7 Кофе. Бессонная ночь. Снег за окном. Моя комната. Уже, конечно, не та, что раньше. Здесь и мебель другая, да и ремонт теперь по последним веяниям моды. На окне вместо штор – занавесь из тонких радужных жгутов, подсветка везде, где только можно, удобный компьютерный стол, кресло, кровать для меня одной. Я мечусь, как раненый зверь, потому что предоставлена сама себе вдоволь. Родители уже пару лет как живут отдельно, в загородном доме. Видимся по выходным, но и этого мне достаточно. Отчего-то в собственной семье теперь неуютно, одиноко и даже немного завидно. Возможно потому, что папа и мама до сих пор относятся друг к другу очень трепетно. А я, как кактус, выросший среди фиалок. И моя вторая половинка неизвестно где. И вообще, жив ли он? Ну вот, снова думаю о плохом. А не стоит… Забираюсь в кресло с ногами, включаю комп и открываю сразу все соцсети. Иногда в интернете просиживаю часами, впитывая, как губка, чужую жизнь, чужое счастье. И тайно надеюсь, что вдруг, по правилу пяти рукопожатий, среди моих знакомых промелькнет фотография Йорика. Хотя, возможно, он теперь совсем-совсем другой, и я его, повзрослевшего, даже сразу не узнаю. Обидно, ведь у него есть их общая фотография. Как раз в последний совместный новый год он получил от дядьки в подарок фотоаппарат с моментальными снимками. И они с Йориком сделали один, стоя у окна, чтобы хоть немного захватить свет уличных фонарей – потому как от карманного толку не было никакого. Фотка получилась странная. Меня на снимке видно хорошо, а его – практически нет. Помнится, я ужасно тогда расстроилась, но Йорик, нежно погладив меня по руке, сказал, что оставит эту – испорченную – себе, а мне сделает новую, хорошую. Просто днем, и сфоткается один. Но, так и не вышло. Фотоаппарат вдруг зажевал кассету с бумагой и благополучно отправился в ремонт по гарантии… Тогда никто из них не мог даже подумать, что эта фотография будет единственным подтверждением их встреч, и "неразлучные Еська и Йорик" больше никогда не увидятся… Отбросив вновь наползающую тоску от воспоминаний и счастливых лиц знакомых, я выключила комп, взяла ручку и блокнот, решив составить план дел и покупок. Осталось три дня до Нового года, как мало… Уснула только под утро и, проспав практически до обеда, теперь всю вторую половину дня я моталась по магазинам, покупая подарки. Сложнее было придумать и выбрать подарок для моего дорогого, во всех смыслах, жениха. Что дарить человеку, если у него все есть? А вот и он, кстати. Легок на помине. Звонит по видеосвязи, наверное, думает, что я дома. Как же с ним поговорить, как не вовремя! Пришлось мне отойти в сторонку, где проходит поменьше людей и нет шанса быть сбитой с ног. Я отошла в закуток, прислонилась к огромной колонне, подпирающей потолки торгового центра, и ответила на вызов. – Привет, кисуль. Ты как? Я только проснулся. Ты не в обиде, что пришлось добираться самой? Я не вызвал тебе такси. – Привет. Перестань, все нормально. Я и сама в состоянии заказать машину. И тем более сейчас не дома, хожу по магазинам, ищу подарки. – О, да ты просто живчик! Мне кажется, я не встану до завтра, – Игорь потер рукой свое помятое опухшее лицо. Какая-то мысль царапнула, но ушла на второй план. И, пока Игорь потоком выливал на меня информацию о событиях вчерашней пирушки, я пыталась понять, что же не так? Почему я вижу его в камере так близко? Обычно Филиппов сидит весь при параде, в большом кожаном кресле, снимая себя, красавчика, в полный рост. Да и раздетым я его видела не раз. А сейчас стесняется, что ли? – Игорек, ты не мог бы мне помочь? Понимаешь, у меня нет с собой карты клиента в ювелирный. Я как раз нахожусь рядом с "Серебряным копытцем". Продиктуй, пожалуйста, номер со своей. Хочу маме купить янтарные бусы, она давно хотела… – Ок, кисуль, не вопрос. Игорь тут же оставляет телефон, вылезает из постели и идет к столу, чтобы достать из кожаного портмоне нужную карту. А потом точно так же спешно возвращается и, ежась от прохлады, охватившей тело, и прищуриваясь, начинает диктовать выбитые на дисконте цифры. Я старательно делаю вид, что записываю. Хотя к чему? Стараться