— Подошёл? — переспросил Лисицын. И только сейчас Китайгородцев заподозрил, что изумление собеседника — не наигранное. — Он подошёл? И ты видел его близко? — уточнил Лисицын. — Да. — И это действительно был тот самый человек? — Да, это был он. — Хорошо, — пробормотал Лисицын. — Иди со мной. Он поднялся с дивана и направился к выходу из комнаты. Его охранник, дежуривший за дверью, вознамерился было увязаться за ними, но был остановлен нервным жестом хозяина. Лисицын и Китайгородцев поднялись на второй этаж, прошли по галерее. Лисицын остановился перед одной из дверей, и теперь Китайгородцев вспомнил: точно, та самая комната. — Здесь? — почти беззвучно спросил Лисицын. Китайгородцев молча кивнул в ответ. Лисицын распахнул дверь. Тот человек и сегодня был здесь. Снова сидел за столом с задумчивым видом. — Здравствуй, папа! — поприветствовал его Лисицын, прошёл в комнату, сел на стоящий у стола свободный стул, произведя при этом некоторый шум. — Тебя сегодня ночью видели. Старик и бровью не повёл. Лисицын требовательно посмотрел на Китайгородцева, словно приглашал войти. Китайгородцев переступил через порог. Он был так сильно озадачен, что забыл поприветствовать пожилого человека. Человека? Человека?! Китайгородцев с нарастающим изумлением всматривался в неправдоподобно розовощёкое лицо. Если бы не льющийся из окна за спиной сидящего свет, Китайгородцев, возможно, догадался бы раньше. — Это восковая фигура, — сказал Лисицын. — Манекен. Точная копия моего покойного отца, генерала Лисицына. Он вздохнул и скорбно посмотрел на Китайгородцева. Китайгородцев приблизился. Он уже видел, что действительно — не живой человек перед ним, но это было столь невероятно, что не мог поверить собственным глазам. — Такая вот история, — сказал Лисицын. Что теперь, мол, скажешь? Но Китайгородцев сейчас видел лицо генерала близко, на расстоянии вытянутой руки, как прошлой ночью, и он уверенно мог утверждать: одно и то же лицо. — Это он! — пробормотал Китайгородцев. — Я видел его этой ночью! — Ты понимаешь, что говоришь?! — осерчал Лисицын. — Как такое может быть? Ты мне объясни! — У меня нет объяснения. Я просто его видел. Так близко, что ошибиться невозможно. Он подошёл к окну. Смотрел на меня. Потом ушёл. — Куда? — Не знаю. * * * Следов, разумеется, не было. — Шёл сильный дождь, — сказал Китайгородцев. — Всё смыло. Лисицын стоял рядом, набросив на плечи пальто. Зябко передёрнул плечами, повел взглядом вокруг. Лужи до сих пор не высохли. — А может, их и вовсе не было, следов? — спросил он со вздохом. — Были. Я видел. Ну, не то, чтобы отчетливо. Угадывал! — подыскал нужное слово Китайгородцев. — Угадывал, — повторил за ним Лисицын. Прошёлся вдоль стены, невнимательно глядя себе под ноги и явно не рассчитывая что-либо там обнаружить. Ничего и не было. — И ты вот тут бегал, да? — нервно повёл рукой Лисицын. — Под дождём… С палочкой своей… Да? Глянул хмуро на собеседника. — Да, — подтвердил Китайгородцев. — Мне всё никак не верится, — сказал с досадой Лисицын. — Вроде ты серьёзный человек. В охране служишь. Пистолет у тебя есть? — Есть. — Покажи! Китайгородцев сдвинул полу куртки, обнажая плечевую кобуру. Из кобуры торчала рукоятка пистолета. — Газовый? — поинтересовался Лисицын. — Нет, настоящий. — Вот видишь — настоящий, — сказал Лисицын. — Значит, ты не псих. Нормальный парень. Должны были тебя проверить, прежде чем дать в руки пистолет. И вот ты нормальный вроде, а сам мне про призраков рассказываешь. И я в затруднении: как тебя понимать? Китайгородцев хмурился. — Тут обижаться не надо, — посоветовал Лисицын. — Тут надо объяснять — к чему ты мне историю про призраков рассказываешь? — Это был не призрак, — сказал Китайгородцев. — Это был человек. Я его видел — вот как вас сейчас! — И он был один в один как тот, из воска, что наверху, — подсказал собеседник. Если бы он не психовал, в голосе проявилась бы насмешливость. А так — раздражение одно. Но Китайгородцев не дрогнул. — Да, один в один, — подтвердил он. — Генерала Лисицына уж десять лет как нет! — сказал Станислав Георгиевич, темнея лицом. — Я его хоронил! — выкрикнул он. — Мать моя хоронила! Михаил там тоже был! И с нами ещё человек сто были на похоронах и поминках! Он умер! Его нет! И не мог он под окно к тебе прийти! Ты это понимаешь?! — А вот, кстати, Михаил, — вспомнилось Китайгородцеву. — Я его видел после того. — После чего? — После того, как этот человек исчез, — показал Китайгородцев куда-то себе под ноги. — Я видел Михаила в доме, и он был такой мокрый — хоть одежду на нём выжимай. — Он тоже был на улице? — Получается, что да. — Может, это его ты и видел в окно? — Нет-нет! — уверенно сказал Китайгородцев. — Точно — не он. — Ты сказал ему, что видел кого-то за окном? — Да. — А он что? — Сказал, что это чепуха. — Значит, всё-таки чепуха? — испытующе глянул Лисицын. И Китайгородцев понял, что собеседник ждёт от него оценки: насколько искренен был Михаил. Он замялся. — Можешь говорить как есть, — сказал Лисицын, обо всём догадавшись. — Я этого хмыря не уважаю, хоть он мне и родственник. — Мне показалось, что Михаил решил меня не посвящать во что-то, — дипломатично сформулировал Китайгородцев.