– Но моя версия о том, что хозяину проломили голову в постели, не подтверждается. И это з-загадка, – задумчиво произнес Эраст Петрович. – Осмотрим-ка тело еще раз. Мы спустились. Покрутив мертвую голову так и этак, а потом перевернув труп спиной кверху, господин присвистнул. – Видите круглую вмятинку вот здесь? – Ткнул покойнику пальцем ниже затылка. – Феноменально сильный удар каким-то овальным предметом. – Пальцем? – Нет, диаметр чуть больше пальца. К тому же даже у тебя не хватило бы силы на такой удар. Дез Эссар спал на животе. Кто-то очень точно, с превосходным знанием анатомии, переломил четвертый позвонок. Вот почему в постели нет крови. Чем били – загадка. Следов от такого оружия я прежде не встречал. Потом убийца надел на мёртвое тело халат, стащил вниз и нанес еще один удар, вазой. Расчет был на то, что провинциальная полиция несведуща в криминалистике и не станет слишком тщательно копаться во вроде бы очевидном преступлении. – Я и не стал бы, – признал Бошан. – Даже в голову бы не пришло. – Это преступление совершено профессионалом наивысшего класса, – резюмировал Эраст Петрович. – Но убийца никак не предполагал, что расследованием тоже займется профессионал [он скромно не прибавил «наивысшего класса»], и потому преступник немного снебрежничал. Посмотрим, не совершил ли он и других оплошностей. За мной, господа! Ах, как же я любил – и сейчас люблю – самое начало сложного расследования! Азарт, предвкушение охоты, аппетитный аромат тайны! Бригадир Бошан, кажется, был слеплен из того же теста. Может быть, из него и получился бы дельный сыщик. Взволнованные, мы устремились за Эрастом Петровичем, который перешел на рысцу, очень похожий на взявшего след сеттера. От окна, через которое влез, а потом вылез преступник, господин побежал по дорожке. После новогоднего заморозка наступила оттепель, снег стаял, и отпечатки галош были хорошо видны. Они довели до широкой лужайки, простиравшейся перед замком, и пропали. – В той стороне ворота, – прошептал Эраст Петрович и по газону понесся к кустам, за которыми располагалась подъездная аллея. Мы тоже бежали, но отстали, потому что у меня короткие ноги, а Бошану мешала сабля на боку. – Ага, так и есть! – донеслось из кустов. – Как вам это нравится? Господин держал в руках две потрепанные галоши. – Еще одна оплошность. Он был уверен, что полиция не станет обыскивать парк… А вот это с-совсем интересно… – Вынул из галош скомканную газетную бумагу. – Настоящий размер обуви у преступника гораздо меньший. Отпечаток на подоконнике оставлен специально – чтобы полиция разыскивала человека большого роста… Я тоже не терял времени даром. – Вот его настоящая обувь, – показал я на довольно четкий отпечаток около лужи. – Размер миниатюрный. Это коротышка, ниже метра шестидесяти. И никакой он не бродяга. – Да, наш клиент щеголь, – согласился Эраст Петрович. – Одет в синий бархат. – Как вы всё это выяснили? – пролепетал бедный Бошан, не знавший, кого из нас слушать. – Подметка остроносая, модного рисунка, рифленый каблук. Это очень дорогие штиблеты, – объяснил я. А господин снял двумя пальцами с ветки нитку. – Здесь убийца зацепился рукавом за колючку. Синий бархат, видите? Итак, прежние приметы отменяются. Тот, кого мы ищем, не высокого роста, не бродяга и не рыжий – кепка, разумеется, тоже оставлена для м-мистификации. Это очень хорошо одетый субтильный коротышка в синем бархатном плаще или пальто. И у него с собой довольно большая картина. Приметный субъект, не правда ли? – Где только его искать? – развел руками Бошан. – Начнем с железнодорожной с-станции. Человек в зеленых очках пытался купить картину в Париже. Резонно предположить, что туда же отправился и портрет. Парижский поезд еще не ушел? Я взглянул на часы. – Пять минут, как отправился. – Это ничего. Едем на станцию. Если пассажир, соответствующий приметам, сел на поезд, бригадир даст телеграмму и голубчика п-примут по прибытии. Бошан обрадовался, что и от него наконец есть польза. – Положитесь на меня! Папаша Плюрьен, станционный жандарм, очень любопытен. На его скучной работе это неудивительно. Он не мог проглядеть такого приметного субъекта. Я отобью