— Извините, — сказал он Китайгородцеву, смущаясь. А уж потом девушке: — Салют! Завтра приходишь? — В пять? — В пять! Мы без тебя не начинаем! — Да ладно! — засмеялась девушка. — Клянусь! Китайгородцев им мешал. Обменялись заговорщицкими улыбками и девушка ушла. — Извините, — снова сказал Алёша Китайгородцеву. Он всё ещё витал мыслями где-то далеко. — А что ты вообще о Михаиле знаешь? — спросил Китайгородцев. — Живёт он — где? — Не знаю. — Может, мама твоя упоминала? — Я не помню. — Хотя бы город! Он москвич? Или жил в Калуге? Нет, в Калуге он не мог. Правильно? — Не в Калуге. А где — не знаю. — Вы вообще с родственниками по той линии поддерживаете отношения? — Нет. У нас своя жизнь, мы ни с кем, даже на праздники не перезваниваемся… — Завтра число какое?! — вдруг всполошился Китайгородцев. — Пятнадцатое! — Да, — подтвердил Алёша, сильно удивившись тому, как его собеседник ни с того ни с сего разволновался. — Завтра в пять — что у вас за праздник? — День рождения. — Чей?! — Мой. — Сколько тебе стукнет?! — Восемнадцать. А что? Совершеннолетним станет. Наследник. — Кто твой отец? — позабыл на время о чувстве такта Китайгородцев. Алёша хлопал глазами, не понимая, что к чему. Его растерянный вид отрезвил Китайгородцева. — Извини! — сказал он парню. — Извини, я не то хотел… Я не про то… * * * Нина Петровна испугалась, увидев Китайгородцева в школьном коридоре. Лицо такое сделалось — испуг не скрыть. — Вы меня преследуете? — криво улыбнулась она. — Нам надо поговорить. — Не о чем нам говорить! Сказала, как отрезала. Перемена. В коридоре десятки школьников. Сейчас она чувствовала себя увереннее, чем прежде. — Это важно, поверьте. — Я прошу вас уйти! — холодно сказала женщина. Не выпроваживала, а прогоняла. — Ваш Алёша… — Что?! — зло сузила глаза. Решила, что её сыну может угрожать опасность, и была готова защищать его до последней капли крови. — Его отец — Станислав Георгиевич? Кровь прихлынула к её лицу. Казалось, что ещё одно мгновение, и с нею случится удар. Шум школьной перемены, визжали дети — ничего этого Нина Петровна сейчас не слышала. Китайгородцев на всякий случай взял её под руку. Она с готовностью воспользовалась этим, едва ли не повисла на его руке. — Зачем вы здесь? — спросила Нина Петровна, пытливо вглядываясь в лицо своего собеседника-мучителя. Она не была сейчас ни злой, ни настороженной, а только слабой. — Где мы можем поговорить? — Китайгородцев озирался по сторонам. — Идёмте, — сказала женщина. Привела Китайгородцева в пустой класс. Плотно прикрыла дверь. Тут же опустилась на учительский стул, будто её ноги не держали. Она сейчас совсем не была похожа на учителя. Ни строгости во взгляде, ни уверенности в движениях. — Кто вы? Зачем сюда приехали? Я ничего не понимаю! — Я ищу Михаила. — Его здесь нет! — пожала плечами Нина Петровна. Мы не о том, мол, говорим, и я подозреваю, что дело тут не в Михаиле. — Его нет, — признал Китайгородцев. — Но он мне нужен. — При чём тут я? При чём Алёша? — Вам может угрожать опасность. — Нам с Алёшей? — Возможно, что Алёше — нет, а вам — да. — Не понимаю! — ещё больше растерялась. — Алёша — он действительно сын Станислава Георгиевича? — Какая вам разница! — сказала Нина Петровна с досадой и бросила быстрый взгляд на входную дверь. Это, похоже, была её тайна, и правды коллеги Нины Петровны не знали до сих пор. — Разница в том, — сказал Китайгородцев, — что если Алёша — это сын Станислава Георгиевича, тогда, я думаю, он в безопасности. Зато вы — нет. Женщина нервно сжимала-разжимала пальцы рук. — Глеб ненавидел Стаса, — сказал Китайгородцев. — Для вас это тоже не секрет. Но для вас, как я понял, секрет, что Глеб иногда вслух мечтал о том, как он устроит Стасу неприятности, и все богатства Стаса отойдут наследнику. А наследник у нас кто? Алёша! Каким образом Алёша может стать наследником? — спросил Китайгородцев и внимательно посмотрел на женщину. От неё ответа не добьёшься. В таком состоянии она ничего не соображает. — Наследник — это когда наследство открывается, — подсказал Китайгородцев. — А открывается оно тогда, когда прежний владелец наследуемого имущества умрёт.