– Даже если Эд расспрашивал ее, как, черт возьми, это может быть связано с ее убийством? Что бы она ни натворила в «Блэквотер», это произошло несколько десятилетий назад. – Да уж, – Крот затих, мрачно глядя в бокал с вином. – Вообще-то, мне нужно кое о чем тебе рассказать. – О чем? – задумчиво спросила Конни. – Это должен был быть сюрприз. Клянусь, я бы ничего не сказал, но… – он сделал еще один глоток вина, прежде чем продолжить. – Эд узнал, с кем была твоя сестра, когда произошел несчастный случай. Ради тебя он выяснил имя. – Что? – на мгновение девушка усомнилась, правильно ли она его расслышала, и едва не попросила повторить сказанное. Конни уже давно потеряла надежду узнать, с кем была Сара в тот роковой день, потому что, несмотря на все усилия полиции – не говоря о попытках Эда и Крота, использовавших все свои связи среди сталкеров, – складывалось впечатление, что этот человек вообще не существует. – Это должно было стать сюрпризом во вторник: годовщина и все такое, – тихо произнес Крот. – Он сказал, кто это? Как он узнал? – Нет, он не сказал мне, кто это, и я не знаю, как он это выяснил. Просто он позвонил как раз тогда, когда я садился в самолет, а какой-то придурок занял мое место. Я периодически отключался от разговора. – Думаешь, это связано с его исчезновением, да? Крот покачал головой. – Не знаю, каким образом это может быть связано. Смерть твоей сестры была несчастным случаем. Но это точно как-то связано со старой медсестрой. Конни внезапно вспомнила слова Гарри. – Подожди, когда ты уехал в Польшу? – Днем в воскресенье. А что? – В квартире Гарри на самоклеящейся записочке значились имя и адрес. Эд подчеркнул ниже слово «Сара», а Гарри сказал, что днем в воскресенье он к кому-то ходил. Может, это и есть тот самый человек. – Не слишком-то надейся, Конс. Это может быть кто угодно. Правда. – Хмм, возможно. Крот улыбнулся: – Прости, просто пытаюсь быть реалистом. – Знаю, ты прав, – она улыбнулась в ответ. – Давай прикончим эту бутылку, – произнесла она, подливая себе вина. Ей было наплевать на то, что только что сказал Крот. Имя и адрес были написаны разборчиво, и кем бы ни был этот человек, он явно связан с Сарой, в этом Конни была уверена. – Договорились. За нас, – сказал Крот, и они снова чокнулись. – А ты, Крыса, где бы, черт возьми, ты ни находился, дай нам знать о себе. Они поболтали о Польше и о тех новых местах, которые планировали исследовать, но девушка могла думать лишь о том, что Эд выяснил, кто был с Сарой в момент происшествия. Через какое-то время усталость дала о себе знать. – Я все, – сказала она, допивая вино. – Может, пойдем отсюда? – Слабачка, – улыбнулся Крот. Они надели свои пальто и стали пробиваться сквозь толпу в баре к лестнице, ведущий на первый этаж. Толпа уже поредела, но все равно здесь было тесно, и им пришлось протискиваться мимо множества сумок и громоздкой зимней верхней одежды. – Так-то лучше, – произнесла Конни, когда они вышли на улицу. Воздух казался отрезвляюще холодным. Дул ледяной ветер, и Конни подняла воротник пальто до подбородка. Пар от ее дыхания исчезал в темноте. – В чертовой Польше было потеплее, – заметил Крот, когда они направились к метро. – Ты когда-нибудь бывал в доме Марш? – спросила Конни, внезапно вспоминая, куда ей нужно поехать в понедельник. – Этот дом рядом с «Блэквотер»? Однажды ездил туда просто из любопытства. – Женщина, которая там жила, умерла и оставила нам кое-какие чертежи. Поеду в понедельник забирать их. – Судя по всему, его отчаянно хочет прибрать к рукам фирма, купившая психиатрическую лечебницу, – поведал Крот. – Кто сказал тебе? – Эд. Уже очень давно. – Боже, – пробормотала Конни. – Он должен быть в списке архитектурных и культурных памятников, находящихся под охраной государства, но одна земля там, скорее всего, стоит целое состояние. – Возможно, теперь его продадут, – проговорила девушка. Они добрались до станции метро и остановились у входа. Пар от их дыхания смешивался в воздухе. – Что ж, доброй ночи, – сказал Крот. – Я позвоню тебе, – она поплотнее запахнула пальто. – Спасибо за сегодняшний вечер. Рада, что ты вернулся. – Я тоже, – он крепко ее обнял. – Держи меня в курсе событий. Если нужна компания – ты знаешь, где меня найти! – Он поцеловал ее в лоб и ушел. Конни спускалась по лестнице метро. На эскалаторе ее обдало порывами теплого воздуха. В несущемся вперед поезде девушка смотрела в окно, пытаясь разглядеть за отражениями в стекле туннель. Она вспомнила восторг от первого спуска в подземную сеть в качестве сталкера: как она стояла в туннеле, параллельно которому мчался поезд, а его пассажиры даже не осознавали, что за ними наблюдают. Она словно видела отрывки из жизни людей, которые исчезали в ту же секунду. Как обычно, в «Четырех парусах» было на несколько