Я схватил пистолет обеими руками и побежал. Перепрыгивая через ступеньки, по две зараз, поднялся на второй этаж, с трудом сдерживаясь, чтобы не издать боевой клич. Чтоб вы сдохли. Я убью вас. Я выпущу в вас целый магазин. И только добежав до папиной спальни, я заметил, что там все это время работал телевизор, от него и исходил звук. Я обошел другие комнаты, опустив плечи, чуть не уронив пистолет. Наконец уселся у лестницы наверху. Входная дверь на первом этаже все еще была открыта. Воздух был свеж и прохладен. Для всего остального мира начинался прекрасный день. Я облокотился на стену и положил пистолет рядом с собой. У меня внутри перекатывался гром, неясный, как ночной кошмар, он становился все сильнее, пока не вырвался наружу хриплым воплем. Все, что я мог, – это плакать, плакать и плакать. * * * Он торопливо шел по тротуару, уже в четвертый раз – мимо лавки часовщика. Пытался привести в порядок дыхание, успокоить мышцы, но безуспешно. Просто зайди и сделай это, ну же. Неужели так трудно?.. На улице жара. Типичная дневная рамат-ганская[22] жара. Машины нервно сигналят тем, кто пытается припарковаться слишком близко к уже припаркованным машинам. Мимо него проходят девушки, они едят мороженое и смеются. Дальше по улице, над вывеской магазина игрушек, неожиданно с отчаянным тарахтением оживает маленький кондиционер. У входа в продуктовый магазин сидит пожилой человек с босыми ногами, подозрительно смотрит на него, а старенький вентилятор то и дело подбрасывает те немногочисленные волосинки, которые остались на его голове. Просто зайди и сделай это. Он останавливается у входа в лавку часовщика, закрывает глаза, делает глубокий вдох, пытается представить себе, как воздух наполняет его до кончиков пальцев, успокаивает и расслабляет. Не помогло. Но тут он открывает глаза, и рука как будто сама по себе поднимается и толкает дверь. И вот он внутри. В лавке часовщика прохладно. Помещение длинное и узкое, пахнет чистотой. – Секундочку, – говорит часовщик. Он сидит за прилавком и ковыряется в брюшке маленьких наручных часов. Заглядывает в лупу и, видимо, осматривает какую-то шестеренку. Наконец поднимает голову, откладывает лупу на белый прилавок и поворачивает вбок лампу, которой освещал механизм. – Слушаю вас, – говорит часовщик с легким русским акцентом, – что вам угодно? Он чувствует, как грудь его сжимается. Ну хватит, чего уж там. – Я пришел, чтобы… – говорит он. – Я хочу вступить… Мне сказали, что здесь можно присоединиться к тем, кто… Часовщик сидит, наклонив голову, и ждет. Придется выдавить из себя всю фразу целиком. – Я хочу вступить в коллектив, – произносит он наконец. – Мне сказали, что тут можно вступить в коллектив. Часовщик улыбается, ему забавно. – Дышите свободно, – говорит. Он пытается улыбнуться в ответ. В груди все еще бешено колотится. Именно ради этого он и пришел. Чтобы избавиться от давления. Это не бегство, а скорее турпоездка. С чего вдруг он так подавлен? Что может пойти не так? Есть незримый порядок вещей, он пока еще не знает, какой именно, но, кажется, вот-вот узнает. Он перфекционист, однако понимает, что совершенства не существует. Единственный выход для него – это нырнуть в хаос и поплыть по течению. – А справку от врача вы принесли? – спрашивает часовщик. Он вынимает сложенный листок и кладет на прилавок. Часовщик достает объемистую стопку бумаги и говорит: – Прочитайте и распишитесь. Ого. Как много, оказывается, бюрократии по дороге к хаосу. Часовщик замечает, как он разглядывает эту стопку, и говорит: – А вы что думали, мы хиппи? Он пожимает плечами. – Я не думал ничего особенного, – отвечает он. – Просто ожидал, что все случится более… э-э-э… спонтанно. Часовщик кладет одну руку на стопку, а другую