По всей видимости, минуту назад с ним сражался Демьян. И проиграл. Я не видела повреждений высшего, но не сомневалась, что Дом – сильнее, а его в таком состоянии ничто и никто не остановит. Особенно сейчас, когда он вновь стал бессознательно реветь, крушить все, что попадалось ему на пути и хвататься за голову, словно что-то разъедало ему мозги и причинило невыносимую боль. Я видела его в таком состоянии лишь однажды. И это отпечаталось в моей памяти не хуже тех тысяч раз, когда он причинял мне боль. В тот раз мне не позволила вмешаться Лирана, да и, честно говоря, не очень хотелось. Напротив, ослепленной яростью и дикостью Доминик пытался прорваться ко мне. Тогда Лирана, рискуя своей жизнью, смогла остановить взбесившегося хозяина. Поплатилась она в тот раз разорванной рукой и вспоротым животом, но смогла бросить под ноги монстру сферу переноса прежде, чем тот добрался до моего убежища, в котором я, сотрясаясь от ужаса, наблюдала эту чудовищную картину. Никогда… никогда прежде я так не боялась… Но теперь… теперь не было выбора. Лираны не было, а Демьян выбрал неверную тактику и, надеюсь, поплатился за эту оплошность лишь здоровьем, а не жизнью. Не жалея босых ног, я взбежала по куче валунов, и спрыгнула на ближайшее дерево, которое давно лишилось листвы и стояло многие годы иссохшим памятником самому себе. Но меня волновало другое, и я смогла уцепиться за ближайшую ветку, чтобы избежать прямого падения со второго этажа, который был эквивалентен третьему, за счет высоких потолков. И все же высохшая ветка не смогла выдержать мой вес и обломилась, но я успела сгруппироваться, и прокатилась по земле, ловко вставая на ноги, лишь незначительно ударившись об валяющиеся камни. Юркнула за широкий ствол иссохшего дерева и присмотрелась к груде камней, из которых торчали ноги и руки практически полностью заваленного Демьяна. Не успела я испугаться за его жизнь, как его когтистая рука пошевелилась. Посмотрела во двор и убедилась, что Доминик пока занят буйством на середине двора и до ближайших построек ему далеко. Несколько десятков секунд у меня было, потому я ломанулась в сторону Демьяна и, стараясь создавать как можно меньше шума, стала разгребать руками завал там, где надеялась отыскать голову высшего. С некотором трудом, мне это удалось, и вскоре на меня кашлял запачканный в каменной пыли и крошке монстр с необычными черными глазами и белой радужкой. – Живой? – шепнула я нервно и с тревогой посмотрела на Доминика, который пока не заметил моей деятельности. – Уходи отсюда… – негромко прорычал высший и поморщился от боли, когда попытался приподняться. – Я отвлеку его. Времени будет немного. Силой мы не сможем его сдержать. Но я знаю, как его остановить, – быстро бормотала я, то и дело бросая быстрые взгляды в бок с проверкой, параллельно разгребая завал у головы демона, освобождая шею и плечи. – Он просто порвет тебя… – прошипел Демьян нечеловеческим голосом, но, поднатужившись, умудрился освободить левую руку. – Убить меня он не может, даже если бы захотел… – нервно усмехнулась я, чувствуя, как по вискам стекает пот, а сердце бьется слишком быстро и громко, что сейчас было очень некстати. – Я знаю, что в его комнате должны находиться сферы переноса. Однажды я видела, как в подобной ситуации, Лирана отправила его куда-то в другой мир. Это спасло нас. – Это… опасно, – пыхтел мужчина. – Ему небезопасно находиться вне крепости. На него ведется охота. В другом месте он рискует, что на него нападет совет… Доминик не отдает отчета своим действиям. Он силен, но сейчас наиболее уязвим в таком состоянии. – А здесь рискуем мы! – прорычала я сдавленно и стала бормотать быстрее: – Если мы этого не сделаем, он может разрушить эту крепость. Где нам тогда скрываться от совета? Я уже молчу о том, что под завалами может оказаться Тори… – проронила я и постаралась скрыть злорадную усмешку, заметив, как напряглось тело высшего, при упоминании опасности его женщине. – Сможешь активировать портал здесь? Или только в зале переноса? – Смогу здесь, – нехотя согласился Демьян, а затем за моей спиной подозрительно стихло, что не предвещало ничего хорошего. – Тогда поторопись, – сглотнула я, поняв, что нас заметили. Без лишних промедлений, Ян кивнул, а