А потом они обсуждают разваренные сосиски, и я окончательно теряю логическую цепочку. — Это кто? — опережает мой вопрос Алекс, когда она шумно бросает трубку на рычаг. Выглянув из своего кабинета, он ждет ответа, а я наблюдаю, как Даша мнется. Собирается соврать. — Кирилл из больницы. Черт, а я и забыла спросить, как он. Недавно его избили какие-то уроды. Ноги сломали, но Даша о подробностях странно молчит. Она вообще последнее время не хочет касаться темы своего парня. — Почему не на сотовый? — Почему ты меня допрашиваешь? — ворчит Даша, упирая руки в бока, а я хмурюсь, пока убираю со стола те самые разваренные сосиски. Ну задумалась, передержала. А вот сейчас мне жутко интересно, что происходит и почему Даша с Алексом ругаются. Впервые, наверное, за весь год. Прислушиваюсь, и по коже проходит мороз. Марк э вернулся. Не просто вернулся, а начал активные действия по ее возвращению. Мне становится стыдно, что пошла на поводу у Алекса и сделала вид, что ничего о нем не знаю. Ни то, что он мог попасть в тюрьму, ни то, что был в армии. Даша была уверена, что Марк бросил ее окончательно, исчез из жизни, а его, получается, прятали. Эти мысли вызывают новый шквал вопросов про Мирона. Может, и он так же? Даже телефон беру, чтобы написать ему и задать прямой вопрос, но моментально меняю решение. Сама же его оттолкнула, чего поднимать только что улегшийся ил со дна озера? Убираю телефон в карман, продолжая слушать разговор на повышенных тонах. — Даша! Ты слышишь меня? — Алекс опять далеко не шепчет. — Не разговаривать с Марком, поняла! — Ты же на концерт собралась ехать? Вот и умница. Живи полной жизнью. Ты еще обязательно встретишь своего парня. Полюбишь. И все будет нормально. — А что есть нормальность? Разве, будь ты нормальным, любил бы Сашку, которая даже сосиски сварить не может? Да боже! Ну задумалась я! Чего стрелки-то переводить? Но блин… Вопрос такой. Правильный, что ли. И я прикладываю ухо к двери теснее, чтобы слышать ответ Алекса. Сейчас он скажет, что любит меня не за что-то, а вопреки... — Это другое, — отвечает он, как будто отвязаться хочет. — Какое? — Саша не предавала меня, — слышу и, чтобы не крякнуть от удивления, прижимаю ладонь ко рту. — Не играла. Когда она влюбилась, честно мне об этом сказала. Запретила жениться. И я был дураком, что сразу не поверил. И ты будешь дурой, если поведешься на слова Марка. Снова. Он разрушит все, что ты с таким трудом строила. Я отхожу от двери в немом шоке. Убегаю в свою комнату, закрываюсь в ванной и пытаюсь сдержать крик. Потому что не могу поверить, что Алекс умеет так красиво врать. Так умело убеждать. Он говорит те же самые слова, которыми пичкал меня, когда я хотела от него уйти. Как только Даша выздоровела. Убеждал меня, что я не нужна Мирону. Что даже если Мирон вернется, то все разрушит, а он будет только строить. Защищать. Оберегать. Никогда не обманет. Так почему же сейчас мне кажется, что я покрыта липкой жижей лжи? Ерунда, верно. Алекс пытается уберечь Дашу так же, как пытался уберечь меня. Настоящий отец. Таким бы я, наверное, и хотела видеть своего папу. Но таким ли я хотела видеть своего мужа? Именно в этот момент прилетает смс от Джулиана, словно серп по горлу. "Рекламная фотосессия назначена на завтра. В шесть. Не опаздывай. Другого шанса у тебя не будет" Глава 24. Саша Музыка не заглушает мыслей. Они дятлами долбят мозг, не дают быть спокойной и сосредоточенной. А я ведь себе обещала. Обещала, что, если Мирон будет, я сделаю вид, что мы не знакомы. Что если даже придется с ним работать, его касаться, сделаю все, чтобы ни одна струна души не дрогнула. Все. Все, Саша. Ты сделала все, чтобы отвадить его, совершила самое мерзкое, что можно придумать. И получилось. Теперь Мирон прошлое, о котором и вспоминать не надо! Тогда, какого черта я лечу по дороге с такой скоростью, спеша на съемку, которая начнется только через два часа?! Почему назойливая мысль