поднимает, машет указательным пальцем. – Внесем ясность, – говорит. – Я не знаю, что вы слышали о нас, а что нет, но нужно убедиться, что вы собой представляете, на что соглашаетесь. Если вы подпишете все, что нужно, в том числе заявление о состоянии здоровья и все юридические бумаги, я заберу ваш браслет. О’кей? Хорошо. Дальше. Если браслет старый, нужно будет заменить его, чтобы было легче менять настройки, но, как я погляжу, у вас на руке «Самсунг Свитч четыре точка пять», так что, наверное, проблем не будет. Хорошо. Дальше. Я собираюсь сделать с вашим браслетом три вещи. Первое – я должен убедиться, что он все время будет на связи с нашей базой. Только люди, которые зарегистрированы в базе, смогут обмениваться с вами – и только с ними сможете обмениваться вы. Это сложновато, потому что иногда это означает, что нужно хранить копии списков на самих браслетах, синхронизировать и все такое, но уж это вас не должно волновать. Это моя работа. Второе – я выключу у вас возможность блокировать обмены. А значит, кто бы вам ни послал запрос на обмен, вы обменяетесь с ним автоматически. Тут же. Если захотите, мы оставим вам небольшой звуковой сигнал за секунду до обмена, чтобы вы знали, что скоро обменяетесь. Кому-то больше нравится так, а кто-то любит обмениваться неожиданно для себя. Я рекомендую оставить сигнал. Третье – я выключу у вас возможность установить на браслет определитель номера. Это значит, что вы не будете знать, от кого пришел запрос или кому вы посылаете запрос, то есть все, что вы сможете сделать, – это нажать на кнопку и запросить обмен. Нельзя выбрать с кем. Браслет сам выберет случайным образом. Дальше. Когда я закончу со всем этим, я добавлю вас в базу и вы тут же войдете в коллектив. Все законно, у нас есть все сертификаты. Дальше. Что это все значит? Это значит, что в любой момент вы можете обменяться с кем-нибудь другим. Каждый раз, когда кто-нибудь нажмет на кнопку своего браслета, а жребий выпадет на вас или когда нажмете вы, произойдет обмен. Оп-па! Вы всегда во временном пристанище, в каком бы теле ни находились. Коллектив – как один большой организм. Вместо одного тела с одной душой это несколько тысяч тел и несколько тысяч душ, и в каждый момент времени каждый из них может оказаться в теле любого другого. Вам надоело быть там, где вы сейчас находитесь? Нажимаете – и перемещаетесь в следующее тело. А может, кто-нибудь другой где-то там вдруг нажмет на кнопку и обменяется с вами. Все за всех. Пока ясно? Прекрасно. Можно устанавливать разные дополнительные функции. Звуковой сигнал, о котором я говорил (теперь мы обычно его устанавливаем, если только человек не попросит этого не делать, потому что благодаря ему люди знают, что они обменялись с кем-то из коллектива, а не просто пережили приступ). Можно установить минимум времени, которое вы проводите в каждом теле, чтобы с вами нельзя было обменяться, скажем, первые шесть часов после предыдущего обмена, ну, вещи такого плана. Нужно еще заранее решить, на какое время вы приходите в коллектив, сколько вы тут пробудете, пока ваш собственный браслет не вернет вас обратно. Неделю, два месяца, год, всю жизнь – сколько угодно. Но основная идея в том, что вы отрываетесь от своего тела и позволяете себе упасть туда, куда вас влечет коллектив, ясно? – Я понял, – сказал он. – Именно об этом я и читал. Я просто думал, что будет поменьше бюрократии. – Так поначалу и было, – ответил часовщик. – Но потом возникло много проблем. В самом первом коллективе, десять лет назад, вообще ничего не проверяли. Он был абсолютно открытым. В интернете вывесили инструкцию, как поменять настройки браслета, и залили базу данных на какой-то сервер. И что произошло? Все, кому было плохо в своем теле, – неизлечимо