– Продукты я достала, мультиварку видишь. – Это она? – Аня указала на одну из трех блестящих штук с дисплеями и крышками. У них дома тоже такие были. – Нет, деточка, это хлебопечка, – вздохнула Елена. – Ты совсем готовить не умеешь, да? – Микроволновкой я пользуюсь. Так что разогреть для меня не проблема. Как и порезать бутерброды. – Тогда строгай салат. А я остальное приготовлю. Она подала Ане огурцы, помидоры, зелень, показала как резать. А сама, точно какая-то супергероиня, принялась мыть, крошить, измельчать, мариновать, чистить. Она жонглировала тарелками, ножами, баночками со специями. За секунду перемещалась с одного места на другое: только у холодильника стояла, а вот уже у кулера воду набирает. А за это время Аня только справилась с помидорами. – Меня баба Мариам пыталась учить готовке, – рассказывала она, медленно нарезая томаты на четвертинки. Ей хотелось хотя бы это сделать безупречно. – Но я то ошпарюсь, то порежусь. А как-то напилась подсолнечного масла нерафинированного. Мне не разрешали семечки грызть, а оно так ими пахло… – Рвало потом? – Скрутило так, что в больницу увезли. Папа тогда в отъезде был. Мы ему не сказали. После того случая баба Мариам запретила мне прикасаться к любым продуктам. А я послушной была. Поэтому даже молоко она мне наливала. – Неумение готовить в твоем случае простительно. – Это потому, что у меня не было мамы? – У меня тоже. Но я умею. Пришлось научиться, чтобы с голоду не умереть. А ты росла в достатке. И всегда будешь жить хорошо. Сейчас не так дорого питаться готовой едой. Бизнес-ланчи в обед, доставка на ужин. Во всех крупных супермаркетах имеется своя кухня. Приходи, набирай. Я же умудрялась из банки тушенки, пачки макарон, двух луковиц и кило моркови приготовить три блюда. Салат, суп и второе. И мы с отцом это ели два дня, потому что у него и у меня были талоны на бесплатные обеды. – Твой папа не мог даже на еду вам заработать? – Он был инвалидом. Руку оторвало на производстве. Пенсия маленькая, нормальной подработки не найдешь. Но папа старался. Если бы не его страсть к алкоголю, мы бы жили неплохо. Но он не мог смириться с потерей дееспособности и заливал горе. Хорошо, что дома. Просто напивался на кухне и засыпал. Если б дебоширил, его бы родительских прав лишили, а меня отправили в детдом. – А что с мамой случилось? – Она кондуктором работала. Автобус в аварию попал. Погибли двое: она и водитель. – Елена сполоснула руки и раздвинула стеклянные двери гармошкой, ведущие на террасу. – Я пойду мангал разожгу. Ты как овощи порежешь, маслом их полей, но не соли, чтобы воду не дали. Аня даже таких тонкостей не знала. И решила для себя, что будет учиться готовить хотя бы элементарные блюда. Они накрывали на стол, когда появился Эдуард Петрович. Он был заспан, вял. – Кофейку сварю, – зевнув, сказал отец. – Нельзя тебе! – прикрикнула на него Елена. – Завтра цикорий купим, будешь пить. Еще лекарства нужны, что доктор прописал. И БАДы. – Если дадите список, я в городе куплю, – предложила Аня. – Я решила тебя завтра отвезти. Зачем такси, если есть машина? Пока ты работаешь, я все приобрету. – Но вставать рано придется. Часов в семь. – Ничего, я тут, на природе, высыпаюсь за пять часов. Когда они сели ужинать, уже стемнело. Шашлык у Елены получился фантастический, и это из замороженного мяса. Салат Ани тоже все хвалили. Она понимала, что трудно испортить свежие овощи, и все равно ей было приятно. Дамы пили под мясо красное вино. Эдуард Петрович травяной чай. Он ему нравился (Елена добавила к готовой заварке молодых листочков смородины, сушеных ягод), а паровая грудка с брокколи вызывала отвращение. В итоге отец отказался от горячего и ел салат с хлебом. – Ты что морщишься? – обратилась к Ане Елена. – Кусок жирный попался? – Нет, голова болеть начала. – Это от свежего воздуха. – И от вина, – отец стукнул пальцем по бутылке. – Вы уже прилично выпили. Хватит, девочки. – Да, перейдем на чаек. Но ты, Анечка, боль не терпи. Нельзя. Плохо спать будешь, а нам вставать рано. – Хозяйка