— Уже интересно. — Макс отставил гитару и выпрямился. — Н-ну, если тебе будет удобнее, можешь пойти к нам в сад. Можно уединиться у дальнего забора и… мне кажется, так будет лучше… ведь они мешают, н-наверное, — запнулась Лина, подумав вдруг, что говорит слишком много и не по делу. — Я не хочу в сад. Я бы от чая не отказался, — усмехнулся парень, и Лина опешила от такой простоты. Вспомнилась фраза героя Ширвиндта из маминого любимого фильма: «Все в сад, в сад…», и Лина подавила смешок: как забавно, видимо, она выглядит со стороны. — Да, конечно, у меня есть печеньки, — пробормотала она. — Круто. Триста лет не ел печенек. — Макс неторопливо поднялся и подхватил гитару. Лина шла впереди, от волнения почти не чувствуя ног. Макс, что-то насвистывая, плёлся следом. В кухне он с интересом осмотрелся, сосредоточив взгляд на весёленьких занавесках, а потом без приглашения уселся за стол и, загадочно улыбаясь, наблюдал, как Лина достаёт из навесного шкафа вазочки с печеньем и конфетами и ставит их на стол. — Может, хватит? — набравшись смелости, воскликнула она, краснея от пристального внимания гостя. — Что? — пожал плечами Макс. — Хватит смотреть на меня! — Мне нравится. Почему я не могу смотреть на то, что мне нравится? — Ты меня смущаешь, и вообще это как-то не очень, — нахмурилась Лина, ставя перед ним цветастую чашку с блюдцем. — Ну окей, не буду. — Макс коротко вздохнул и тут же удивлённо присвистнул: — Ё, ну… это же, как у моей бабушки, точно такой сервиз. — Ой, — всплеснула руками Лина, радуясь, что тот сменил тему. — Сколько себя помню, столько и эти чашки. Мама очень бережно относится к вещам… и, в общем… — Лина смущённо замолчала. — Я понял, — с иронией выдал Макс, — будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях. Бить посуду в этом доме не рекомендуется. — Именно так. Иначе придётся отчитаться перед строгой мамой. — Хм,— немного подумав, Макс снова стрельнул в неё взглядом. — А ты на все выходные приехала? — Угу, хотела отработать репертуар к концерту и просто отдохнуть. — Лина разлила чай и села за стол напротив гостя, придвинув к нему вазочку с печеньем. — Ты угощайся. — Дай угадаю. — Макс неожиданно быстро потянулся через стол и, ухватив её ладонь, прошёлся по подушечкам пальцев своими шероховатыми и жёсткими. — Пианистка! — скорее констатировал он, чем спросил. — Да. — Вспыхнув, Лина отдёрнула руку. От его прикосновений по телу пробежала дрожь, и дыхание сбилось. — Поиграешь? — допытывался Макс, слегка склонив голову. Его светло-серые, стального оттенка глаза красиво обрамляли тёмные ресницы, отчего взгляд казался завораживающим и глубоким. — Может быть, хотя, н-наверное, тебе не понравится, — пробормотала она, не моргая. — Хм. Ты играешь настолько плохо? — Нет. Вовсе нет, просто… Вдруг скрипнула входная дверь, послышались осторожные шаги, и магия этого странного момента вмиг развеялась. Лина рассеянно обернулась, ожидая увидеть кого угодно, только не… Фила. Тот на секунду остановился в дверном проёме и задержал на них внимательный взгляд. — Вот вы где! — С наглой улыбочкой Фил прошествовал к столу и, усевшись рядом с Линой, по-хозяйски закинул руку на спинку её стула. Она мгновенно выпрямилась, вспомнив неловкий момент пробуждения в доме Полянских. — Не помешал? — с насмешливой издёвкой продолжил Фил. — Сам не видишь? Давай уже, сваливай, — огрызнулся Макс, ухмыляясь. — Не могу, брат. Ответственность за сестрёнку, прям на душе неспокойно, — сокрушённо вздохнул Фил. — Хорош