больные, люди, которые совершили преступление и боялись, что сядут в тюрьму, короче говоря, все, кто хотел сбежать из своего тела, – вступили в коллектив. В конце концов оказалось, что коллектив целиком состоит из людей, которые не в ладах с собой, – и все они переселяются в тела других людей, которым тоже плохо. Призвание коллектива – всем вместе пропасть с радаров, ощутить радость группового действия, отделиться от эго своего тела. Все это было полностью утрачено. Так дело не пойдет, друг, не пойдет. Не для того мы все это организовали. Мы хотим, чтобы вы вознеслись туда, где сможете переживать ощущения всех остальных, а они – ваши ощущения, а не чтобы вы оказались звеном в цепи болезней и страхов, переселяясь из одного страдающего тела в другое. Логично предположить, что таких людей в коллективе будет определенный процент, но не все. Это должно быть приключение. Так что новые коллективы, появлявшиеся с тех пор, стали более осторожны. Мы следим, чтобы никто не входил в коллектив потому, что находится при смерти, убегает от полиции, чтобы это не был сумасшедший, который хочет нанести вред самому себе или другим. Было несколько чудовищных историй, в других коллективах, о людях, которые просто перемещались из тела в тело – и калечили себя, точнее, тела, в которых они оказывались. Принимали таблетки, обменивались, принимали таблетки, обменивались. Очень проблематичный вид серийных убийц. Мы следим строже всех. Я собираюсь зайти в полицейскую базу данных и проверить, что там о вас, молодой человек, написано, а не просто принять вас. Если вы пришли, чтобы вытатуировать имя своей пассии на ста других людях или, что тоже бывало, имя вашей фирмы, вам тут нечего делать. У нас только настоящие обмены, качественные. Всегда есть безумцы, но по сравнению с другими местами у нас – безопасно. Если вы не хотите оказаться в хосписе или где-то еще, уж потерпите немного нашу бюрократию. Путь к свободе пролегает через жесткие правила. Он стоит у прилавка, читает и аккуратно заполняет все бланки. У него астма в легкой форме, небольшая клаустрофобия – это может оказаться проблемой? Часовщик говорит, что нет. Взяв у него отпечатки пальцев и пробив по компьютеру его имя и номер его браслета, часовщик начинает его допрашивать, внимательно смотря ему в лицо. Почему он хочет войти в коллектив? Чем он занимается в жизни? Понимает ли он все риски? Есть ли у него родственники, семья? Как насчет девушки? Был ли он когда-нибудь членом другого коллектива, может быть, какого-нибудь небольшого? Переживал ли он когда-нибудь приступ? Он старался отвечать ровным голосом и излучать спокойствие. Он хотел войти в коллектив, чтобы ощутить, как живут другие – как можно больше людей, посмотреть мир, набраться опыта, выйти за пределы самого себя. До сих пор он жил довольно простой, скучной и одинокой жизнью. До сего дня у него было несколько десятков обменов, не больше, почти все – ради учебы или быстрого передвижения. Один знакомый по университету посоветовал ему это как бегство, пардон, как приключение, которое позволит ему расслабиться, многое увидеть и испытать, получить опыт, попутешествовать. Сейчас он не занят ничем особенным. Только что окончил магистратуру по математике. Хочет понять для себя, действительно ли он хочет этим заниматься всю жизнь. Так долго он ходил по тропкам, на которые ему указывали другие, что уже не может понять, чего же хочет он сам. Он был настолько занят тем, чтобы производить впечатление благополучия, что сейчас, когда настало время отправиться в путешествие и осуществить свои желания, выяснилось, что он не знает, в чем же они состоят, что все его мечты – это копипаст чужих. Поэтому он хочет броситься в пучину хаоса. Говорят, что без хаоса