после растворился в воздухе, позволяя мне перекатиться через место, где он только что был, и скрыться за ближайшим осколком стены, как раз вовремя, чтобы избежать хлесткого удара длинным хвостом, от которого в стороны полетели каменные крошки. Судорожно выдохнула, увидев нависшего над собой монстра, который угрожающе щерился, пристально вглядываясь в меня. Он уже занес руку, то ли для удара, то ли для того, чтобы схватить и обездвижить, но в любом случае выходило, что избежать ни того, ни другого у меня не выйдет – пространства для маневра оказалось слишком мало, чтобы увернуться. Потому я крепче перехватила керамбиты, понимая – что только они смогут мне помочь. Серьезно калечить и ранить Дома я не хотела: не сейчас, когда многое зависит от его здоровья, но иначе не выходило. Все потому что, в его взгляде я не заметила ни капли осознанности и была не уверена, что он вообще помнит, что убивать меня нельзя. Вполне возможно, что для него я сейчас ничем не отличаюсь от любой другой потенциальной угрозы или помехи. Я уловила момент, когда когтистая лапа стала опускаться. У меня было не больше мгновения, чтобы приметить место, по которому я смогу полоснуть керамбитом и не лишить Дома подвижности руки на долгие дни, но при этом ослабить его атаку достаточно, чтобы самой прийти в норму за этот же срок и остаться живой. Я понимала риски, но отчаянно надеялась, что Ян появится достаточно быстро, чтобы мне удалось относительно уцелеть и не подохнуть. К боли я приучена и исцелюсь от когтей Дома быстрее, чем он от ядовитых керамбитов. Приоритеты были более чем расставлены, потому сцепила челюсти, готовясь к удару и вспышке боли. Но за мгновение до соприкосновения когтей с моим плечом, что-то быстрое и тяжелое врезалось в Дома и сбило того с ног. Выпрямилась, до конца не осознав произошедшего, и заметила, как в осколках обрушенных стен с рычанием и яростным шипением сплетенные в один бешенный клубок катаются по земле два переплетенных тела. С каждым воем то там, то тут, мелькали когти, в стороны отлетали брызги крови и куски плоти. Причем, было не разобрать, кто из противников получает больше урона. Подобраться ближе и попытаться разнять этот клубок клокочущей ярости не могло быть и речи, если я планировала остаться со всеми своими конечностями. Что нельзя было сказать про дерущихся, которые явно задались целью убить своего противника. В какой-то момент длинный хвост Дома смог обвиться вокруг противника, и отцепить от себя трансформировавшегося вампира, который не стал ждать удара смертоносных когтей и полоснул собственными когтями по удерживающему хвосту, практически разрубив его, что позволило Рэдою освободился. Гэврил упал на землю, к которой пригнулся, пропуская над собой удар, способный снести ему голову, ощерился и бросился в очередную атаку на окровавленного и знатно потрепанного высшего. От крыльев Дома остались лишь жалкие ошметки, свисающие лоскуты кожи на поломанных костяных наростах, стремительно регенерирующий хвост его восстанавливался недостаточно быстро и сейчас лишь волочился по земле поломанной змеей. То тут, то там на теле высшего не доставало целых кусков плоти, расположенных слишком близко к жизненно важным местам и руках, которые были покрыты защитными ранами, что и не позволило разъяренному вампиру отгрызть высшему голову. Сам вампир едва ли выглядел лучше, но на его стороне был ясный ум и многолетний опыт. И этим опытом он хотел воспользоваться, чтобы прикончить Дома, в чем не оставалось сомнений, учитывая ту ярость, которую источал обезображенный трансформацией и ранами вампир. У меня не было много времени, чтобы рассмотреть Рэдоя. Тот, хоть все еще и был отравлен, но уже вернул себе большую часть своих максимальных способностей, и уследить за его движениями и перемещением было почти невозможно. Но той доли секунды хватило, чтобы понять, что ему досталось не меньше Доминика: половины лица, как и скальпа у него попросту не было, а нижняя челюсть висела на плохо регенерирующих сухожильях. Левая рука, была практически отделена от плеча и болталась плетью и держалась под одеждой лишь по счастливой случайности, на правой руке не хватало трех пальцев, а на животе зияла ужасающая рана, демонстрируя раздробленные