Решив, что ей просто показалось, Лирана вновь повернулась, чтобы взять на руки Фани. Но высшая поняла, что коридор – пуст. Ребенка, как и следов ее присутствия, не было. Помня, что собой представляет ребенок, Лирана зло оскалилась, решив, что та могла очнуться раньше времени и увидеть момент убийства жены хозяина, а после сбежала. Вот только Лирана знала все места, куда она могла деться, а господина в крепости не будет еще некоторое время. Решив для себя, что от надоедливой любимицы хозяина также придется избавиться, высшая обернулась на свою первостепенную проблему: труп Аннабель. Однако, как только она стала концентрировать в своих ладонях магию, поняла, что освещение будто стало ярче. Моргнув, высшая вновь посмотрела на жаровни и поняла, что из тех буквально вырываются столпы огня, который яростно и с ревом сжигал воздух, словно оповещая о своем негодовании. Взгляд Лираны вновь упал на безжизненный труп и красноволосая самозванка нахмурилась. Сменив фигуру пальцев, она выпустила в ближайшую жаровню сгусток энергии, который должен был потушить огнь, но тот, словно имел голос, взревел громче, поднимаясь до самого потолка, облизывая скалу и плавя камень. И спустя секунду, против всех правил, пламя из трех ближайших жаровен сменило траекторию и живым потоком устремилось прямо в безжизненное тело Аннабель, словно пыталось изничтожить, испепелить, выполняя грязную работу вместо высшей. И та действительно с редким изумлением видела, как плавится и истончается худенькая фигура в настоящей огненной воронке, которая с жадностью поглощала все следы недавнего преступления. Но вскоре рев не прекратился так же резко, как начался, оставляя после себя на месте, где прежде был труп, лишь прах и ровный костер, размером с человеческий рост, который неизвестно что подпитывало. Заинтригованная и слегка завороженная игрой пламени, высшая сделал шаг вперед, желая утолить свое любопытство и ощутить на себе тепло огня. Она хотела убедиться, что этот костер ничем не отличается от тех, что уже слабо потрескивал в жаровнях. И, вглядываясь в хаотичные и спокойные язычки пламени, до того бесстрашная Лирана протянула руку, а затем раскрыла рот, собираясь закричать, но ужас был таким, что из ее горла вырвался лишь изумленный сип. Пламя трансформировалось, приобретая форму ладони, которая обхватила запястье Лираны прямо над брачной меткой. Постепенно сквозь пламя стала проступать рука с тонкими пальцами увенчанными длинными, черными, блестящими и загнутыми когтями, которые сжимали, не только обжигая, казалось, неуязвимую кожу высшей, но и раня когтями, которые резали кожу, мышцы и кости, будто мягкое масло. Лирана попыталась вырвать руку, но безуспешно, и в новой панике взглянула на костер, который постепенно вытягивался и преображался в женскую фигуру объятую огнем. Огонь переплетался с красными волосами, огнем горели глаза, и огонь же служил единственной одеждой девушке, которая не выражала ни чувств, ни эмоций, кроме мрачной жажды голода и тепла. И единственным источником для утоления этой жажды, огненная девушка видела в той, что носила ее лицо и сейчас уже кричала от боли. Лирана хотела упасть, чувствуя, как силы покидают ее, золотистыми нитями перетекая по руке и переплетаясь с пылающей огнем ладонью, как недавно с брачной меткой. – Нет! – закричала высшая, с ужасом вглядываясь в безразличное лицо воплощённого пожара которое неумолимо приближалось. Уже только от ее близости высшая ощутила, как жар пропитывает ее кожу, причиняя боль, оставляя сначала только волдыри, а затем и жуткие ожоги, пока кожа не стала стекать, точно жидкость или отваливаться струпьями, открывая кости. Высшая закричала сильнее, впервые за многие годы испугавшись по-настоящему и поняв, как сейчас, именно сейчас и никогда прежде она была близка к смерти. Но крик высшей был заглушен обжигающим, парализующим поцелуем, от которого онемели и наполнялись агонией частички всего ее существа, пока вторая, с каждой секундой поцелуя, разгоралась сильнее, мощнее, распространяя свой жар и силу вокруг, наполняя все помещение. Она пила теплые потоки золотистых нитей, словно патоку, совершенно не обращая внимания на то, что сосуд этой живительной энергии практически иссяк. И с последней каплей силы, новорожденный феникс разжал когти, выпуская из рук обгоревший труп некогда могущественного и практически бессмертного существа. А в следующее мгновение за спиной купающейся в огне девушки разгорелся портал. И что-то мощное ударило ее в грудь, вынуждая переступить через край. *** В том лесу всегда было страшно и опасно находиться, как случайному путнику, так и опытному охотнику. Этот лес таил в себе множество опасностей и хищников. Многовековые деревья стали свидетелями множества чудовищных событий и смертей. Но ничто прежде не угрожало их существованию. До того момента, пока посреди ночи в самой непролазной чаще не случилась вспышка света, которая стала предвестником одного из крупнейших взрывов, которая в одно мгновение испепелила и изничтожила сотни метров в округе. Даже спустя много часов, с той стороны несло опасностью и невиданным прежде жаром, который отпугивал даже самых опасных хищников. Кроме одного. На выжженную поляну вышел искусственно выведенный гибрид. Лишь он осмелился вступить по еще обжигающе горячей земле, которая спеклась до состояния камня. Ровной походкой, невзирая на раскаленный воздух, он искал эпицентр в желании выяснить причину случившегося. И вскоре нашел. А когда это сделал, изумленно замер, разглядывая в кратере обнаженное и худое тело красноволосой девушки, которая без сознания свернулась в комок прямо на голой и раскаленной земле. Ибрид растерянно обернулся, смотря на край выжженной поляны, где среди деревьев его ждала привычная жизнь и стая. А затем вновь на странного пришельца. Засомневавшись всего на секунду, ибрид принял решение и спустился в кратер, чтобы лечь рядом с девушкой и свернуться вокруг нее в клубок, согревая и оберегая свою новую подопечную. Спустя несколько минут ибрид поднял уши, а затем безошибочно посмотрел в темноту подлеска. Там, где за ними наблюдали не только местные хищники, но и тот, кого те сторонились. Ибрид видел в тени деревьев высокую худощавую, слегка ссутуленную фигуру. А затем ибрид услышал негромко сказанное, прежде чем фигура исчезла: – С днем рождения, Птаха… *** Конец 2-й книги