градусов холоднее, чем в центре Лондона. Когда девушка открывала дверь, Террор стал тереться о ее лодыжки. – Что ты делаешь на улице, большой мальчик? – спросила она, заходя внутрь и впуская кота. Следуя за ней мимо барной стойки на кухню, тот мяукал с такой силой, словно она никогда его не кормила. «Четыре паруса» были маленьким и немного причудливым пабом, с узкой барной стойкой и еще более узким пространством за ней. Не снимая пальто, девушка взяла кошачий корм и принялась открывать его, гадая, почему отопление еще не включилось, – здесь было как в холодильнике. Пока Террор уплетал «Вискас Файнест», она подошла к бойлеру и, хмурясь, посмотрела на таймер. Конни могла бы поклясться, что установила таймер включения отопления на час ночи, но указатель стоял на отметке «Отключено». Включив отопление, она услышала знакомое «умф», означавшее, что система заработала. И тут зазвонил телефон. – Да? – ответила она, подходя к кошачьему лазу. – Это детектив Кирби. Простите, что звоню так поздно. – Что такое? Что случилось? – Конни остановилась у двери, страшась услышать плохие новости. – Простите, никаких новостей. Я звоню не поэтому. – О… – она почувствовала одновременно и облегчение, и разочарование. Конни толкнула мыском ноги лаз для кошек. – Хотел поинтересоваться, сможем ли мы встретиться завтра. Мне нужно кое-что с вами обсудить. – Э-э-э, да, конечно, – дверца не двигалась; Конни наклонилась и присмотрелась – чертова штука была закрыта. – Вы в порядке, мисс Дарк? – Да, простите. Просто разбираюсь тут с кошачьим лазом… Продолжайте. – Возможно, мы могли бы встретиться в 11 часов дня в «Блэквотер», у главного входа? – Хорошо. Можно поинтересоваться, в чем дело? – Расскажу завтра. Увидимся. – Но… – Поздно: он уже повесил трубку. Вздохнув, девушка снова обратила внимание на кошачью дверцу. Та работала на магните, ее можно было закрыть четырьмя способами, но почему-то она была заперта так, что Террор не мог войти или выйти. Конни поправила замок, чтобы кот мог спокойно пользоваться лазом, и выпрямилась. – Прости, малыш. Не знаю, почему так получилось. Пока Конни проверяла все окна, а также входную и заднюю двери паба, Террор бродил за ней по пятам. Что-то не давало ей покоя, но она не понимала, что именно. Потом она убедилась, что отопление снова включится утром, и забралась в постель. Террор везде следовал за ней. Лежа в темноте и слыша лишь нежное мурлыканье кота, она снова мысленно вернулась к словам Крота: «Ради тебя он выяснил имя». Конни вспомнила записку на столе Эда с именем и адресом, под которыми было написано имя ее сестры. Должно быть, этот человек был вместе с Сарой во время происшествия. Наконец девушка заснула. Время от времени она просыпалась, ощущая рядом тепло маленького тела Террора, свернувшегося клубочком. И лишь проснувшись рано утром, Конни осознала, что так сильно обеспокоило ее прошлой ночью, прежде чем она закрыла все двери и окна. Когда она уходила вчера на работу, Террор оставался внутри, в этом она была уверена. Но как в таком случае он вышел из дома, если кошачья дверца была закрыта? Глава 23 «Кваалюд» – торговое наименование метаквалона; в Великобритании он был известен под маркой «Мандракс». К середине 1980-х «Кваалюд», или экстази, как его стали потом называть, был отнесен к классу B в перечне препаратов Великобритании: его было запрещено производить или продавать. Как это вещество, черт возьми, могло попасть в тело восьмидесятичетырехлетней Эны Мэсси? Кирби отложил отчет патологоанатома и потер глаза. Казалось, кто-то насыпал в них ведро песка. Детектив мечтал вернуться на лодку и слушать музыку, растянувшись на кровати. Вместо этого он был в Маунт-Плезант, где отопление работало на всю мощь, создавая атмосферу субтропиков. Кирби разделся до футболки и джинсов. Сейчас он бы все отдал за ледяное пиво… Большинство уже разошлись по домам, только Кобрак все еще отсутствовал, а Андерсон отправился на встречу со стукачом по поводу «Кваалюда». Кирби взял отчет вместе с найденными у Эны Мэсси письмами и собрался уходить. Он был рад тому, что удалось назначить на следующее утро встречу с Конни. Ему хотелось расспросить ее о «Блэквотер» и узнать, что она может рассказать ему о прошлом отделения Китса. Все, кого умудрился разыскать Кобрак, смогли вспомнить лишь то, что помещение, в котором нашли Эну Мэсси, было комнатой, где смотрели телевизор – по крайней мере, они признались лишь в этом – и что комната использовалась недолго, потому что корпус с палатами закрылся в 1980 году. Детектив уже собирался накинуть пальто, как в дверь просунулась голова Хамера. – Лью, – произнес он. – Зайди на минутку. Кирби не знал, что начальник все еще в офисе. Сняв со вздохом верхнюю одежду, он зашел в кабинет Хамера и присел. В углу жужжал небольшой вентилятор.