А еще я вижу, что они меня не узнавали. В большинстве своем, родители остались неизменны. Я же изменилась бесповоротно. Они также видели эти изменения и много раз пытались выяснить, что происходило со мной за эти пять с лишним лет. Я молчала или уходила от ответа. Ни к чему им было знать, через что мне пришлось пройти, чтобы стать той, кем теперь являюсь. Кем меня сделали. Про Доминика и наши с ним взаимоотношения я также ничего не говорила. Упомянула лишь то, что более высшие моих родных не побеспокоят. На этих словах я увидела в глазах отца догадку и выдержала его взгляд, убеждая того в правоте домыслов. Он скорбно кивнул, более никогда не поднимал эту тему и не спрашивал, чего мне это стоило. Мать еще несколько дней после моего возвращения не отходила от меня ни на шаг, говорила сама и пыталась разговорить меня, но тщетно. А после в ее поведении я обнаружила попытки… вернуть все, как было прежде. Так, как было до моего исчезновения, где я – наследница отца и будущее нашего графства. Она надеялась если не сразу начать, то постараться вернуться к тому, на чем мы остановились. И было ужасно жаль ее разочаровывать, потому ссылалась на желание еще немного прийти в себя и сбегала и от неприятных разговоров и неловкостей. Мама, казалось, приняла мое желание к сведению и с делами не докучала. И, хоть по-прежнему люблю родителей беззаветно, понимаю, что подобная жизнь пока что мне недоступна. Как бы я ни желала обратного, но все же пришлось в общих чертах обрисовать отцу ситуацию. Он не сказал этого вслух, но мы оба понимали, что со смертью Гавриэля – опасность не исчезла. Найдутся другие, кто захочет истребить последнего феникса в своих корыстных целях. И, пока я не вошла в полную силу и не усмирила магию внутри себя – одним своим нахождением рядом с родными, я создаю серьезную опасность. Мне придется покинуть родителей на неопределенный срок. Только так я смогу защитить их… Как жаль… И сейчас я размышляла, как лучше это сделать. Прощание – не вариант. Мама не отпустит. Я видела это в ее глазах: она готова будет рискнуть всем, лишь бы я была рядом. Отец, как более практичный человек и управленец, осознавал уровень опасности для себя, жены и его подданных. Он понимал правильность моего решения, но упрямился, как и мама, не желая расставаться с вновь обретенной дочерью. Лучше всего оставить записку и уйти в ночи. Сегодня – как раз подходящая… По щеке стекла слеза, которую я смахнула, когда мимо меня пронеслась огромная черная птица. Она приземлилась на одну из пик немногочисленных башен и громко каркнула. По губам растянулась злая улыбка, а я произнесла: – Ты опоздал. Самый красивый момент заката минул минуту назад, – прохрипела я из-за резко осипшего голоса. – Меня устраивает то, что я вижу, – раздалось у меня из-за спины, а затем высокая фигура поравнялась со мной и села в соседний сугроб. Как и я, он был в легкой одежде и нисколько по этому поводу не страдал. – Хочешь поиграть в снежки? – проверив снег на клейкость, спросил он с задорным блеском в глазах. Снег в его когтистых ладонях рассыпался песком из-за мороза, но мужчину, казалось, это нисколько не волновало. – Лет триста-четыреста не играл в снежки, – пожаловался он. Я проигнорировала его заявления, лишь мрачно наблюдая за веселящимся Домиником, который словно и не осознавал неуместности его радушного настроения. – Ты сегодня очень молчаливая, – заметил он, как ни в чем не бывало. – Это на тебе так отшивание вампира сказалось? – поднял он брови в искреннем интересе. – Расскажи, ему было очень больно слышать очередной отказ? – загорелся он энтузиазмом. – Наблюдал за мной? – холодно уточнила я, стараясь сдерживать ругательства. Три недели прошло с момента, как вернулась к родителям. Я одновременно, и страшилась, и ожидала появления