скалиться, сваливай, говорю, по-хорошему. — Макс глянул на него исподлобья, явно намереваясь для убедительности выдать что-нибудь похлеще, однако, покосившись на Лину, молча стиснул зубы. Она заёрзала на месте, недоумевая, шутят парни или действительно сцепились, но не решалась вмешаться в спор. — Лин, я не шучу, не связывайся с этим обормотом, наплачешься, — заржал Фил, и у Лины от сердца отлегло. — Ты чай-то будешь? — спросила она, стараясь придать голосу как можно больше спокойствия. — Да, пожалуй, а то сушняк замучил, но лучше рассол огуречный. У тёть Марты точно есть, я знаю. — Ещё чего! Обойдёшься! — фыркнула Лина, вздёрнув подбородок. — Как она тебя, а? — прищёлкнул пальцами Макс. — Фи, как грубо. Этому учат в консерваториях прилежных девочек? — Фил весело смотрел на Лину, его глаза искрились улыбкой. — Ладно, давай чай. Пока Лина не спеша разливала чай по чашкам, Фил потягивался, разминая мышцы, и постукивал пальцами по столу. — Я, между прочим, помню, как мы с тобой «картошки» делали из какао, сгущёнки и печенья, и как ты потом яростно билась за них. Кстати, я так и не попробовал, — заговорщически выдал он. Лина едва сдержала смех, припоминая, на что были похожи те неудавшиеся пирожные, и с упрёком взглянула на Фила. — Я тоже. А можно снова их сделать, только в этот раз точно следуя рецептуре, — предложила она. — А что, это тема, обожаю пирожные! — с азартом поддержал Макс, прихлёбывая чай и без зазрения совести уплетая печеньки. — Эй, бро, — одёрнул его Фил, — тормози! Нам тут ещё несколько дней ошиваться. Лина подивилась двусмысленности фразы, однако возразить не успела. Неожиданно солнце спряталось за тучи, поднялся ветер, и в кухне сразу стало пасмурно, будто на циферблате не два часа дня, а все семь вечера. Лина поднялась из-за стола и, включив свет, заглянула в телефон. Эла задерживалась, обещала быть в полдень, но так и не приехала, не позвонила и на эсэмэску не ответила. — А где тёть Марта? — поинтересовался Фил. — Что-то тут подозрительно тихо. Ты что, одна приехала? — Так получилось, — пожала плечами Лина. — Ещё этот дождь некстати. — Серьёзно? Не боишься ночевать в пустом доме? — Фил не мигая смотрел на Лину. — Если что, я могу… — Не боюсь, — оборвала она, с ужасом припомнив утренний конфуз. — И вообще, скоро должна приехать Эла. — Сестрица-мать? — загадочно вскинул брови Филипп. Не успели они упомянуть Элу, как та появилась на пороге кухни, привнося со двора влажность и сквозняк. — Ну, неужели добралась? — воскликнула она, стряхивая с зонта дождевые капли и мельком оглядывая парней. — Хорошо, что зонт с собой взяла. С появлением Элы в доме всё пришло в движение. Лина сразу же кинулась ей навстречу, забирая сумки из рук и кота в переноске. — Эла, я так волновалась! Сибас, сейчас я тебя выпущу на свободу, намучился, бедный, — защебетала Лина. Парни поднялись со своих мест и приветствовали Элу стоя, будто школьники перед важной директрисой. Макс притих и с любопытством уставился на Элу, а она задержала взгляд на Филиппе. Лине показалось, что по лицу сестрицы-матери пробежала болезненная тень. Однако та быстро взяла себя в руки и обаятельно улыбнулась. — Как ты вырос, Филипп, и очень, очень похож на отца, — бесстрастно сказала она и, чуть помедлив, повернулась к Максу. — Боже мой, Лина, а ты, я смотрю, время даром не теряешь. От такой красоты и ослепнуть можно. Несмотря на непогоду, Эла выглядела свежо и привлекательно. За несколько дней разлуки сестрица-мать помолодела и