уже явно бессмысленно. Все и без того становится понятным. Не знаю, как удержалась на ногах, осознав горькую действительность, хотя перед глазами в первый миг все поплыло от волнения. Но нахожу в себе силы и бодрым уверенным голосом отвечаю жениху: – Игорь, спасибо за все. Правда, ты настоящий герой. И не только мой. Кстати, попроси Галину, чтобы смазала тебе царапины на спине, ну и ухо заклей лейкопластырем, что ли. А то смотрится стремно. – Игорь дергается, как от пощечины, но молчит. А я успеваю сделать контрольный: – Не ищи меня, не надо. Хватит. Я не люблю тебя и измену тоже простить не смогу. Хотя, знаешь, даже как-то все равно. Прощай. Счастливого Нового года. – Кисуль… Я сразу отключаюсь. От оправданий и уговоров иначе потеряю последние капли уважения к этому человеку, а нам ведь еще работать вместе. Противно, тошнит. Но не смертельно ведь, правда? Спускаюсь на первый этаж, забираю одежду из гардероба, неимоверно радуюсь, что не успела потратить деньги на подарок для этого козла. Застегиваю пуховик, натягиваю шапку. Потом беру пакеты с покупками и с легкой душой выхожу из этого здания, пропитанного хаосом и искушением. Не люблю большие торговые центры. Силы они из меня выкачивают, как вампиры. Вдыхаю студеный воздух полной грудью. Хорошо. Наконец-то. И всего лишь нужно было решиться и послать жениха к чертовой бабушке … 8 Удивительно. Ни капли сожаления. Даже плакать не хочется. Наоборот, кружиться, танцевать, хлопать в ладоши … Топаю к остановке, но тут же приходит на ум одна потрясающая идея. Разворачиваюсь и направляюсь прямиком к бомжу, вечно сидящему на углу торгового центра с протянутой рукой. Одним уверенным движением снимаю с себя тонкое помолвочное кольцо с маленьким бриллиантом и вкладываю его в грубую коричневую руку просящего. – Держи, оно очень дорогое. Сдавать будешь, не продешеви. С Новым годом! Бомж ошарашенно смотрит на меня, на кольцо, тут же сжимает его в кулаке и прячет. Я улыбаюсь и теперь уже точно иду к остановке. А радостный бродяга таращится на чудо, спрятанное в трясущихся от волнения руках, исподтишка любуясь на переливающиеся в камне золотые снежинки. Приключения мои на этом не заканчиваются, как ни странно. Как только я выхожу с автобуса на своей остановке, на меня налетает ураган по имени Буянова Алинка. Уже по фамилии понятно, что за человек, правда? Но на самом деле она хорошая. Моя подруга по институту. Хотя видимся с ней в последнее время очень редко. Мы обнимаемся, целуемся, радуемся встрече, как родные. Алинка трепет меня за щеки, восхищаясь, что я выгляжу на шестнадцать, а не на двадцать пять. Спрашивает где я, как я, а мне кажется, что язык прирос к небу. Стою и просто улыбаюсь. – Насть, ну ты чего такая заторможенная! – снова теребит меня подруга. – Секретики? Давай-ка встретимся, а? За рюмочкой чая? У меня сейчас отпуск, я до конца января отдыхаю. Ну? – Алин, я только за, – отмираю я. И пытаюсь найти в пустой своей голове слова: – Хочешь, пошли ко мне сейчас. Я одна живу. Есть время? Рюмочку не обещаю, но чаем напою. – А пошли, Насть! Мне все равно спешить некуда. Только давай через магазин, немного на стол соберем, а то мне с пустыми руками и неудобно в гости. Киваю, цепляюсь за подругу и тащу ее в сторону супермаркета. В магазин нам точно надо, у меня в холодильнике мышь повесилась. Мы с Алинкой набираем кучу разнообразных сыров, несколько баночек любимых морепродуктов, шоколад, бутылку красного полусладкого и маленький торт. Гулять так гулять. Буянова без умолку тараторит, рассказывая пока лишь о сокурсниках и ничего о себе любимой, потому что все самое сокровенное – потом, дома. До позднего вечера мы сидим на маленькой кухне, вкушая дары супермаркета. Еще делимся всем, что произошло за два с небольшим года, пока мы не виделись. Подруга сообщает, что давно живет гражданским браком и этим летом со своим дорогим Пашечкой они планируют поездку на море, делать бэбика. А я стыдливо рассказываю о вчерашнем корпоративе, об Игоре и Галине, о будущей свадьбе, которая теперь точно не состоится, и о страхе, как рассказать обо всем произошедшем родителям. Алинка, за что ее и