Доминика, понимая, что это – только вопрос времени. И вот он здесь: кривляется и ведет себя как ребенок! – Мне это ни к чему, – нахально улыбнулся он, скаля клыки. – Я чую его дух на твоей коже. Концентрация достаточная, чтобы предположить, что он ушел совсем недавно, либо ты с ним переспала день назад. Будь второй вариант – одна ты сейчас бы не сидела. Да и не про нашу ситуацию это, – хихикнул Доминик. – Мне не смешно, – мрачно отозвалась я, окинув Ника взглядом. – Тебе его жаль? Но разве исход был не очевиден? Я смеюсь не над тобой, а над его наивной верой, что могло быть иначе, – глумливо уточнил Доминик. – Я предупреждал, что не прощаю предательства и сделаю больно. Он не верил. Я знал это наперед, но когда получаешь подтверждение, становится только смешнее. Так же было с Гавриэлем. Я давно предупреждал его об опасности опалиться жаром солнца, если рискнет подняться выше его возможностей. Его падение было незабываемо, – мечтательно прикрыл он глаза, вспоминая приятный момент. – Предвкушаю увидеть лицо вампира, когда навещу их в клане оборотней. Мальчишка уже должен быть вполне вменяем, если отец сделал все верно. Если это не так, я буду сильно огорчен. – Поймав мой вопросительный взгляд, Дом выразительно поднял брови: – Ты же не думала, что я оставлю будущего главу клана оборотней без внимания? Верно? Мне нужна стабильность в нескольких мирах на несколько столетий вперед. Такое спускать нельзя… – Мне не смешно от того, что ты решил провернуть свою месть моими руками. Мне надоело быть твоим орудием возмездия, – бросила я раздраженно, что заставило мужчину удивленно моргнуть. – Ты как будто на меня злишься? – задумчиво нахмурился Доминик, что окончательно вывело меня из себя, а снег вокруг стал стремительно таять. – Ты… ты… – прерывисто дышала я, пытаясь подыскать лучшее определение. А затем, видя в его взгляде искренне непонимание, внезапно растеряла запал и сокрушенно покачала головой. Он действительно не понимает… – Ублюдок… – горько засмеялась я, спрятав лицо в ладонях. – Я все гадала, зачем ты рассказал мне правду, – вздохнула я, озвучивая свои мысли, которые помогли мне прийти к очевидному выводу. – Зачем? Все годы ты либо недоговаривал, либо лукавил, либо намеренно вводил в заблуждение, вливая в мое сознание удобные для тебя мысли. А тут, такая щедрость! С чего бы? – прищурилась я, посмотрев на невозмутимого Доминика, который многозначительно и расслабленно смотрел в небо, полностью завалившись в снег. Даже руки за голову заложил. – Такая откровенность не в твоем стиле, – покачала я головой и перевела взгляд вдаль. Так было легче говорить. – Когда шок от осознания прошел, начали закрадываться сомнения. Если ты действительно заботился обо мне, то легче было оставить все, как есть. Если бы я продолжала тебя ненавидеть, твоя потеря была бы болезненной, но все же не настолько, как после того, как я узнала правду. Я даже допустила, что ты решил исповедаться перед собственной кончиной. Все эти беседы о том, могла бы я тебя простить, та ночь перед схваткой… Я почти поверила, что ты просто хотел напоследок нормально попрощаться со мной. Я замолчала, чувствуя, как ком встает в горле. Ник молчал, словно и не слышал моих слов. Но я на подсознательном уровне понимала, что он различает каждое мое слово. – После случилось нападение, при котором эвакуировали всех, кроме меня. Довольно странно, верно? Ты не использовал свою знаменитую коллекцию оружия, предпочтя пойти на закланье самостоятельно. Это не вязалось с твоими заявлениями, что я не должна попасть им в руки ни при каких обстоятельствах. Таш так удачно раздобыл поддельный керамбит, изготовленный Аланом… Откуда бы он мог его взять так оперативно, еще и из другого мира? А когда появился Демьян, вместо выполнения твоего приказа на мою эвакуацию, он