– Что оказалось за забором? – перебил Маса. – Ничего. Как было раньше, так и осталось. Разрушенный замок. Только теперь к нему шоссе ведет. И еще изгородь из колючей проволоки, по всей окружности. Всюду таблички: «Не перелезать. Частная собственность». Никто из наших и не полез бы. Мы, немцы, законы уважаем, и кому охота об колючки одежду рвать. Разве детишкам? Но для них высоко. А еще герр фон Дорн пообещал, что, если никто за год ни разу не попытается через изгородь лазить, окрестным деревням на сочельник дадут по десять бочек пива. И каждый год присылает. – А откуда он узнает, попытался кто-то или нет? – Там хитро. Если на проволоку надавить, сирена гудит. Электричество! – важно поднял палец извозчик. – Один раз козленок запрыгнул, что вою было! Так что попасть в Теофельс можно только по шоссе, через ворота. Там всегда охранник. – Один? – зевнув, спросил Маса. Больше ничего полезного он не выяснил. Только что владелец сейчас в замке. Пару дней как прибыл. Люди видели, как в Теофельс мчится «самоходная карета». Подъехали к изгороди. Спиральная проволока, новейшей модели. Высокая, метра два – действительно, не перелезешь. Издали, будто любопытствуя, посмотрел Маса и на проходную. На вид ничего особенного: будка, в ней человек. – Ночью у ворот свет горит? – Да, прожектор. Всю дорогу освещает. Не бог весть какой Тауэр, пришел к заключению Маса. Большой подготовки не понадобится. В городе он купил хороший велосипед фирмы «Парагон», пристегнул на спину мешок хайтай и с приятностью домчал до Теофельса по гладкому ночному шоссе, почти невидимый в черном наряде. Январский ветерок бодро обдувал лицо, душу переполняли острота и полнота сущего. Может быть, жизнь скоро и закончится, но от этого она только прекрасней. К воротам Маса соваться не стал. Готовясь к операции, он соорудил простейший фумидай – маленький трамплин, при помощи которого ниндзя перепрыгивают стены до четырех метров высотой. Разбегаешься, отталкиваешься, переворот в воздухе – и ты на той стороне. Приземлившись на мягкую траву мячиком, Маса не оглянулся на дурацкую колючую изгородь. Для возвращения (если суждено вернуться) фумидай не понадобится. Маса собирался выйти обратно через ворота, вдвоем с господином, оставив позади груду дымящихся развалин. Замок Теофельс, однако, и так выглядел убогой развалиной. На невысоком холмике чернели полуобвалившиеся стены. Тусклая, еле пробивавшаяся через облака луна освещала уродливый донжон, похожий на сломанный клык. Нигде ни огонька. Абсолютная безжизненность, только лениво поухивает сова. Зато внизу, наверное, апартаменты и анфилады. Знаем, видели. Маса шел, разглядывая мрачный силуэт башни – и вдруг больно ударился лбом. Ни обо что. О воздух. Воздух был твердый и холодный. Ничего не понимая, протянул руку. Ладонь уперлась в гладкую поверхность. Она была невидимая, но запирала пространство. Не сразу, а лишь минуту спустя, пройдя несколько шагов и всюду натыкаясь на прозрачную преграду, Маса понял, что перед ним стеклянная стена. Днем, с поля, она была совершенно не видна. Подпрыгнул, но края не достал. Пошел дальше, ведя ладонью по стеклу – и четверть часа спустя вернулся туда же. Лишь в одном месте – там, где к холму вело шоссе – из земли торчали два столба, вроде как в пустоте. Это несомненно были опоры ворот. Открывались ворота, видимо, электричеством или пневматикой. Камень, со всей силы брошенный в стену, не оставил на ней даже зазубрины. Так вот что здесь строили китайцы! Настоящая защита замка – не колючая проволока, а сплошной невидимый барьер из непробиваемого стекла. Пару лет назад, когда господин занимался обеспечением безопасности мистера Рокфеллера, которому угрожали очень серьезные люди, Маса видел смету по установке бронированных стекол для кареты. Пятнадцать долларов за квадратный дециметр – куда как недешево. А тут сотни, если не тысячи квадратных метров. Миллионы потрачены! Смешно. Преодолеть эту Великую Китайскую Стену можно при помощи бечевки и крюка, которым красная цена один доллар. Маса достал из хайтая веревку, размахнулся. С третьего раза зацепил. Пока лез, цокал языком на бессмысленную расточительность. Сколько всего полезного можно было бы сделать на такие огромные деньги. Например, изобрести лекарство от чахотки. Или спасти от голодной смерти население какой-нибудь маленькой нищей страны. Соскользнул вниз, приземлился на корточки. Теперь – на холм, вверх по дорожке. С двух сторон придвинулись стены. В средние века с них стреляли по врагам, которые прорывались к воротам. Но от ворот ничего не осталось. Маса вошел в неширокий двор, огляделся. Запустение, груды камней. Единственная свежая постройка – кирпичный сарай. Подошел, посветил фонариком в темное окошко. Блеснул хромированный передок. А, это гараж. Машину Маса рассматривал долго, с интересом. Новый «панхард-левассор», еще не запущенный в производство! Мечта, а не автомобиль! Четырехцилиндровый двигатель в двенадцать лошадиных сил! Задний привод! Разгон до сорока километров всего за десять секунд! Но лучше всего, что хозяин замка действительно на месте. Маса даже засмеялся от облегчения. А то