Кирби направился к лодочному сараю, оставив Чарльза Палмера наблюдать за ним из окна теплой гостиной. Детектив пока не составил мнения об этом человеке. Тот пытался помочь и определенно умел готовить кофе, но смутило замешательство в ответ на вопрос о его местонахождении прошлой ночью. Не скрывается ли за этим что-то более зловещее, чем простая сдержанность? А ведь еще было наследство. «Скорее всего, продам дом…» Кирби вспомнил период после смерти бабушки. Его мать тогда продала бабушкин дом. То время было очень тяжелым в эмоциональном плане. Палмер же не выглядел расстроенным, и Кирби задавался вопросом, есть ли у того братья и сестры или собственная семья. То, что он проводил время в одном из самых известных гей-баров в Лондоне, отнюдь не означало, что в Перте у него нет жены и детей. Пройдя несколько шагов, Кирби на мгновение остановился: его охватило то же чувство, что и рядом с домом Рэймонда Свита. Лондон казался таким далеким, за многие мили отсюда, хотя в реальности мост Челси с бесконечным потоком машин был всего лишь в нескольких сотнях ярдов от детектива. Вдалеке взревела сирена, но снег и этот звук приглушил и смягчил, словно тот доносился из другого, параллельного мира. Кирби шел к лодочному сараю, ступая по толстому слою нетронутого снега. Когда-то сад был красивым. Справа от лужайки, через которую он сейчас проходил, была разбита клумба (ее контуры угадывались под снегом), а слева стояла роща. Прямо перед собой детектив увидел статую, а за ней – маленький замерзший пруд и высаженные в ряд деревья. Хотя Темзу было не видно за деревьями, Кирби чувствовал ее близость. Он свернул налево, оказавшись в маленьком лабиринте, и второй раз за утро ему вспомнилось «Сияние». В отличие от лабиринта в фильме, здешняя живая изгородь поднималась вверх не более чем на четыре фута и когда-то была аккуратно подстриженной; теперь же она неконтролируемо разрасталась во все стороны, а на отросших побегах лежал толстый слой снега. Выйдя из лабиринта, Кирби очутился на дорожке, которую, должно быть, упоминал Палмер. Он пошел по ней; под его ногами скрипел посыпанный снегом гравий. Детектив теперь явственно чувствовал реку впереди, ее знакомый резкий запах. По левую руку от него возвышалась заросшая плющом стена с колючей проволокой наверху. Детектив заметил заложенный кирпичами проход. Он подошел ближе, чтобы рассмотреть его, но было ясно: никто уже многие годы им не пользовался. Кирби перевел взгляд на стену, пытаясь представить, как пожилая жертва перелезает через нее посреди ночи. Это было попросту невозможно – если только этим утром она не превратилась в Женщину-Кошку. Он обернулся и посмотрел на сад. Тот и правда был великолепным, тут даже имелось нечто похожее на небольшие декоративные руины – низкая, приземистая, затянутая плющом постройка. Направившись к реке, детектив дошел до лодочного сарая на сваях, выступавшего над водой. По сравнению со снегом Темза казалась коричневой и грязной, но вид отсюда все равно открывался изумительный. Крутые ступени вели прямо к реке, и сейчас, при отливе, они доходили до самой кромки воды. Кирби обошел лодочный сарай и увидел, что тот закрыт на новый замок. Сверхпрочный – такой незачем вешать на дверь, чтобы сберечь газонокосилку или весельную лодку. В сарае была лишь пара окон – занавешенных, поэтому детектив не смог ничего разглядеть внутри. Он уже собирался вернуться к дому, как зазвонил его мобильный телефон. Это был Андерсон. – В чем дело? – спросил Кирби. – Рэймонд Свит вернулся. Он ждет нас в доме привратника и выглядит не очень-то довольным. Глава 7 Рэймонд ждал детектива в доме уже более получаса – снаружи стоял полицейский – и с каждой минутой нервничал все больше. Он забрал из психлечебницы только пару вещей: то, что никому никогда не понадобилось бы. Рэймонд волновался из-за приобретений более щекотливого характера, как ему нравилось их называть: вещей, которые не должны были оставлять здесь изначально. Так дело было в них? Или в его рисунках? Он часто рисовал маленькие лица на стенах, чтобы ориентироваться на местности: это были улыбающиеся лица, грустные лица, иногда издающие звуки – в зависимости от его настроения. Некоторые участки территории «Блэквотер» были настолько заросшими, что даже ему было сложно ориентироваться здесь. Иногда он разговаривал с нарисованными лицами – он называл их маленькими помощниками. Они никому не вредили, так