неожиданно согласился со мной сотрудничать и принять мою личину. Он даже еще один керамбит раздобыл, вызвал Фани и помог доработать план! Все складывалось вполне удачно. Неправдоподобно гладко, а я начинала осознавать, что план мне что-то напоминает. Ты… ты только и твердил, что я смогу справиться с советом, лишь при возрождении, а в твоей комнате я буквально нашла подробнейшие рисунки со сценами сражения. Я знала, что нужно сделать, но все равно отказывалась верить, что все это – очередная манипуляция: изощренная и умелая. В итоге, твое любимое живое орудие не дало осечки, – поморщилась я, ощущая, как подтаявший снег подо мной начинает подмерзать. Еще немного и я рискую примерзнуть к месту. Потому встала на ноги. – А когда я перенеслась к родителям и пришла в себя – узнала неслыханное. Они ждали меня, – горько усмехнулась я, посмотрев на мужчину и надеясь увидеть в его лице хоть толику эмоций, раскаяния, вины. Но он был спокоен и невозмутим. Только что не насвистывал. – Оказывается, что еще в день моего совершеннолетия ты сказал им точную дату, когда я вернусь к ним. Уже тогда ты знал, чем все закончится… – всхлипнула я, но подавила эмоции болезненным усилием воли. Зажмурилась, глубоко вздохнула, а после холодно произнесла: – Я не хочу тебя видеть, Доминик. Ты использовал меня вновь, решив поманить своей возможной привязанностью, точно ослицу морковкой. Ты понимал, что ненависти к тебе недостаточно, нужно что-то новое, чтобы достаточно мотивировать меня на сотрудничество. Ты решил перейти от кнута к прянику. Поздравляю! Твоя интрига оказалась успешной: совет – уничтожен. Теперь ты сможешь править миром единолично и на своих условиях. Надеюсь, ты этого хотел? Я постояла мгновение, все еще ожидая его реакции. Он не отрицал, но и не подтверждал моих слов. Я кивнула своим мыслям и просто развернулась в сторону своего балкона, сказав, если не все, то многое из того, что хотела. – Каррил неправильно передал мои слова, Птаха, – бросил невзначай Доминик. – Я сказал ему дату, предупредив, что если ты не появишься в этот день, то ждать тебя уже будет бессмысленно. Я предполагал несколько вариантов событий, но из-за сложности твоего будущего, которое мне не поддавалось, приходилось импровизировать. После нескольких лет анализа, у меня было три решения проблемы: тебя убивают взаправду, убивают меня и последний – ты входишь в полную силу. Меня устраивали два из трех вариантов, и я разыграл карты, которые считал приемлемыми. – Врешь, – процедила я сквозь зубы, но, ненавидя себя за малодушие, остановилась на месте. – Ты знаешь, что это – не так. Я не люблю врать. Уследить и запомнить ложь – куда сложнее, чем хочется. Я не всегда и правду в полной мере осознаю, – хохотнул он, словно это могло его позабавить. – Было бы несправедливо отрицать все твои суждения. Я действительно надеялся достаточно мотивировать тебя для последней схватки. Все же – ты – мое смертоносное сокровище, которое, напитавшись жизнями десятка высших, стало еще более опасной и сильной. Ты помнишь свой полет? Я еще никогда и никем так не гордился, как своим лучшим творением. Ты – невероятна, Аннабель, – улыбнулся он, что слышалось в его голосе, так как оборачиваться я боялась. – Но это не было чистой манипуляцией. Я сторонник совмещать приятное с полезным, особенно, если это – поможет делу. Итог того стоил. – Я рада, что ты доволен, – проворчала я. – Вполне, – не понял он моей иронии. – Демьян справится с управлением, а моя небольшая коллекция поможет ему навести порядки. Я долго готовил его к этому, Тори уже имеет опыт управления и составит мужу достойную пару. Таш и Фани – станут отличными телохранителями наследника. Потому я уверен в успехе, – поделился он, чем удивил. Я думала, что это он хотел получить единоличную власть. Вместо этого, отдал