кости и свисающие органы, которые угрожали вывалиться. Как он до сих пор оставался на ногах – оставалось для меня загадкой. Даже в лучшей форме, пусть, даже такой древний, как Рэдой, вампир не мог бы сражаться с подобными ранами на уровне, который поддерживал Гэврил. И все же, он сражался, не сдавался и намеревался выйти из схватки победителем, даже если ради этого придется погибнуть самому, чего я позволить никак не могла. Если мы с Яном понимали, что, несмотря на состояние Дома, не можем причинить ему серьезные повреждения, то вампир данной дилеммой даже не заморачивался, поставив единственную цель – убить. Но я не могла и придумать способ, чтобы прекратить эту бойню, потому несказанно обрадовалась появлению Яна, который появился возле меня и в шоке уставился на сражение вампира и высшего. – Нашел? – вцепилась я в его рукав, ибо тот уже намеревался вмешаться. Демьян бросил на меня раздраженный взгляд, но кивнул и вытащил на свет небольшую сферу. – Я отвлеку их, а ты открывай портал и забрасывай туда Дома, пока не поздно! – Теперь, когда Дом ранен, я не отправлю его одного в другой мир! – прорычал Ян. – Выбора нет! Раненый он еще опаснее! – почти прокричала я и смогла посеять в нем сомнение, потому затараторила: – Ну же, нужно поспешить, пока они не поубивали друг друга! – Хорошо, – почти прорычал Демьян. – Я обезврежу вампира и активирую портал. Они сейчас оба в горячке и просто затопчут тебя. Твоя забота – уличить момент и толкнуть Дома в портал. Я закрою его сразу, как только Дом в него упадет. У тебя будет секунда – не больше. Иначе один убьет другого, поняла меня? – прорычал он, трансформируясь. – Да, – согласилась я, не желая показывать, как на самом деле боюсь. В руинах заметила блеск стеклянных осколков и подобрала два наиболее удобных, ощутив, как те прорезают кожу пальцев и ладоней. На дрожащих ногах поднялась и стала подбираться ближе, стараясь не привлекать к себе внимания. Тем временем Демьян буквально врезался в дерущихся, раскидывая их в стороны, что не помешало обоим противникам успеть нанести Демьяну несерьезные, но довольно болезненные ранения. Окинув двоих взглядом, Ян ощерился, прикинул риски и бросил сферу, которая раскололась и преобразовалась в портал за спиной Доминика, что намеревался наброситься уже на друга. – Анна! – выкрикнул Демьян, подпрыгнув и ударив ногами Дома в грудь. Затем оттолкнулся и переместился за спину уже пришедшего в себя вампира, припечатав того к земле. Не давая себя и шанса, чтобы хотя бы задуматься над собственными действиями и рисками, я бросилась под ноги Дома. Если он на меня наступит и раздробит одну-другую конечность или кость – не страшно, оправлюсь. Так и вышло: я заскользила по земле и затормозила за Домом, со всей силы ударив босыми пятками ему под колени и всадив первый осколок стекла в артерию, который там и оставила. Одна нога высшего уже была сломана, потому подогнулась первой, и монстр стал заваливаться в бок. Я попыталась перекатиться, но мужчина попытался поймать баланс и перебрал ногами, наступив мне прямо на голеностоп. Я завопила, ощутив, как кости буквально раздробились, превращая мою стопу в бесформенный блин, но все же умудрилась перебороть затмевающую сознание боль, подтянуть к груди ногу, и, сев, полоснуть по сухожильям высшего вторым осколком, прорезая и собственные пальцы об острые края. Сомневаюсь, что мне удалось их перерезать, учитывая размеры монстра, но добивалась я другого. Взревев, Дом вновь потерял равновесие и почти нырнул в портал, который стал закрываться. Но перевести дух у меня не вышло, потому что хвост, который успел регенерировать, попытался зацепиться за что-то и остановить падение. И этим чем-то, стала я. По иронии судьбы, обвился он прямо на искалеченной ноге. Учитывая массу и скорость падения высшего, я даже не пыталась затормозить и не успела вскрикнуть, а меня выдернуло с силой пушечного ядра и затащило в портал вслед за монстром. Перенос сказался на сознании, что ухудшилось приземлением на острые скалы. В ушах звенело, желудок грозил вывернуться наизнанку, а перед глазами мелькали темные мушки. Я словно кратковременно оказалась в коконе из смятения и дезориентации, пока в сознание не стали проникать и другие