бьется птицей о стекло, а желание задать вопросы просто сжигают изнутри? Но я буду держаться. Какая разница, что он там мне ответит? Скорее, всего соврет или отмажется. Какая разница теперь, когда я с Алексом? И он любит меня. Ведь ревность и подозрительность означают любовь? А его вранье Даше… Ну так он все делает ради нашего блага. Даже год назад, когда я уйти от него хотела, он остановил меня. И правильно сделал, ведь неизвестно, чтобы со мной было. Неизвестно, как бы сложилась жизнь, а теперь все хорошо. Все просто прекрасно. Без Мирона прекрасно. И я докажу это ему снова, показав браслет, который с утра подарил мне Алекс в знак примирения. Поцеловал, извинился за грубость и сказал, что не хочет меня потерять. И все это так проникновенно, что я почти растаяла, почти получила удовольствие от его глубокого поцелуя, который, правда, не зашел дальше небольшой прелюдии. Торможу возле студии с визгом шин, ту же чувствуя, как потеет шея, а по коже разносится ворох мурашек. Поворачиваю лицо и вижу машину Мирона. Он тоже приехал заранее? Ему тоже не терпелось отделаться от всего этого или не терпелось увидеть меня? А может, это он поторопил фотосессию? Наверное, нужно перестать себя накручивать, потому что после увиденного порно ни один нормальный парень не хотел бы прикоснуться к главной актрисе. А Мирон нормальный? Я отворачиваюсь от тонированного стекла, продолжая чувствовать на себе горячее клеймо взгляда, и выдыхаю, словно дыхание под водой задерживала. Обтираю влажную шею салфеткой, распускаю волосы и глушу двигатель. Выхожу на улицу, окунаясь в запахи ранней осени. Рядом падает листок клена. Еще не желтый, но уже опавший. И мне становится до слез за него обидно. Он ведь еще молодой такой, а уже никому не нужен. Уже умер. Поддаваясь неизвестному порыву, наклоняюсь и беру его. Как я его понимаю, как мне его жалко. Убираю в сумку и делаю шаг вперед, но чувствую преграду и почти падаю. Меня удерживают сильные руки, но я быстро стряхиваю их с себя, как будто пара муравьев собралась организовать на моей коже дом. Чем дальше от Мирона, чем легче…. Надо пережить этот день и забыть об этой проблеме навсегда, — Смотреть надо, куда идешь, — поднимает он брови, стоя напротив, но не отходит. И куда бы я ни сделала шаг, продолжает удерживать, как какой - нибудь амбал в ночном клубе. — Что тебе нужно? — кидаю фразу, впиваясь взглядом в синеву глаз. Ненавижу его до колик в животе. — Или представления тебе было недостаточно? — Ну почему же. Весьма правдоподобно для того, кто не знает, как ты кончаешь в реальности. — Я кончала! — вскрикнула, но тут же осекаюсь. — Я кончала, я испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие с Алексом. Как и каждый раз. — В тебе погибает великая порно актриса, — зло усмехается он, и я почти поднимаю руку, чтобы его ударить, во мне плещутся гнев и обида. Ведь он сам меня толкнул на это, а теперь жалуется?! Мирон успевает схватит мою руку, выкрутить и прижаться всем телом к спине, причиняя боль. — Мне больно… Отпусти, придурок. — А вот скажи мне, актриса. Если у вас такая идиллия с Алексом, то почему он тусит с другими телками? — С этими словами он отпускает меня резко, порывисто, и я чуть не запнувшись , разворачиваюсь недоверчиво рассматривая злое лицо. — О чем ты говоришь? — А тебе интересно? Или ты так сильно любишь своего старпера, что измену простить готова? Хотя, конечно, простишь, он же тебя содержит. А разве может содержанка требовать верности? — Я не содержанка! — выплевываю ему в лицо, подходя как можно ближе! — Я его невеста. И ты все это говоришь потому, что смириться не можешь, что потерял меня! Просто бесишься, что теперь я не бегаю за тобой как собачонка. Бесишься что не мог сделать меня счастливой, а Алекс делает. Каждый день делает! — Счастье не требует демонстрации, — выговаривает Мирон, глядя то мне в глаза, то на губы. Тянется, уже так близко, что в голове шумит, а тело