ее другому. – Сейчас мне нужно сосредоточится на другом. А для этого – нужна стабильность. Не хочу отвлекаться, – вздохнул он. – Поздравляю с успешным завершением очередной игры. Надеюсь, на этом все? – прохрипела я. – Разве? – оказался он у меня прямо за спиной, а после обернул к себе лицом и заглянул в мои глаза. – Ты упускаешь важную составляющею наших отношений, Птаха. Мы – обречены друг на друга. – Думаешь, я вот так просто все прощу и доверюсь тебе вновь? – яростно прошипела я. – Я, конечно, псих, но не сумасшедший, – хохотнул он, нисколько не оскорбившись. – Правда в том, что я понимаю все содеянное с тобой. Признаю, осознаю, но… не жалею, – прошептал он, ухватив меня пальцами за подбородок. – Оно – того стоило, – окинул он меня восхищенным взглядом. – Осталось только научить тебя управляться с полученной силой, и тебе не будет равных. – И обучать меня будешь, разумеется, ты? – дернула я головой, избегая его прикосновений. – Вариантов – не так много. Если решишь заняться этим самостоятельно, тебе не хватит и двух десятилетий. Большинство знаний – утрачено. Помочь могу только я. И тогда ты сможешь вернуться домой и защитить себя и близких от любых угроз. – У меня вновь нет выбора? – тоскливо задала я вопрос. – Отсутствие выбора – не всегда плохо, Птаха. Особенно, если цель того стоит, – напомнил Доминик, щелкнув меня по носу. – Почему ты не запоминаешь мои уроки? Я промолчала, отведя отчаянный и потерянный взгляд в сторону, а он заговорил вновь: – Я знаю, что однажды ты простишь меня. Не сразу, но однажды это произойдет. А я – подожду. Как однажды сказал твой вампир, прелесть бессмертия в том, что ждать можно сколько угодно. Хорошо, что я – терпелив. Так случилось что мы – обречены друг на друга, то меня чертовски устраивает. Но, всему есть цена. Приходя сегодня сюда, я ожидал, в том числе и того, что, назло мне и себе, ты согласишься с предложением древнего. Что-что, а твое упрямство мне хорошо и печально известно. – А ты? – заинтересовалась я. – А я бы подождал, – улыбнулся он мне, отводя с моего лица прядку волос. – Год, два, даже десятилетие. Рано или поздно, этот самообман бы завершился, и ты позволила бы нам начать все заново. Но я рад, что ты отказала ему… Терять время я не люблю. – Злорадствуешь? – недоверчиво огрызнулась я, ударив по его руке, которая хотела погладить мою щеку, а затем отошла на несколько шагов. – Если серьезно – я и сама это понимаю. Я осознаю это, потому что уже скучаю. И это – злит. Это ввергает в отчаяние. Я невероятно зла на тебя и обижена, но ничего не могу с собой поделать. Ты… ты не понимаешь, – с горечью закончила я. – И никогда не поймешь. Ты не понимаешь, как больно любить тебя… Мы связаны, но я отдала тебе все и тело и душу. А ты… ничего. – Это – неправда, – резко оборвал он, отчего я даже вздрогнула. – Я преподнёс тебе равноценный дар, но ты даже не осознала его, – строго заметил он. – О чем ты говоришь? – опешила я. – Я знаю, как решить вопрос недоверия и преданности в одно мгновение, Птаха. Однажды я уже преподнёс тебе этот дар, но ты его проигнорировала, – хмыкнул он, а следом в его руках материализовался знакомый мне дневник, в котором я вычитывала информацию о высших. Тот самый, автор которого, как мне показалось, Доминик яростно ненавидел. Демонстративно пролистнув несколько страниц, он подошел ближе и указал на строчку, гласящую: «…И завладеет душой и разумом демона тот, кто назовет того по имени. Не будет более преданного раба, чем тот, чье имя нельзя называть…» А после, мужчина демонстративно провел когтем по чистой части страницы, и под его пальцем проявилось одно слово: «Аластер». Имя было написано тем же почерком, что и остальной текст. Я пораженно замерла, в то время, как мужчина захлопнул дневник и затем вложил его в мои