толстяк. — Да. — А может, он придумал? — высказал предположение собеседник. — Может, это всё его фантазии? — Какие же фантазии? — ответил мрачно Китайгородцев. — Откуда он мог знать? Я ему прежде не рассказывал, вообще разговоров таких не было, а он мне и факты, и фамилии — ну от кого ему это знать, как не от меня? — Итак, он вас загипнотизировал, чтобы все эти сведения из вас вытянуть… — Нет, он меня загипнотизировал, чтобы снять боль. — Какую боль? — Нога, — сказал Китайгородцев. — У меня ранение. Огнестрел. Ходить больно. Я с палкой ходил. Толстяк посмотрел на Хамзу. Тот кивнул едва заметно. — Помог Потёмкин? — заинтересовался толстяк. — Помог, — ответил Китайгородцев. — Боль ушла? — Не до конца. — А как же он так огнестрелы лечит, если он — гипнотизёр? — вроде бы усомнился толстяк. — Как он вам такой фокус объяснил? Ведь объяснял как-то? Смотрел вопросительно и ждал ответа. — Он говорил, что боль есть, но на неё накладывается ещё и мой страх, — сказал Китайгородцев. — Я ожидаю, что будет больно, поэтому ступать стараюсь осторожно, и от этого хромаю сильнее, чем должен был. — А как гипнотизировал? — заинтересовался толстяк. — Как всё происходило? Расскажите. Китайгородцев рассказал, что помнил. Собеседник слушал его внимательно. — Про вашу ногу мне понятно, — сказал толстяк через некоторое время. — Но потом были другие сеансы гипноза. То, что связано с провалами памяти у вас и с этим человеком… Как его зовут? Посмотрел на Хамзу. — Михаил, — подсказал Хамза. — Да, Михаил, — кивнул толстяк. — А эта тема как возникла? Он вам подсказал, Потёмкин? — Нет. — Вы проявили инициативу? — Да. — Расскажите, — попросил толстяк. И снова Китайгородцев вспоминал, как там оно было. Время от времени собеседник задавал уточняющие вопросы. Чем дольше продолжалась их беседа, тем явственнее проступала во взгляде толстяка настороженность. Если в первые минуты появления здесь этого человека он смотрел на Китайгородцев заинтересованно, то теперь к заинтересованности примешалась опасливость. В конце концов он отвлёкся от Китайгородцева и выразительно посмотрел на Хамзу. Тот его взгляд легко расшифровал и буркнул: — Говори при нём. Толстяк помялся. Так при больных стараются не обсуждать диагноз. — В общем, очень похоже, что его вводили в транс, — сказал толстяк. — Те подробности, которые он упоминает, обычно встречаются на сеансах гипноза. Разные вариации случаются, у каждого гипнотизера свой темперамент и свои приёмчики, но в целом всё так и бывает, как он нам рассказал. — Значит, и про покушение — это тоже правда? — спросил Хамза. Тут толстяк вскинул руки, словно хотел от Хамзы загородиться. — Я сказал только то, что сказал! — произнёс он протестующим тоном. — Похоже, что этот человек действительно общался с гипнотизером! Всё! Точка! Дальше не ко мне! — А к кому? — спросил Хамза. — К гипнотизёрам, к настоящим. К практикующим. Которые это знают и умеют. Они, возможно, смогут из парня этого вытащить всё, что ему известно. А я психиатр. И с гипнозом я знаком факультативно. Я предупреждал. Да? — Да, — вздохнул Хамза. — Я тебе ещё нужен? Кажется, он очень хотел отсюда уйти. И как можно скорее. Хамза покачал головой. Не нужен. — Проводишь меня? — спросил толстяк. Хамза понял, что дело тут не в обычной вежливости. Он не ошибся. Когда они вдвоём с толстяком вышли из офиса, тот вдруг сказал, предварительно оглянувшись по сторонам и убедившись, что их никто не слышит: — С ним что-то не то, поверь! Я глаза его видел! У него в мозгах шурум-бурум! И когда в его башке пружинка какая-то соскочит… Замолчал, только покачал головой. — Думаешь, что действительно может убить? — мрачно уточнил Хамза. — Я тебе дам один совет. И будет лучше, если ты сделаешь, как я скажу. Сообщи об этом парне куда следует. В прокуратуру, в милицию, в ФСБ… Хоть даже самому президенту. Сними с себя ответственность. Потому что если у него пружинка соскочит и он пойдёт убивать, а ты об этом знал, но не сообщил — это одно. А вот если сообщил — это уже совсем другое. — А если тут какая-то ошибка и он вовсе ни при чём? — А если при чём? — вопросом на вопрос ответил толстяк и посмотрел печально. — Тебе его жалко? А себя не жалко? Ну, не повезло парню. Зомбировали его. Превратили в идиота. Он сам пускай со своими проблемами разбирается. Ты-то тут при чём? * * * Хамза отправил Лапутина, чтобы поговорить с Китайгородцевым с глазу на глаз. — Это врач, — сказал Хамза. — Психиатр. Он толковый. Уже не один раз выручал меня. Китайгородцев молчал, смотрел выжидательно. Понимал, что это только вступление к разговору. — Но по гипнозу он, конечно, не специалист, — сказал Хамза. — Будем искать гипнотизёра. Настоящего. Потёмкин этот, кстати, где? — На гастролях. — Далеко? — Сейчас он за Уралом, в Тюменской области. — Далеко, — оценил Хамза. — Попробуем отыскать кого-нибудь здесь, в Москве. — Зачем? — Будем разбираться, Толик. Тухлая какая-то история. Я подтяну врачей, может, они что-то толковое подскажут. Покрутят тебя так и эдак. — Сколько же они меня будут крутить? — хмурился Китайгородцев. — Им виднее, — с неискренней беспечностью сказал на это Хамза. — Вы хоть понимаете, что времени почти что нет? — Почему? — озаботился Хамза.