– Все в порядке, котенок. Дядя Фрэнки так играет. – Потому что так поступают взрослые, – добавил Фрэнки. – Ты бьешь людей? – Реджина нахмурилась. «Устами младенца». – Ты должна научиться стоять за себя, детка. – Фрэнки поднял кулаки и начал шутливо боксировать с племянницей. – Ну же, покажи дяде Фрэнки, как ты умеешь давать отпор. – Прекрати, – велела Анжела. – Да ведь это для забавы, ма. – Она маленькая девочка. Ей ни к чему учиться драке. – Очень даже к чему. Она – Риццоли. – Формально она Дин, – сказала Джейн, посмотрев на своего неизменно покорного мужа. – Но в ней течет кровь Риццоли. А все Риццоли знают, как постоять за себя. – Нет, мы не знаем. – Лицо Анжелы покраснело, глаза загорелись вулканическим блеском. – Некоторые из нас не умеют постоять за себя. Некоторые Риццоли трусы. Например, я. Фрэнки с набитым ртом уставился на мать: – Ты это о чем, ма? – Ты меня слышал. Я трусиха. Фрэнк-старший положил вилку: – Что тут у нас происходит? – У нас тут происходишь ты, Фрэнк. И я. Все это – одна большая жопа. Реджина взглянула на Габриэля: – Папочка, она сказала гадкое слово. Покраснев еще сильнее, Анжела посмотрела на внучку: – Ах, детка, прости. Да, я сказала. Сказала гадкое слово. Прости. – Она отодвинула стул и встала. – Бабушке нужна передышка. – Вот уж точно! – прокричал Фрэнк в спину уходящей в кухню Анжеле. Он оглядел сидящих за столом. – Не знаю, что это она взбеленилась. В последнее время она хандрит. Джейн поднялась: – Пойду поговорю с ней. – Нет, оставь ее. Пусть возьмет себя в руки. – Ей нужно, чтобы кто-нибудь ее выслушал. – Как знаешь, – проворчал Фрэнк и потянулся за бутылкой просекко. «Маме определенно нужна передышка. Хотя бы для того, чтобы избежать обвинения в убийстве». Анжела стояла перед кухонным столом, зловеще поглядывая на подставку с поварскими ножами. – Знаешь, мама, с ядом будет гораздо аккуратнее, – сказала Джейн. – Какая доза стрихнина смертельна? – Если я скажу, то мне придется тебя арестовать. – Это не для него. Для меня. – Мама?.. Анжела с несчастным видом повернулась к дочери: – Я не могу, Джейн. – Очень на это надеюсь. – Нет, я хочу сказать, не могу больше – вот это все. – Анжела показала на грязные кастрюли и сковородки в раковине, на плиту, заляпанную жиром. – Та же ловушка, в которой я была прежде. Его это очень даже устраивает. Но не меня. Я, правда, сделала попытку. Но смотри, к чему это привело. – Ты готова проглотить стрихнин. – Именно. За закрытой дверью раздавался мужской смех. Фрэнк и Фрэнки гоготали, поглощая еду, любовно приготовленную Анжелой. Чувствовали ли они заботу, с которой она подавала ростбиф и картошку? Было ли у них хоть малейшее предчувствие того, что сейчас в кухне, за закрытой дверью, принимается решение, которое изменит все будущие обеды за этим столом? – Я сделаю это, – сказала Анжела. – Уйду от него. – Ах, мама. – Только не пытайся меня отговорить. Я либо уйду, либо умру. Клянусь тебе, я зачахну и умру. – Я не собираюсь тебя отговаривать. Вот что я сделаю. – Она положила руки на плечи матери и заглянула ей в глаза. – Я помогу тебе собраться. А потом заберу к нам. – Прямо сейчас? – Если ты этого хочешь. У Анжелы выступили слезы на глазах. – Хочу. Но я не могу тебя стеснять. У тебя маленький дом. – Ты пока можешь поспать в комнате Реджины. Она будет рада своей бабушке. – Это только на время, я тебе клянусь. Боже, твой отец сейчас закатит сцену. – Нам не обязательно его оповещать. Пойдем наверх, соберем вещи. Они вдвоем вышли из кухни. Фрэнк и Фрэнки настолько были погружены в мужской разговор, что даже не заметили, как женщины прошли по столовой, но Габриэль вопросительно посмотрел на Джейн. Конечно, ее муж не мог не заметить. Габриэль замечал все. В ответ Джейн покачала головой и последовала за матерью на лестницу. В своей комнате Анжела вытащила ящики комода и извлекла оттуда свитера и нижнее белье. Взяла только то, что могло понадобиться на несколько ночей. Ей придется вернуться за остальной одеждой в отсутствие Фрэнка, чтобы он ей не помешал. Два года назад, когда у Фрэнка случился короткий приступ помешательства с участием крашеной блондинки, он ушел от Анжелы, но он определенно не позволит уйти Анжеле от него. Учинит скандал. Если же они уйдут быстро, то он, возможно, и не заметит, что его жена покинула дом. Джейн отнесла чемодан вниз, где Габриэль уже ждал у входной двери. – Помочь? – тихо спросил он. – Отнеси это в машину. Мама едет с нами. Габриэль не спорил, не задавал вопросов. Он уже оценил ситуацию, понял, что нужно делать, и без слов вынес чемодан из дома. – Я поеду на своей машине, – сказала Анжела. – Не могу оставить ее здесь. Давай встретимся у твоего дома. – Нет, мама, ты сейчас не должна быть одна. Я поеду с тобой, – сказала Джейн. – Куда это ты с ней поедешь? – спросил ее отец. Фрэнк стоял, мрачно глядя на них из коридора. – Что это вы шепчетесь? Что тут происходит? – Мама побудет у нас, – сообщила Джейн. – Почему? – Ты знаешь почему, – сказала Анжела. – А если еще не знаешь, то пора узнать. – Она достала из стенного шкафа пальто. – Еда в кухне, Фрэнк. Пирог с черникой. В холодильнике ванильное мороженое. «Бен энд Джерри». Какое ты просил. – Постой. Ты ведь не уходишь от меня, а? – Это ты ушел. – Но я вернулся! Чтобы сохранить семью! – Ты сделал это, потому что твоя телка тебя выставила. У меня всего одна жизнь, Фрэнк, и я не хочу ее прожить, чувствуя себя несчастной. Анжела схватила сумочку со столика в прихожей и вышла.