расцвела, идеально ровная кожа лица отливала молочным глянцем, щёки раскраснелись от быстрой ходьбы, а в глазах цвета аквамарина поблёскивали искорки иронии. — Ну, дорогие мои, и чем вы тут без меня занимались?! — Эла с поистине королевской степенностью направилась к столу и уселась напротив Макса. Глава 14. Филипп «Жить весело и ни о чём не думать» — эти слова стали девизом его никчёмной жизни. Заложник собственных страхов, он честно пытался обходиться без допинга, однако без главного составляющего вся его беззаботность быстро сходила на нет. Суровая реальность отрезвляла, в душу заползала пустота, и Фил снова тянулся к баночке с транками. Она всегда была при нём на случай внезапного рецидива. Так было спокойнее, и вера в собственные силы не пропадала — тупой, утешительный самообман. Вчера, впервые за три года, он переступил порог загородного особняка Полянских. И что его дёрнуло приехать сюда?! На мгновение полумрак первого этажа и мебель, прикрытая белой тканью, вызвали ассоциации со склепом и останками прошлого, но шумная компания помогла отвлечься от мрачных мыслей, и привычная ностальгия, поначалу охватившая Филиппа, постепенно развеялась. Друзья быстро адаптировались в доме и, потусив в холле под старые рок-хиты отца, разбрелись по комнатам. Единственным неприкосновенным предметом оставалось мамино пианино. Никто из гостей не решался нарушить негласный запрет и потревожить инструмент — он так и дремал у дальней стены под белой простынёй, будто застывшее в сумерках привидение. Видно, Макс попросил девчонок и парней не притрагиваться к нему. Ближе к ночи тревога усилилась — сказывались дни, проведённые без допинга, и все установки летели к чертям. Тоска скреблась как крыса по закоулкам сознания, и с каждой минутой становилось труднее дышать. Но после пары бутылок колы Филу заметно полегчало, он будто воспрянул духом, и мир снова завертелся перед глазами живой картинкой. Утром, проснувшись с Линой, Фил долго въезжал в реал, и когда наконец осознал, что она действительно рядом, в душе всколыхнулось робкое щемящее чувство, которому в тот момент не хотелось давать определения. И даже поняв причины внезапного сна Лины, он не сильно разозлился на Ольку, а вскоре и вовсе забил, ведь утро сияло майским солнцем, а в крови всё ещё бурлил адреналин. Отсутствие Макса он обнаружил не сразу, но смутные подозрения заставили Фила выбраться наружу и отправиться на поиски друга. Не хотелось, чтобы Лина Альтман вновь пострадала, ведь Макс с лёгкостью вёлся на красивых девчонок и часто менял подружек, ничуть не заботясь об их чувствах. Фил осторожно толкнул плечом незапертую дверь, прошёл через чисто прибранные комнаты соседей и замер на пороге. Предчувствия его не обманули — Макс вероломно проник в дом Альтман и без зазрения совести окучивал девчонку. Сладкая парочка ворковала за столом кухни, и у обоих на лицах блуждали счастливые улыбочки. Фил вскипел и едва не накинулся на друга с кулаками, но вовремя взял себя в руки и нагло прошествовал к столу. Забавно было наблюдать за Линой, подначивать её и злить Макса. Девчонка ершилась, но заливалась смущённым румянцем, а Филу нравились такие метаморфозы. Макс источал флюиды обаяния и заинтересованно поглядывал на Лину. Но когда перед ними возникла Эла… — Ой, как же я забыла! Это Макс, — спохватилась Лина, растерянно взглянув на парня, — а это Эла, моя… — Лина замешкалась, будто из головы разом вылетели все слова. — Эла, — загадочно улыбнулась та, приходя на помощь дочери.