чувства, звуки, запахи. Я ощутила боль в ноге, саднящую от копоти глотку, которая врываясь в легкие с раскаленным воздухом, и оседала пеплом, от которого хотелось кашлять и сплюнуть горьковатый привкус, появившийся во рту. Воздух был сухим и горячим, отчего, кажется, я в мгновение взмокла, а на лбу стали собираться капли пота. Пахло серой и порохом… Зрение прояснилось, а я с шоком и ужасом осмотрела незнакомую скалистую местность, увитую множеством развилистых ручейков наполненных… лавой. Обернулась и увидела, что я нахожусь недалеко от вершины действующего вулкана, из жерла которого лениво и размеренно вытекала раскаленная лава, стекая вниз, собираясь в небольшое озерцо, и разделяясь во множество ярких и завораживающих желобов, что отводили ее дальше по склону. Удивительно, как я не обожглась о камень, учитывая температуру в данном месте. Но не обожглась. На поверку скала была теплой и успокаивающей, в то время, как моя одежда начала медленно тлеть и дымиться от любого соприкосновения с камнем, даже в отдалении от ближайшего желоба с лавой. Лава же оказалось единственным источником света в этом мрачном и неприветливом месте, без единого намека на любое небесное светило, что пряталось за густым облаком дыма и пепла из не утихающего вулкана. Опомнилась резко, тряхнув головой, и стала сбивать со своих брюк занявшиеся язычки пламени и с тревогой осмотрелась, понимая, что переместилась в этот мир не одна. Тусклого, мерцающего света было недостаточно, всюду, словно из ощеренной пасти гигантского древнего существа, торчали скальные острые выступы, не успокаивая, только тревожа больше. Попыталась прибегнуть к той малости, которой, казалось, обучилась за былые годы, но ощутить чужое тепло, когда вокруг один сплошной жар – было невозможно. Все, что я могла – это беспомощно озираться и прислушиваться, надеясь различить чужие шаги среди шипения лавы, трескающегося от жара камня и коротких взрывов фонтанирующих лавой подземных гейзеров. Понимая, что нужно схорониться в укрытии, попыталась подняться и доползти к ближайшему скальному выступу, но одежда на мне вновь загорелась. Через силу и боль поднялась на здоровую ногу и прыгучей походкой, почти упав на острые камни, вжалась в них спиной, сетуя, что не обладаю даром мимикрии и не могу слиться со скалой. За поясом отыскался единственный керамбит из когтя феникса, который я сжала в пальцах и прижала его к груди. Второй я выронила еще во дворе крепости. Сейчас я в полной мере ощущала себя утопленником, который держался за соломинку. Для меня этой соломинкой оказался керамбит… который я не могла пустить в ход в полную силу и держалась за него больше для душевного успокоения. Стоять на одной ноге было тяжело, босые ступни нещадно саднило и царапали острые камни, несмотря на то, что приятно грели пятки. Сломанная ступня смотрелась паршиво и приобрела почти черный цвет то ли от грязи, то ли от гематомы, которая в скудном свете смотрелась черной. Было страшно даже пытаться вставать на ногу, но напряжение и неудобный острый камень под здоровой ступней заставил резко пересмотреть приоритеты. Надеясь поймать равновесие, я рискнула и перенесла вес на сломанную ногу. Едва коснувшись ей теплого камня, приготовилась к боли… И она была. Но не та, которую я ожидала. После резкой и острой боли, как от ожога, внезапно пришло… облегчение в том месте, где стопа соприкасалась со скалой. Это открытие заставило замереть и с недоверием посмотреть под ноги. А затем рискнуть и поставить стопу на камень полностью. Услышала щелчок, еще один и еще… кривясь от боли и дергаясь от деформации не так давно полностью раздробленной стопы, которая в несколько мгновений выпрямилась, перестала болеть и даже посветлела, принимая цвета обычной кожи, испачканной в саже и копоти. Не веря в происходящее, я в сомнении пошевелила пальцами ноги и не ощутила никакого дискомфорта, что вынудило меня пораженно и недоверчиво выдохнуть: – Какого..? – нахмурилась я и вздрогнула, ощутив тревогу, что вынудило забыть про собственную конечность и вспомнить про куда большую опасность, которая затаилась поблизости. В дрожащем от жара воздухе повисло напряжение и словно все вокруг затихло. Я слышала только свое дыхание и бешено стучащий