люблю, слушает внимательно не перебивая. Потом выдает свой вердикт, что все к лучшему и, не сомневаясь ни на минуту, озвучивает план действий. – Так. Я все решила! Новый год отмечаешь со мной. Игорь твой меня не знает, телефон отключим. С нежданчиком на порог точно не заявится. И не маши мне тут головой. С родителями, я понимаю, тоска зеленая. Они еще долго на тебя коситься будут. Поздравишь заранее. Наврешь, что гуляете компанией. И Игорь тоже. Ну не обязательно говорить, что компании у вас теперь разные. А ты ко мне. Народу будет немного. Мы с Пашей, его сестра Юлька с мужем Василием Семенычем и мой двоюродный брат, Гришка. Он редко приезжает. Сам в Ростове живет. Но сейчас здесь. Не женат, кстати. – Алин, спасибо, я не могу. – Ой, брось! Все ты можешь. Честно, хватит ерепениться. Я от чистого сердца. И не переживай, все свои. А чтобы тебе со всеми получше познакомиться, давай завтра с нами на природу, на шашлыки. Мы за Матвеевкой обычно на столиках возле леса собираемся. Недалеко от города, но там новые приличные беседки и скамеечки. И такси до деревни ездит свободно. Короче, утром созвонимся, ты ко мне, а потом вместе едем отдыхать и проветривать мозги. У Юльки день рождения и это просто традиция. А мне без тебя никак. Юлька в положении, не пьет. И будет без конца отсиживаться в машине. А мы с тобой как жахнем! Как покажем мужикам, как умеем веселиться, а, Насть! Киваю. Потому что перебить отказом Алину практически невозможно. И убеждать она умеет. Подруга тискает меня от переизбытка эмоций, мы еще немного обсуждаем завтрашний день, а потом она вызывает такси и уезжает домой. А я снова остаюсь одна. И теперь понимаю, что одна в четырех стенах и с выключенным телефоном не хочу провести этот Новый год. Не хочу объяснений Игоря, который, скорее всего, с завтрашнего дня начнет названивать и, чего доброго, приедет сюда. Не хочу отмечать праздник с родителями, постоянно ловя на себе их укоряющий взгляд. Решено, завтра еду с Алиной на шашлыки. И чего это меня вчера так раздобрило после двух бокалов вина? Никак, сказался стресс. Потому что сегодня ехать я никуда не хочу. Глупости все это. От Игоря все равно не убежать. Родители и так узнают о нашем разрыве и от их осуждения не сбежать уже мне. А Алинка, она поймёт. Ну увидимся с ней еще раз, в январе. К чему мне сейчас чужие лица, веселье, которого на душе и в помине нет. Что делать? Позвонить, отказаться сейчас, так Алинка прикатит. Лучше дотянуть до последнего, а потом отказаться. Да, решено, так и сделаю! Чтобы успокоиться, начинаю наряжать маленькую искусственную елку. Да-да, еще не наряжена. В промежутках между делами сбрасываю настойчивые звонки Игоря. И папы. Он тоже позвонил уже четыре раза, и я даже не сомневаюсь, на какую тему будет разговор. Держусь, хотя так и подмывает сбежать на край света. В последний миг понимаю, что отец может дать ключи от квартиры обожаемому Игорю, а тот, не задумываясь, прикатит сюда. Так, сколько времени? Почти час. Хватит, чтобы на такси доехать до Алинки. Одеваюсь потеплее, спешу как на пожар, но все равно не успеваю. Снова звонит Игорь, только теперь уже в дверь. Настойчиво стучит, кричит в замочную скважину признания в вечной любви, и, конечно, о том, что я беспросветная дура и без него сдохну. А я в отчаянии сажусь на пол в прихожей, опираясь головой о шкаф. Стягиваю шапку и сую ее в карман пуховика. И, размазывая горячую соленую влагу по щекам, ругаю себя последними словами, что не ушла из дома раньше. В какой-то момент слышу, как Игорь звонит моему отцу и договаривается, чтобы тот привез ключи от квартиры. Нагло манкирует доводами, что я могла что-то с собой сделать. А я сижу, беззвучно глотаю слезы, потому что совершенно не знаю, как теперь быть. Через два часа пропесочивания мозга женихом и моим отцом я точно сдамся их воле, как подстреленный в голову заяц. А мне бы просто сбежать, как раньше… Сквозь пелену слез на ресницах в какой-то момент замечаю золотые искорки и не понимаю, как так получается, что я в тот же миг меня неожиданно затягивает в огромное полотно зеркала, а потом просто куда-то проваливаюсь и падаю лицом в снег.