руки. – Признаю, первый раз, дар был неосознанным. Вспомнив о том, что сделал, в порыве неслыханной и опасной щедрости, я разозлился. Но со временем смирился. И сейчас, я осознаю, что обмен в ответ на любовь феникса, станет равноценным только в этом случае. – Ты… ты уверен? – Я утратил твое доверие и преданность. Можешь не верить, но я осознаю причиненную мною боль. Сделай это. Произнеси имя, и я стану твоим навсегда. Полностью: и душой, и телом, и разумом. – Но я уже произносила это имя, – бросила я на него взволнованный и испуганный взгляд, но мужчина был спокоен и непреклонен. – Тогда это было просто слово. Ты не вкладывала в него смысла. Это все равно, что я скажу в пустоту «люблю». Словно характерное, но оно – пустое и абстрактное, пока в него не вкладываешь определенный смысл. Произнеси его с полной осознанностью и чувством. Обратись ко мне, и я стану твоим рабом. В свое время я уничтожил всех, кто мог иметь власть надо мной, но тебе я вкладываю эту силу – добровольно. Как жест смирения и надежды на прощение. – Я… я… – заговорила я, чувствуя, как по лицу стекают слезы шока и неверия. – Это – очередной обман? Правда? Это так? – Произнеси слово, Аннабель, – уже настойчивее потребовал Доминик. – Это решит кучу проблем. В твоих руках будет моя жизнь и свобода. У тебя больше не будет поводов сомневаться в моей преданности. Ты же этого желаешь? Чтобы я понял твое положение? Так и будет. Мы будем в равных условиях. Произнеси! – требовательно прикрикнул он в конце. – Нет! – выкрикнула я в порыве эмоций, а дневник в моих руках загорелся. Вспыхнул, как спичка и тут же рассыпался пеплом по ветру. Никто не должен знать этой слабости Дома. Никто. Я не позволю! Пораженно посмотрела на свои руки, понимая, что обучение мне требуется. И желательно, как можно скорее, пока я не причинила вред кому-то из близких. Но сейчас о другом. – Ты глуп и ничего не понимаешь в любви, если считаешь что твое рабство – это то, что я могу желать для тебя. Я не поступлю так с тобой, как бы ни злилась, – покачала я головой, обняв себя за плечи. – Как же нам быть? – Придется идти по сложному пути. Говоришь, готов ждать и набрался достаточно терпения? – с вызовом хмыкнула я. – Посмотрим. Ты должен заслужить мое прощение и доверие. Как ты это сделаешь – мне плевать, импровизируй. Но я не хочу тебя неволить и получить твою преданность насильно. Ты можешь в это не верить, но отсутствие выбора – не всегда хорошо. Я бы хотела, чтобы у меня был выбор в свое время. Я бы хотела, чтобы меня предупредили заранее о рисках. Этого не случилось, – скорбно произнесла я чистейшую правду, чтобы он понял, как я жалею о своих чувствах. – Ты потратил годы, чтобы сломать меня, уничтожить и разрушить все, что могло бы быть. Думай… Доминик, как все исправить. Я хочу, чтобы твоя преданность была искренней, а не искусственной. Заслужи и докажи свою преданность. – Не знаю, кто смог бы отказаться от подобного шанса получить ручного высшего… – хихикнул Ник. – Мне достаточно самого понимания, что ты осознаешь опасность. Я в любой момент могу уничтожить тебя. Если ты запорешь и этот шанс, я тебя не пощажу, – пообещала я мрачно. – Живи с этим, – злорадно бросила я, а после развернулась и уверенным, приободренным шагом стала покидать крышу. Побег откладывается на неопределенный срок. Надо сказать родителям, чтобы подготовили пустующую башню. Если я не ошибаюсь, у нас будет частый и незваный гость. – Я люблю тебя, Птаха, – истерично засмеялся Доминик мне в спину. – Ты просто этого не понимаешь! – Попробуй повторить это лет через восемь, быть может, тогда поверю, – посоветовала я, пряча злорадную улыбку в уголках губ. – А пока готовься. Завтра же приступим к обучению. Больше моя семья не пострадает из-за меня! Я уничтожу любую угрозу, – пообещала я себе негромко. Конец