депешу в Реннский комиссариат. Возьмут как миленького! Пышноусый папаша Плюрьен сказал нам: – Пассажиров село немного. Год только начался, народ пока не расшевелился. Такого, как вам надо, точно не было. Бошан ужасно расстроился. Он уже предвкушал, как будет отправлять важную депешу в комиссариат. – Что же делать, мсье Фандорин? Неужели вы ошиблись, и дело не в картине? – Я не ошибся. Я просто хотел сразу исключить второй вариант, – ответил Эраст Петрович. – А первый какой? Господин достал из кармана два скомканных клочка газеты – той самой, что была засунута в галоши. Расправил, показал. – Лондонский «Морнинг пост», вчерашний номер. Это значит, что убийца накануне приплыл пакетботом из Англии. Если не поехал поездом в Париж, значит, собирается вернуться обратно. Сегодня есть рейс? – Да, они ежедневные. Тут ведь курорт, очень популярный у англичан. Есть два рейса Сен-Мало – Саутгемптон. По четным дням, то есть сегодня, пароход отплывает в шесть часов пополудни. – Отлично, – кивнул господин. – Времени более чем достаточно. В Сен-Мало! … По дороге в город я сказал по-русски, потому что не хотелось терять лицо перед бригадиром Бошаном – он смотрел на меня почти с таким же благоговением, как на Эраста Петровича: – Я совсем ничего не понимаю. Дез Эссара вызвали из Парижа телеграммой вчера перед рассветом. В тот же день из Лондона приплыл Бархатный Коротышка. Откуда он узнал, что дез Эссар возвращается домой, да еще везет с собой картину? И потом, зачем профессиональному убийце такой высокой квалификации мазня, которой красная цена сто франков? Объясните, господин. – Понятия не имею, – ответил Эраст Петрович, и мне сразу стало легче. – Но очень хочу побеседовать с маленьким ф-франтом, чтобы он удовлетворил наше любопытство. На пристани мы направились в пароходную контору, и Бошан, пользуясь привилегией мундира, потребовал кассира. Беседу провел Эраст Петрович. – Продали ли вы сегодня билет первого класса до Саутгемптона мужчине маленького роста в синем бархатном пальто? Я хотел спросить, почему именно первого класса, но догадался сам. Человек, который покупает дорогую одежду и обувь, наверняка и путешествует с комфортом. – Мужчине? Нет, – ответил кассир, и я было расстроился. Но он тут же прибавил: – Был мальчик в синей бархатной куртке, англичанин. Я удивился, как это он путешествует один. – М-мальчик? Мы пораженно переглянулись. – Ну как – мальчик. Подросток лет пятнадцати-шестнадцати. Такой миловидный, золотые волосы до плеч. Сразу видно, что из хорошей семьи. Может быть, даже лорд. – Это не наш, – шепнул я господину и спросил у служителя: – А во втором или в третьем классе никто похожий билета не покупал? – В синем бархате? Нет. Мы стали совещаться. Бошан предложил дождаться отплытия, когда все пассажиры соберутся на причале, и посмотреть, не появится ли кто-нибудь более подходящий на роль убийцы. Да и на юного лорда тоже посмотрим, что он за птица. Я был того же мнения, только считал, что не нужно отлучаться от кассы. Вдруг убийца еще не приходил за билетом и явится сюда? Но Эраст Петрович сказал, что сидеть без дела несколько часов скучно. За это время можно попробовать разыскать юного пассажира и проверить, представляет он для нас интерес или нет, а прошерстить пассажиров перед отплытием мы успеем. – Да как вы его найдете? – удивился Бошан, обводя рукой набережную, дома, кишащие народом улицы. – В этаком муравейнике? – Элементарно, – ответил господин и поморщился. – Я хочу сказать, очень п-просто. Представьте, что вы провели весьма активную ночь. Лазили в форточку, совершили убийство и прочее. Вы устали и не выспались. Пароход отплывает только в шесть часов пополудни. Что вы сделаете? – Завалюсь спать. – Тогда с-следующий вопрос. Какая гостиница в Сен-Мало самая дорогая? – «Юниверс». – С нее и начнем. Мы начали с самой дорогой гостиницы города Сен-Мало и ею же закончили. Портье сразу сказал: да, утром появился очень молоденький англичанин. Держался уверенно, по-взрослому, попросил лучший номер, велел подать туда завтрак, а потом не беспокоить его до пяти часов. – Был ли у него при себе багаж? – спросил Бошан. – Плоский предмет вот такого размера?