встала из-за стола. – Я тебе сейчас таблетку принесу хорошую. Ее выпьешь, и боли нет, и сон хороший. Елена Владленовна вернулась с пузырьком. Достала две таблетки. – Одна мне, другая тебе, – сказала она. – А мне? – вытянул руку отец. – У тебя свои, – шлепнула по ней Елена. – Анечка, если ты ее сейчас выпьешь, то тебя скоро в сон начнет клонить. Так, может, лучше пойти в кровать? – Я бы хотела. Но тебе нужно помочь с уборкой. – Мы еще посидим, поболтаем. А убрать посуду не проблема. Спокойной ночи, дорогая. Аня расцеловала папу и Елену, после чего направилась в спальню. Прав папа, перебрали они. Для кого-то полбутылки вина – это ерунда, а у Ани сразу голова тяжелеет. Тем более от красного, еще выдержанного. В нем четырнадцать градусов. Умывшись, она легла. Таблетку в рот положила, но тут же выплюнула. Горькой оказалась. И так усну, решила она. А голова сама пройдет. И она быстро задремала. Не успела даже на звезды в окно посмотреть. Но и проснулась резко. Голова уже не болела, а вот желудок… К шашлыкам Аня не привыкла. Не было в их семье традиции жарить мясо на углях. В рестораны ходить – да. В том числе кавказские. Но там Аня себе заказывала всегда одно и то же: хачапури по-аджарски. По ее мнению, это было лучшее блюдо на свете. Оно и пахнет изумительно, и на вкус прекрасно, а выглядит как! Нет, это не лодочка, это ладошка, которая зачерпнула частичку неба с белыми облаками и солнышком. Еще Аня осетинские пироги любила. Но ни в одном ресторане их не пекли так, как это делала баба Мариам. Аня встала с кровати и пошла в кухню. Она видела, из какого ящика Елены доставала таблетки. Может, там мезим есть? Или хотя бы уголь активированный. Она думала, что все уже спят, поэтому шла на цыпочках и свет не включала. Но оказалось, отец и Елена все еще сидят на террасе и… Пьют вино. Оба! А еще папа шашлык наворачивает. Судя по красным углям, его погрели на костре. Эдуард Петрович окунает куски в аджику и отправляет себе в рот. Ест со смаком, причмокивает… И прихлебывает! – Эдик, остановись, – строго проговорила Елена. – А то тебя на самом деле инсульт хватит. – Сплюнь. – Тьфу-тьфу-тьфу. – Она уже пила чай и курила электронную сигарету. – Ты постоянно выходил из образа, знаешь? – Но ты меня контролировала, молодец. Одергивала постоянно. Я б без тебя не справился. – Рот кривить мог бы и посильнее. И ходить медленнее, с одышкой. – Но Аня поверила, и это главное. Спасибо за то, что придумала историю с инсультом. – И все организовала. – О да, ты просто умничка. – Поэтому ты меня и любишь. – Очень, Леночка. – Отец взял ее руку и расцеловал. – Не знаю, как бы без тебя справлялся. Аня стояла, как вкопанная, у холодильника. В этой нише было темно, и ее не могли заметить. Даже если кто-то захочет встать, она не попадет в поле зрения. – Дочь не проснется? – Я дала ей очень хорошую таблеточку. Сама принимаю, когда лечу больше восьми часов. – Ты ей снотворное подсунула? – И да, и нет. Препарат изумительный, американский. У нас такой не купишь. Он и боль убирает, и успокаивает, и нормализует сон. Выпьешь его, и нирвана тебе обеспечена. – Оно безопасное? – забеспокоился отец. – Конечно, я им несколько лет пользуюсь, очень выручает. Завтра Аня огурцом встанет. А мы пока поговорим. А то не получалось. – Елена подлила отцу вина, себе чаю. Стало прохладно, и они оба сидели в пледах. – Ты не рассказывал мне, как убил Субботиных. Почему? Аня, услышав это, едва не закричала. Пришлось рукой рот зажать, чтобы не издать ни звука. – Я тебя никогда не посвящал в детали своей работы. Ты знала только, как погибнет твой муж. – Это был идеально подстроенный несчастный случай. Злобный гоблин погиб на глазах у десятка человек, слетев с водного мотоцикла. – И сам разбил голову о скалы, – хмыкнул отец. – А ты в это время пила лимонад в пляжном кафе. – Гурзуф 1996! – Гурзуф 1996! – Они стукнулись кулачками. – Сколько я тебе заплатила? – Семь тысяч долларов. – Хорошие деньги по тем временам. – Да, но я меньше десятки с других не брал. Ты просто мне понравилась.