волновался: вдруг всё впустую? Вход в подземелье, пожалуй, мог быть только там, где чернели две арки. В левой куча щебня. Значит, правая. Маса провел лучом по каменным ступенькам. Осторожно двинулся вниз, готовый к любым сюрпризам. Курок фандоринского «герсталя» взвел. Подвал был сначала темный, потом пространство впереди засверкало. Стена. Стальная. Без каких-либо щелей. Ни отверстий, ни рукояток, ни рычагов, ни кнопок – ничего. Как преодолеть это препятствие – непонятно. Маса вздохнул, почесал затылок. Достал из мешка маленькую фляжку, словно собрался выпить для вдохновения. Но стена вдруг зашипела, разомкнулась посередине, ее половины поползли в стороны. Маса быстро сунул фляжку в карман, наставил револьвер и слегка присел, готовый выстрелить, упасть, перекатиться, отпрыгнуть, увернуться – ко всему готовый. Но не к тому, что увидел. Изнутри засочился мягкий сиреневый свет. В раскрывшемся проеме возникло нечто белое. Бумажная ширма. На ней размашистыми, элегантными иероглифами написано по-китайски: 歡迎光臨柴田様![27] Из-за ширмы раздался веселый голос: – Here you are at long last! You are m-most welcome![28] Вместо ответа Маса открыл огонь. В плотной бумаге появились три дырки, похожие на многоточие. Сбив перегородку ногой, ринулся вперед. Но стрелять было не по кому. Большое помещение странной формы – не квадратное, а восьмиугольное. Стены то ли зеркальные, то ли из идеально отполированной стали. Сверху льется приятный лиловый свет. И ни души. Стремительными, короткими движениями Маса поворачивался, сжимая револьвер. – Я представлял вас не таким, – продолжил тот же голос, но уже серьезно. – Мне рисовалось нечто в‐вьюнообразное, а вы скорее шар. Что ж, это идеальная геометрическая форма. В одной из панелей возник силуэт. «Да! Да!» – ударили два выстрела. Эхо подхватило «да-да-да-да!». Зазвенели осколки. Все-таки зеркала, не сталь. – Ну что вы, это же отражение. Я слева, – произнес голос, когда грохот стих. И точно: во второй панели слева стоял человек, теперь его было довольно хорошо видно. Стройный, в отлично сшитом сюртуке, с белым цветком в петлице. Маса выпустил еще две пули – опять брызнули стеклянные осколки, раскатилось эхо. – Ну а теперь, когда ваш б-барабан опустел, мы наконец познакомимся по-человечески. Резко обернувшись, Маса увидел, что тот самый человек, которого он только что видел слева, стоит справа. – Не удивляйтесь, господин Сибата. Здесь сложная система переориентации изображений и звуков. Я ее изобрел скорее для аттракциона. Но и в смысле безопасности тоже вещь п-полезная. Худощавый, высокий брюнет с тонкими чертами лица, очень похожий на Фандорина, сделал несколько шагов. Вблизи стало видно, что нет, совсем непохож. Лицо язвительное, рот проваленный, лоб в морщинах и глаза не синие, а пронзительно-голубые. Движения изящные, пластичные. Пожалуй, женственные. На губах легкая полуулыбка – видимо, всегдашняя. – Теперь мы с вами немножко подеремся, я полагаю, – сказал Лже-Фандорин. – Советую не кидаться на меня с голыми руками. У вас наверняка в мешке, или на поясе, или в рукаве припрятаны какие-нибудь японские штуки. Метательные ножи, эти ваши, как их, нунтяки, еще что-нибудь. Вы не с-стесняйтесь. Маса и не собирался стесняться. Убрав разряженный револьвер, он сунул руки в карманы и сразу вынул. В левой был маленький треугольный кунай, в правой стальной шарик. От ножа ловкач скорее всего увернется, а от шарика вряд ли. Вшшш! – просвител кунай, целя врагу в горло. Шарик полетел беззвучно – точнехонько в левый глаз. Ноги брюнета не тронулись с места, будто приклеенные к полу, торс качнулся сначала вправо, потом обратно – так быстро, словно человек раздвоился или, пожалуй, даже рас-троился. Ни клинок, ни шарик не попали. Тогда со сдавленным криком «киааа!» Маса ринулся в атаку. Нанес несколько рубящих ударов – все они пришлись по пустоте. Он поворачивался, бил снова, но Яньло всякий раз оказывался у него за спиной, сзади. Уследить за его маневрами было невозможно. Подобного мастерства Маса никогда и ни у кого не видел. Даже учитель Тамба, обладатель высшего ранга ниндзюцу, не двигался с такой скоростью. – Сейчас следите за зеркалами, – сказал колдун. – Будет к-красиво. Он развернулся, ринулся прямо на стену, диагонально взбежал по ней, пронесся по потолку головой вниз, съехал по противоположной стене, перекувыркнулся и застыл. У Масы закружилась голова, пришлось ею тряхнуть, чтобы прочистить зрение. – Думаю, д-довольно? Мы ведь с вами не опустимся до вульгарностей? Я, конечно, могу нанести парализующий удар, но мне не хочется вас унижать. Решайте, господин Сибата. Подеремся еще? Или отвести вас к господину Фандорину? – Отвести, – процедил Маса. – Меня зовут Яньло, по-вашему, по-японски, Эмма, – учтиво поклонился брюнет, будто ничего не было – ни пальбы, ни беготни. – Это, собственно, варианты индийского имени «Яма». – Я знаю, кто это. Бог смерти и владыка Ада, – вежливо поклонился и Маса, борясь с искушением нанести по костлявой физиономии ханацубуси, очень быстрый удар кулаком снизу. Нос при этом впечатывается в лицо, и костяной осколок проникает прямо в мозг.