всё не так, что избыток порядка отупляет душу, – в общем, это его путешествие после армии[23]. Он хочет войти в коллектив на полгода. В интернете пишут, что у вас все качественно и разнообразно. Он осознает, какие могут быть риски. В общем, именно ради них он и пришел. Чтобы понять, как он сможет справиться с той или иной ситуацией, чтобы узнать самого себя. Больше всего в жизни его пугают – и одновременно успокаивают – слова «все временно», поэтому он решил приобщиться к самому временному из всего, что он слышал. Его родители знают, что он отправляется в долгое путешествие, но они не в курсе, что путешествие будет в коллективе. Они думают, что он просто собирается несколько месяцев обмениваться с людьми, находящимися в Индии, Мексике, Китае, будет обычным туристом. Девушки у него нет. Никто не станет допытываться, куда это он исчез. И нет, у него никогда не было приступов. Часовщик забирает у него браслет и отправляет погулять. Через три часа будет готово. Он выходит, отправляется бродить по соседним улицам. Ходят слухи, что Пайк, один из двух изобретателей браслетов, тоже ушел в какой-то коллектив. Ему надоела пресса и постоянное внимание. Вдруг именно в этот коллектив? Вдруг завтра он окажется в старом и ослабевшем теле, которое будет телом Пайка? Он садится в кафе рядом с мэрией поесть мороженого, кормит голубей на скамейке у Большой синагоги[24], потом заходит в магазины одежды и обуви и выходит оттуда, ничего не купив. Двигаться куда легче, чем час назад, как будто камень с плеч упал. Он действительно решился на это. Он смелый. Он заходит в кафе-книжный на углу, покупает книгу и с удовольствием читает, попивая молочный коктейль. Потом встает, платит и оставляет книгу на столе. Когда он снова появляется в мастерской, часовщик поднимает на него глаза. На этот раз не пришлось делать глубокий вдох перед тем, как войти. – О, отлично, – говорит часовщик, – почти все готово, остались только два небольших вопроса. Во-первых, хотите ли вы установить минимальный промежуток? – Минимальный промежуток? – переспрашивает он. – Это то, о чем я вам рассказывал, – отвечает часовщик. – С точки зрения статистики возможна ситуация, когда каждые две минуты кто-нибудь будет посылать вам запрос на обмен. Коллектив уже большой. Многие устанавливают минимальный промежуток времени, которое они проведут в следующем теле. Вы можете обменяться, если сами нажмете, но никто другой не сможет навязать вам обмен в течение икс первых часов, которые вы проводите в определенном теле. Я рекомендую по меньшей мере двенадцать часов. Чтобы вы смогли узнать тело как следует. – Хорошо, пусть будет двенадцать часов, – отвечает он. Звучит разумно. – Прекрасно, – говорит часовщик, – двенадцать. Установили. И последнее – оплата. Он называет номер своей карточки, часовщик быстро вводит его в компьютер и, улыбаясь, поворачивается к нему. После чего нагибается под прилавок и достает браслет. – С обновкой, – говорит он. – И помните: нужно, чтобы он все время был на вас. Если что-нибудь сломается и вы отнесете его в починку, скажите там, что вы член коллектива, чтобы мастер не думал, что браслет взломан. Он берет браслет и надевает его на запястье. Поехали. – Готовы? – спрашивает часовщик. – Кажется, да, – отвечает он. – Тогда вперед, – говорит часовщик. Лучше, если в первый раз нажмете вы сами, а не кто-нибудь другой выберет вас случайным образом и обменяется. Сделайте глубокий вдох, ощутите свое тело. В следующий раз вы окажетесь в нем только через полгода, когда ваше членство в коллективе закончится и система вернет вас обратно. Он кивает и кладет палец на кнопочку сбоку браслета. – Спасибо, – говорит он. – Не за что, – отвечает часовщик. Он нажимает. Он стоит в маленькой ванной.