Не сейчас, Гиди, не сейчас. Я уже позвонил в полицию, успокойся. И кстати, это спутало нам все карты, спасибо тебе большое. – Кто там? – спросила она, наливая вина в бокал, стоявший передо мной. – Нервные клиенты. Хотят срочно отправить посылку, наверное, – сказал я. – Я все время говорю им, что после рабочего дня не отвечаю, но они все равно пытаются. – Лехаим[20]. – Она подняла бокал. – Лехаим. Мы выпили вина и одновременно поставили бокалы на стол. – А теперь что будем делать? – По крайней мере, в ближайшее время тебе нужно быть Кармен Уильямсон, мы же договорились, – сказал я. – Попытайся вести себя как она, делать то, что она делала, выяснить, кто она такая. А мне нужно кое-что проверить. – Наверное, пока я останусь тут, в ее квартире. – Э, нет. Это нехорошо. Это нетипично для нее: получается, что она вдруг стала вести себя иначе. Кто-нибудь может… – Прекрати истерику. Я позвоню завтра и скажу, что заболела, и это вызовет гораздо меньше подозрений, чем если я приеду в ее лабораторию и вообще не буду понимать, о чем все кругом говорят. Мне нужны базовые сведения о той, кого я изображаю. Не гони волну, ладно? – У нее своя лаборатория? – Я погуглила ее. Она ученая, пытается найти средство от приступов. Математик. Приехала в Израиль, чтобы участвовать в исследовании, которое здесь проводят. – И у нее самой были приступы? Парадоксально. – С ней ничего такого не случалось до сегодняшнего дня. Я читала интервью с ней. Она стала этим заниматься, после того как с ее школьной подругой произошел приступ. У нее самой приступов никогда не было, по крайней мере на тот момент, когда напечатали эту статью, полгода назад. – О ней напечатали статью? Вот это плохо. Если она знаменита, у нас будут проблемы. – Слушай, почему тебя так напрягает, что я хочу остаться Кармен? Ну да, о ней напечатали статью, когда она приехала в Израиль, подумаешь, биг дил[21]. – Придется выяснить это. Может быть, она знаменитость в научном мире или в каких-то таких кругах. Может, она большой специалист. – Я выясню. Успокойся. – И еще надо узнать, откуда она приехала. Чтобы понимать, на каком языке она говорит. – Ясное дело. И тогда я выучу этот язык за два часа. – Очень смешно. Просто будем это знать… – Она говорит на иврите. В смысле, в том числе на иврите. Она выяснила, что у ее бабушки и дедушки, что ли, были еврейские корни, и выучила иврит, еще когда была на родине. Ей поступили предложения как минимум из пяти мест, но она выбрала Израиль. – И как, она уже совершила какое-нибудь открытие? – У нее пока в основном теории – о частоте приступов. Год назад она обнаружила там какую-то закономерность, но в это я уже не углублялась. Почитаю про это потом. – Ты уже знаешь о ней немало. – А завтра буду знать еще больше. – Итак, исследовательница приступов сама переживает приступ, сидя в темноте в запертой комнате. – Ты так говоришь, как будто это что-то нелегальное или подозрительное. Она не имеет отношения к тому, что произошло со мной. – С нами. – Со мной. Перестань уже примазываться. Она влипла в эту историю случайно, как и ты. – И тем не менее что-то здесь нечисто. – Знаменитая интуиция Дана Арбеля. Он нутром чует. – Да. – Ты уверен, что не съел чего-нибудь не того? – Очень смешно. – Знаешь, иногда действительно события происходят случайно. – Понятно, даже слепая курица два раза в день показывает правильное время. – Что?! – Не важно. Я отпил немного вина. – Давай вернемся к теме: какой у нас план? – Я пойду спать, – ответила она. – А завтра встану и попытаюсь узнать о ней как можно больше по ее дому. Ее книги, лекарства в шкафчике в ванной, файлы на компе. – Я думал, ее комп запаролен. – С этим я справлюсь, не волнуйся, – улыбнулась она. – Дай мне время, и я сумею войти в ее профиль. – О’кей, а я выясню, что сейчас у Ламонта. Может, поговорю с ним или с его женой. Выведаю, в каком направлении движется расследование. Она приложила руку к сердцу: – Ты мой герой. – Или просто поеду домой и предоставлю тебе самой разбираться. – Ладно, – она махнула рукой, – только пока ты не уехал, у меня к тебе просьба. – Записать, как я говорю, что ты действительно Тамар, на случай если меня убьют? – Нет, хотя это было бы очень мило с твоей стороны, – сказала она. – Хочу, чтобы ты зашел в кабинет Уильямсон. – Плохая идея. Лучше мне не влезать в… – Это будет лучше, чем если я туда пойду. – Но зачем? – Помнишь, я обнаружила, что дверь заперта, я не могла выйти, все такое? – сказала она. – Так вот, я написала записку, которую собиралась просунуть под дверь, чтобы позвать на помощь. И не успела я это сделать – краем глаза я заметила, как что-то блестит, нагнулась и увидела, что под шкафом в углу приклеен ключ… – И? – Взяла ключ и вышла. А записку оставила у нее на столе. От всей этой беготни, знаешь ли, путаешься. – Там написано что-нибудь подозрительное? – Немного. – Из этой записки люди узнают, что с Кармен Уильямсон что-то случилось? – Может быть. Я закрыл глаза. Сил уже нет. Снова открыл. – Тамар, что там написано? – Что-то в стиле: «Меня зовут Тамар Сапир, у меня был приступ, я поменялась с женщиной, которая находилась в этой запертой комнате. Пожалуйста, позовите на помощь и выпустите меня отсюда, чтобы я могла вернуться в свое собственное тело». – А, только «в стиле». Стиль – это всегда хорошо. – Типа того. – Но если это только стиль, а не содержание записки, то не страшно. – Нам нужно достать эту записку, так? – Еще повезло, что ты не написала, что Уильямсон была убита, а ты теперь должна скрываться, потому что тебя, по-видимому, хотят убить.