покрывается горячим металлом, я пытаюсь унять дрожь, но она только сильнее. Вся магия заканчивается раньше, чем началась, и Мирон заходит в здание, а я стою как дура с широко распахнутыми глазами и моргаю. Мысленно давлю себе каблуком на ногу, чтобы перестать думать о том, чего никогда не будет. Мирона больше не будет. Сегодня последний и день, и я вернусь к Алексу. Вернусь к тому, кто мне, возможно, изменяет. Если только Мирон не врет. — Саша, — окликает меня Джулиан, спешащий из такси и подталкивающий меня ко входу. — Ты почему еще внизу? Давай бегом собираться, через полчаса ты должна быть уже готова. Но я не была готова. То есть, конечно, снаружи из меня сделали настоящую куколку. Налепили этот латексный костюм, завили волосы. Но вот внутри никто не смог сгладить неровности нервных клеток, каждая из которых вопила об опасности. Меня потряхивает, трясет, слезы текут, смывая идеальный мейкап, а недовольный голос Джулиана слышится где-то за стеклом, как будто он не здесь. Или я не здесь, и земля из-под ног уходит. — Так, — сажает меня Джулиан и чуть бьет по щеке. — Саша, вернись в реальность, у нас фотограф приехал, камеры настроены, софиты включены, и Невский уже вторую сигарету скуривает. — Я не могу. — Не могу к нему прикасаться. Рядом стоять, думать о нем. Я не могу. — Прости меня, Джулиан. Возьми другую. Пытаюсь встать, но он меня вжимает в стул, как будто приклеить хочет. — Притормози, красотка. Это что за выкрутасы? Ты кто? Ты супермодель? Или мировая звезда? Ты пустышка с красивым личиком, которая возомнила себя той, кто вправе решать за других. Все уже готово, замены нет, потому что изначально хотели тебя! От тебя сейчас зависят зарплаты этих людей, моя репутация. И, конечно, ты сейчас пойдешь в свою дорогую тачку, порыдаешь и все забудешь, когда папик даст тебе пару шелковых платков. Но есть люди, которым повезло меньше. И эти люди будут ненавидеть тебя, потому что ты не можешь сделать свою работу. — Джулиан, — реву навзрыд, прижимаюсь к его светлой рубашке, содрогаюсь, не могу себя побороть. Все склеенные за неделю нервы буквально рассыпаются на глазах. Мне больно, действительно хочется скрыться и просто рыдать. — Я знаю, что должна, просто не могу. Не могу с ним, понимаешь? Джулиан резко отрывает меня от себя, задирает голову и что-то сует в рот с требованием проглотить. Я качаю головой, пытаюсь вытолкнуть неизвестное вещество, но он в наглую заливает это пузырящимся шампанским. — Глотай. Потом спасибо скажешь, — отпускает он меня и уходит, оставляя одну с самой собой. Одну со своими нервными клетками, которые внезапно начинают плавиться и как будто растворяться под странным, но таким приятным ласковым спокойствием, как плавание в теплой реке. Долгое, долгое плавание. А главное, мне так хочется увидеть Мирона. Обнять. Сказать, что люблю. Сказать, как хочу. **** Глава 25. Мирон Я не любитель всей этой фото хрени, хотя и понимаю, для чего это надо. Немного зажат, не могу раскрепоститься. Ощущение такое,словно мне член уменьшили и ржут всей студией. Тут, конечно, дело ещё в Саше. Я действительно хотел закончить всю эту хуету. Отпахать фотосессию и уехать. Забыть долбаную актрису и больше не думать. Не думать. Не думать, черт возьми. Не вспоминать, не мечтать, не дрочить как ебанутый.. Сходить с ума от этой помешанной. Нравится ей скакать на дряхлом члене? Пусть делает, что хочет. Мне похуй! Мне насрать! Но стоило увидеть через два стекла машин этот взгляд. Эти губы. Руки так сильно сжимающие руль… Сука, сука, сука. Я хотел быть равнодушным, без я хотел пройти мимо, но стоило ей выйти из машины и застыть над обыкновенным кленовым лепестком. Потом так медленно и нежно поднять его, что я просто встрял. Смотрел как ошалелый, вспоминал, как она однажды устроила целую акцию, чтобы котят пристроить. Мы тогда не могли себе их оставить, но я до сих пор помню, как она ласково поглаживала их тонкими пальчиками. Сука...