Анна Катрина сидела напротив Веллера в гостиной. Он нашел в телефоне номер Хуберкрана. Анна Катрина ждала с нескрываемым нетерпением. Она так смотрела на Веллера, словно счет шел на секунды. К счастью, Хуберкран обрадовался звонку Веллера и отреагировал непринужденно: – Да, ты действительно видел меня здесь. Ты не ошибся. Я снова в прекрасной Остфризии. – Почему ты не позвонил? Мы могли бы встретиться. – Я собирался, Франк, собирался. Ты же знаешь, как оно бывает… Хуберкран многозначительно замолчал. От его слов веяло мужской компанией. Старой дружбой, но Веллер все равно знал, что Хуберкран говорит ему не всю правду. Веллер закинул удочку: – Ты здесь с семьей? – Нет. – Но вы еще вместе? – Черт побери, нет! Обязательно сыпать мне соль на рану? Веллер закашлялся, и впервые в жизни увидел, как Анна Катрина грызет ногти. Он сказал ей жестами: «Господи, ну что я могу сделать, без светской беседы тут не получится». Она понимающе кивнула. – Ой, прости, не хотел бередить старые раны, – сказал Веллер. – Все нормально. Не каждый умеет начинать после развода новую, счастливую жизнь. Веллер сглотнул. – Все было вовсе не так просто, мой дорогой, уж поверь. – Ладно, это не телефонный разговор. Давай встретимся в ресторане «Минна ам Маркт». Веллер почувствовал облегчение. Хуберкран сам предложил встретиться. Лучше и быть не могло. – Когда? – Когда проголодаешься. – Давай через полчаса. – Хорошо. Веллер положил трубку и посмотрел на Анну Катрину. – Получилось. Я сейчас с ним встречусь. – Да, – обрадовалась она. – Я слышала. Вдруг Веллер ощутил угрызения совести. Она смотрела ему прямо в глаза. Он почувствовал себя не в своей тарелке. У него оставалось немного времени. Он сказал: – Анна, я даже не знаю, с чего начать. Мы с ним все-таки старые друзья, а теперь я должен выведать у него информацию? Получается, я его обманываю. Или я должен прямо спросить у него, что происходит? Но тогда он может вообще отказаться нам помогать. В смысле, мы же не хотим посвящать его в суть дела… – Франк, мне совершенно все равно, как ты это сделаешь, – ответила она. – Главное – узнать, когда и где будет передача. – Вообще-то, – заметил Франк Веллер, – меня учили, что государство не позволяет себя шантажировать и не ведет переговоры с террористами… По идее, передача денег вообще не должна состояться. Анна Катрина резко возразила: – Вообще-то, еще государство не выпускает на свободу убийц, выплачивая им к тому же денежное вознаграждение и выдавая новые документы… Она пошла в гостиную, остановилась возле книжного стеллажа, достала и пролистала одну из своих книг с картинками. Он воспринял это как смещенную активность. Веллер осторожно приблизился к жене, положил руку ей на затылок и сказал: – Анна, это не должно полностью обесценивать нашу правовую систему. Мы все-таки живем в демократическом государстве. И здесь есть правила игры, которые в целом… Она повернулась и сняла с себя его руку. – Нет, Франк, это как раз обесценивает всю нашу правовую систему. Для меня. И не смей отбирать у меня мою ярость. * * * Когда Веллер пришел в «Минна ам Маркт», Хуберкран был уже там. Сидел на том же самом месте, как и несколько лет назад, когда впервые посетил вместе с Веллером этот ресторан. Из кухни пахло свежими моллюсками, капустой и жареным мясом. Хуберкран набрал добрый десяток килограммов. Он выглядел толстым и явно давно не занимался спортом. Лицо стало заплывшим, а взгляд – нервным. Веллер заказал себе безалкогольное пиво, Хуберкран взял красное вино. – Сейчас сезон капусты, – заметил Веллер и показал на меню. – Обычно капусту подают с колбасой пинкель, копченой свининой, салями и копченой грудинкой. Но здесь Кристиан Функе придумал нечто особенное. Капуста с семгой. Смелое сочетание. Хочу попробовать. – Я лучше возьму традиционную форму, – рассмеялся Хуберкран, – с копченой свининой и сосисками. Они сделали заказ, и Веллер осторожно прощупал почву: – Не похоже, что ты приехал сюда отдыхать. – Точно. Скорее по необходимости. Отпуском это точно назвать нельзя. Не без гордости Хуберкран достал из куртки бумажник и извлек оттуда визитку. И положил ее на стол перед Веллером: – Я больше не вхожу в подразделение. Во всяком случае, официально. – И как это понимать? – Веллер рассмотрел визитку. ООО Хуберкран Ваша уверенность – наша задача! Замки с высокой секретностью, системы тревоги, охрана объектов, сопровождение – Получается, теперь ты кто-то вроде частного детектива? Сыщик? Или ты устанавливаешь охранные системы? Тебя что, выгнали из уголовной полиции? Хуберкран убрал визитку обратно в кошелек. Казалось, он почти раскаивается, что показал ее, но при этом так гордится, что был просто обязан это сделать. Веллер это почувствовал. Хуберкран самодовольно улыбнулся. – Ну, скажем так, теперь я нечто вроде свободного сотрудника. Только зарабатываю больше, чем раньше. Уголовная полиция перевела некоторые дела на аутсорсинг, как сейчас принято называть. Кое-что поручается частным фирмам. Я основал такую. Мне еще пригодится несколько хороших сотрудников, Франк. Я работаю только с теми людьми, которым абсолютно доверяю. Веллер прекрасно представлял, насколько это должно быть выгодно, раз Хуберкран отказался ради этого от карьеры и надежной пенсии. – Мы научились этому у американцев, – пояснил Хуберкран. – В 1997 году Эрик Принц основал «Блэкуотер». Нечто вроде сферы услуг для правительственных учреждений, юстиции и армии. Теперь это называется «Академия». Они решают вопросы, в которые государство предпочитает не вмешиваться по дипломатическим или политическим причинам. – Я знаю, что такое «Блэкуотер», – сказал Веллер, почти обидевшись, что Хуберкран настолько его недооценивает. – Но ты со своими парнями ведь не собираешься в Ирак или Афганистан, верно? По сути, – непринужденно продолжил Веллер, – вы выполняете работу, за которую раньше отвечало подразделение Науманн в Норденхаме. Хуберкран рассмеялся и примирительно взмахнул над столом руками. – Да, вроде того. Только заполняем меньше формуляров, чем они. Принесли напитки. Они подняли навстречу друг другу бокалы. Потом Веллер наклонился вперед и спросил: – Ну, выкладывай! Давай начистоту! Что вы здесь делаете? Хуберкран облокотился на стол и положил голову на правую руку, словно от многочисленных размышлений и разговоров ему стало плохо. Потом тихо прошептал: