* * * Кхалид даже не смог дойти до машины. Ему стало плохо, а мир вокруг пошатнулся. Казалось, что-то его вот-вот разорвет изнутри. Боль была такой всепоглощающей, что достигала даже кожу. Он надеялся, что скоро проснется и этот кошмар окажется позади. Девушка на фотографии, которую он должен был убить, выглядела точно как его Инга. На ней был свитер, которого он никогда не видел, но прическа та же самая. Может, у Инги есть сестра-близнец? Но почему она ему ничего о ней не рассказывала? В нем росла уверенность, что последние дни она не выходила на связь, потому что у нее появился другой мужчина. Худший враг семьи. Она стала любовницей убийцы и предателя. Плюс ко всему, этот человек был на тридцать лет старше его. Или правильнее сказать, стала его потаскухой? Неужели Инга действительно влюбилась в человека, который годился ей в отцы? Или стерва изначально лишь преследовала свои интересы? Он слишком хорошо помнил, как впервые увидел ее в пиццерии. Студентка литературного факультета, которая пишет стихи и ищет работу, чтобы оплачивать учебу. Все эти ночи, полные нежности и поэзии… Он верил, что действительно интересен ей. Она хотела знать о нем все. Они обсуждали даже его отношение к Серкану как к отцу. Иногда он чувствовал себя как на приеме у психолога. Но перед ней он открывался по-настоящему. Распахивал свое сердце. А она хотела знать все о человеке, из-за которого Серкан оказался в инвалидном кресле. Может, Крыса подослал к нему Ингу, чтобы выведать их секреты? И он был для нее лишь полезным идиотом? А что, если Серкан об этом узнает? Или уже знает? Может, это проверка? Серкан хочет убедиться, что он готов убить женщину, которую любит и на которой хочет жениться? И поэтому отдал такой приказ? Разве может быть лучшее доказательство верности? * * * Когда Анна Катрина проснулась, во рту у нее было сухо и горло болело от многочисленных криков во время поездки. Она оказалась в чистой комнате. Белые стены и мебель из «Икеи». Шкаф для одежды. Прикроватный столик и кресло для чтения. На стене над кроватью – фотография в рамочке. Закат в Альпах. Тоненький фикус с семью блестящими листочками в дешевом пластиковом горшке. Часы на стене остановились на половине двенадцатого. Окно с двойным стеклопакетом не открывалось. Снаружи была решетка из литой стали. Большие цветущие металлические розы. Анна Катрина заключила, что находится не в Остфризии. Подобные конструкции из стали там быстро ржавели и ломались из-за соленого воздуха и погоды. Подобную решетку в Остфризии пришлось бы перекрашивать минимум раз в году. Та, что была у нее за окном, давно утратила цвет, но ржавчины на ней практически не было. По решетке полз дикий виноград. Засохшие побеги обвивали стальные розы. «Должно быть, я далеко от побережья, – сделала вывод Анна Катрина. – Минимум Южная Саксония, если не Нордрайн-Вестфалия». У нее сжался желудок. Она осторожно открыла дверь в туалет. Там висела самодельная табличка из глины. Два больших нуля или глаза, которые с любопытством осматривали комнату. Анна Катрина открыла кран, в раковину потекла вода. Она подставила под струю запястье. Приятное ощущение. Когда вода стала достаточно прохладной, она наклонилась вперед и принялась жадно пить. Потом осмотрела место, где кончик иглы вошел в ее тело. Пощупала припухлость и уплотнение. Кожа в этом месте была сине-желтого цвета. Только тогда она заметила, что на ней не ее одежда, а просторная хлопковая футболка и штаны из пеньки или льна, все серое. Она вылезла из чужих вещей, словно они были ядовитыми. Потом потрогала белые хлопковые трусы, которые тоже ей не принадлежали. Она сорвала и их. Ей была отвратительна даже мысль о том, что кто-то из этих типов раздевал ее и, возможно, даже мыл. Ее трясло от отвращения. Еще один шок настиг ее, когда она попыталась найти на одежде информацию о производителе. На каждой вещи именная нашивка: Анна Катрина Клаазен. Она чувствовала себя словно пойманное в сеть животное, которое уже включили в меню. Анна Катрина попыталась подавить паническую атаку. Потом снова надела выданную одежду. Это было лучше, чем ждать следующей встречи голышом. Она обследовала ванную и спальню в поисках камер и подслушивающих устройств. Хотя и прекрасно знала, что сегодня подобные вещи могут быть размером с крупицу соли и без специальной техники их обнаружить практически невозможно. Надежда найти в шкафу собственные вещи, возможно даже аккуратно сложенные и поглаженные, не оправдалась. Там было только три вешалки, шерстяное одеяло и рожок для обуви. Своих туфель она тоже не нашла. Послышались шаги. Анна Катрина заняла выгодную оборонительную позицию в центре комнаты. Вошла женщина, похожая на нее ростом и комплекцией, и улыбнулась: – Я смотрю, вы уже проснулись. Уверена, вы хотите пить и есть. На женщине был типичный наряд медсестры и удобные, хотя и ужасно страшные туфли. Она толкала перед собой тележку с едой. Там стоял термос и корзина с круассанами. Тарелка с сыром и колбасой. И пластиковая кружка. Анна Катрина резким движением схватила правую руку медсестры и притянула к спине. Зажала ей рот и прошептала: – Один звук, и я сломаю тебе руку. Дважды! Поняла? Анна Катрина бросила взгляд на тележку и убедилась, что на тарелке лежали лишь пластиковые приборы. Значит, они ожидали, что она станет обороняться. Тем удивительнее, что они прислали к ней это беспомощное подобие медсестры. Она не могла оказать никакого сопротивления. – Теперь вы снимите свою одежду и отдадите мне. Понятно? – прошипела Анна Катрина. – Меня зовут Циль! Хайке Циль. Пожалуйста, не трогайте меня! – Если будете делать, как я скажу, с вами ничего не случится. Анна Катрина была рада, что медсестра выполняет ее требования и силу применять больше не приходится. Хайке Циль, рыдая, расстегивала халат. – Где я нахожусь? – спросила Анна Катрина. – Частная психиатрическая клиника. Мы специализируемся на… – Не болтай! Где я нахожусь? Планета? Страна? Область? – Мы в Ганновер-Кирхроде. – Где конкретно? – Клиника Фройд-Адлер. Пожалуйста, я сделаю все, что вы скажете, только не трогайте меня! Медсестре было неприятно стоять перед Анной Катриной в нижнем белье. Она тряслась от страха, и Анна Катрина почти жалела ее, глядя в ее испуганное лицо. – Туфли тоже, – приказала Анна Катрина. Потом сняла больничную одежду и бросила на кровать: – Это для вас. Надевайте. Этот цвет мне не идет. Анна Катрина быстро превратилась из пациентки в медсестру. В кармане халата она нашла старую «Нокию». Сначала Анна Катрина хотела позвонить, но потом решила вытащить батарею и бросить телефон на кровать. Она посмотрела на круассаны. Больше всего ей сейчас хотелось вонзить зубы в хорошую отбивную, оторвать мясо от кости и впитать его первобытную силу. Но пришлось довольствоваться круассаном. Она откусила кусок, мотая головой, словно хищник, отрывающий кусок мяса от своей добычи. Анна Катрина сделала несколько шагов в своих новых туфлях. – Мне связать тебя, чтобы ты не наделала глупостей? – спросила Анна Катрина и пристально посмотрела на медсестру, будто пыталась заглянуть в самую душу. Хайке Циль покачала головой: – Я не стану кричать и не выдам вас. Но в этот момент в голове у Анны Катрин уже созрел новый план. – Ты здесь на машине? – Да. – Давай ключи. – Они в сумке, в кабинете медсестер. – Там сейчас кто-нибудь есть? – Только сестра Ольга, если она не на посту. – Хорошо. Тогда мы отправимся туда вместе и заберем ключ. А потом ты покажешь мне, как выйти на улицу. Медсестра обреченно кивнула. Анна Катрина не ослабляла хватки. Она сразу задала новый вопрос: – Мне понадобится ключ или код? – Код. – И какой код? – Семь, четыре, две восьмерки, один. – Ты пожалеешь, если обманула меня и сработает сигнализация. – Прошу… Госпожа Клаазен… Я здесь просто работаю. Я мать-одиночка. У меня есть десятилетняя дочь. Марен. Хотите посмотреть ее фотографию?