пульс, пока вжималась в каменное укрытие, до дрожи стискивая рукоять своего единственного оружия. Я боялась пошевелиться, дышать, даже обернуться. Я знала, что он смотрит на меня. Я ощущала его внимание, от которого становилось мучительно жарко и тошно. Я позволила себе скосить взгляд, как единственную демонстрацию смелости и удивилась, когда наткнулась на пустоту. Прежде предчувствие не обманывало, потому я несколько растерялась и пораженно выдохнула, более смело всмотревшись в правый бок, но так никого и не обнаружила и уже хотела нервно усмехнуться, как ощутила небольшое и странное дуновение воздуха, которое пошевелило волоски на моем левом виске. На фоне общего жара, этот воздух казался даже не прохладным, а ледяным. Не делая резких движений, я медленно повернула голову и встретилась со светящимися в полутьме ненормально яркими желтыми глазами чудовища, который вперил в меня пристальный, немигающий взгляд. Он изменился, сменил свою боевую форму на полутрансформированного монстра, который мог походить на человека, но от этого, вопреки логике, становилось только страшнее. Огромная тварь хотела разрушений и убийства. Что хочет Доминик сейчас… варианты увеличивались. Одно другого страшнее. Сдвинула пятку всего на несколько сантиметров в бок, перенося вес, но услышала рокочущий, предостерегающий рык, а возле моей головы с грохотом врезалась когтистая лапа, отрезая первый путь к отступлению. Я замерла. Нужно было ударить. Момент был подходящим. Демьян был прав, и Дом действует сейчас на одних инстинктах. Я могла бы отвлечь внимание и ударить. Ударить достаточно, чтобы не просто обезвредить, но и убить… А я не могла, ощущая болезненное дежавю, как однажды, когда мне казалось, будто его жизнь была в моих руках. Когда я могла прекратить эту пытку и… не стала. Не захотела… Рука с керамбитом дрогнула, привлекая внимание высшего, и желтые глаза злобно сузились. Резкий и хлесткий удар по моей кисти, и керамбит с глухим скрежетом катится по камню, чтобы с издевательским шорохом упасть в один из желобов с лавой. Та подхватила оружие, утягивая его глубже от края, чтобы лениво и медленно заглотить, для начала облизав языками пламени, которые потухли тут же, точно черная корка скрыла между своих рваных краев мое единственное оружие. Смиренно обернулась на замершего передо мной монстром, который, окинув меня взглядом на предмет опасности, резко, звериным и диким движением пригнулся и остановился у моих волос, став обнюхивать. Хотела бы отстраниться, но не позволили несколько вещей: скала, с которой сливаться у меня по-прежнему не получалось, и когтистая ладонь, неуловимым движением переместившаяся мне на шею и удерживающая на месте, пока сам высший продолжал свои странные действия. И все же, агрессии и попыток убить Дом больше не предпринимал, потому я понадеялась, что приступ начинает спадать, и решила рискнуть: – Доминик? – негромко позвала я, пока высший довольно фыркал, и от моего горла его когти стали спускать к моей рубашке. Я дернулась больше от неожиданности, но второй рукой, которой только что преграждал мне путь к отступлению, Дом прижал мое плечо к скале и раздраженно рыкнул, а после вновь вернулся к более увлекательному занятию – попытке меня раздеть. – Доминик, хватит! Очнись! – с непонятно откуда появившейся паникой потребовала я громко и уперлась руками ему в грудь, но безуспешно: все равно, что пытаться сдвинуть стену, и то, в таком случае было бы больше шансов на успех. В ответ на мои выкрики он просто порвал на мне брюки. И, быть может, стоило бы потерпеть. В самом деле – не в первой, и от меня бы не убыло. Он сам говорил, что ему нужна… разрядка, отсутствие которой, вероятно, и сказывалось на его выдержке. Недосып, нервное истощение и невозможность… сбросить пар, могли стать причинами подобного срыва. Несмотря ни на что, его прикосновения по-прежнему разжигали постыдное и болезненное желание, которое, наконец, обрело оправдание. Даже сейчас, грубые и полудикие прикосновения вызывали больше эмоции, чем умелые и обольстительные ласки вампира. Стоило бы просто смириться и переждать. Плевать на самоуважение, гордость и собственное желание. Тело реагирует – и этого должно было быть достаточно. Должно же? Всегда хватало!