что дело было не в них, верно? Внезапно в дверь постучали. Рэймонд встал и, несмотря на ситуацию, ощутил прилив гордости, открывая дверь своего дома – дома, который был бы снесен вместе с остальными постройками «Блэквотер», если бы Патрик Колдер победил. – Мистер Свит? Я детектив Кирби, – произнес стоявший снаружи мужчина. – А это – детектив Андерсон. Рэймонд взял себя в руки и выдавил: – Здравствуйте. – Мы можем войти? – спросил детектив. – У нас есть к вам несколько вопросов. – Э, кхм, хорошо, – Рэймонд отошел в сторону и впустил мужчин в маленькую комнату, а потом закрыл дверь. Они неловко застыли втроем в центре комнаты. Раньше у Рэймонда никогда не бывало гостей, по крайней мере таких – и он не знал, как себя вести. Он попытался представить, что бы сделала на его месте миссис Муир, но понял, что у него нет шерри, а уж тем более тех забавных бокальчиков, которыми она пользовалась. – Нам бы хотелось поговорить с вами о прошлой ночи, – произнес мужчина, назвавшийся Кирби. – Почему бы нам не присесть? – Э, кхм, хорошо, – пробормотал Рэймонд. Ему следовало перестать говорить «кхм», но он, не успев опомниться, снова это произнес: – Кхм, да, присаживайтесь. Вот сюда, – он указал на старый диван. – Я посижу на подлокотнике. – Он слышал, как миссис Муир пару раз так говорила. Я посижу на подлокотнике, милый. Почему-то из его уст это прозвучало иначе. – Прошлой ночью… – начал полицейский. Прошлой ночью. В голове Рэймонда пронесся целый рой мыслей. – Можете сказать нам, где вы были? – прервал его размышления второй детектив, имя которого он уже забыл. – Э, я был дома, – ответил Рэймонд, почувствовав облегчение оттого, что ему задали такой простой вопрос. – То есть здесь, в этом здании? – Ну, вообще-то… нет… – Он нервно посмотрел на детективов. Один из них осматривал комнату; его взгляд останавливался то на одном предмете, то на другом – включая коробки в углу, – словно муха, которая раздумывала, где бы приземлиться. Взгляд полицейского задержался на двери спальни, которую, к счастью, Рэймонд не забыл закрыть, а потом наконец вернулся к хозяину дома. – Ну… я, кхм… – Он замолк. Возможно, лучше было говорить начистоту. – Я играл в карты с Лероем. Детективы переглянулись и снова посмотрели на него. – Прошлым вечером вы играли в карты с Лероем Симмонсом, охранником? Рэймонд кивнул, гадая, чем его слова так их заинтересовали. – Во сколько это было? – Я… может, часов около восьми? – Часы в вагончике, в отличие от его собственных, работали на батарейке и показывали правильное время. – И во сколько вы ушли? – Мужчина делал пометки в потрепанном черном блокноте, который понравился Рэймонду. – Без четверти одиннадцать. – И во сколько вы добрались сюда? – спросил человек с помятым блокнотом. Рэймонд не хотел объяснять им ничего насчет часов и рассказывать о том, что он забывал их завести, так что попытался просто предположить: – Без четверти двенадцать? – Вы были с Симмонсом с восьми вечера до 22:45 ночи, а потом пришли сюда примерно в 23:45? – Да, – он энергично закивал. – Можете объяснить, почему вам понадобился час на то, чтобы вернуться? Вряд ли дорога занимает больше двадцати мин… – Двадцать две минуты, если я иду быстрым шагом, – перебил детектива хозяин дома. – Но вечером во вторник я забираю хрустящий картофель из закусочной «Скалистое Дно». Иногда мне оставляют треску или, если повезет, пирог «Питерс». Прошлой ночью он был с курицей. Двое полицейских теперь пристально смотрели на него, и Рэймонду это не нравилось. – Я… я сказал что-то не то? – спросил он. – Так вы ушли от Симмонса в 22:45 и пошли купить жареную картошку? Каким выходом вы воспользовались? – спросил детектив с помятым блокнотом. – Главным, на Баттерси-Филдс-драйв. Я им пользуюсь только для этого. Меня выпускает Лерой. Второй полицейский, тот, что без блокнота, поднялся на ноги и достал телефон. – Прошу меня простить, – произнес он и вышел на улицу. – И что вы сделали потом, – продолжил задавать вопросы первый полицейский, – после того, как купили хрустящий картофель? – Пирог «Питерс», – поправил его Рэймонд. – Хрустящий картофель у них закончился. – Ладно, купив пирог, что вы сделали потом? – Вернулся домой через вход со стороны Дейлсфорд-роуд. И пошел спать, – добавил Рэймонд, прежде чем его успели спросить об этом. – Вы были один? – Ну да… – Это вроде как было правдой. – Вы видели вчера вечером что-то необычное по пути к вагончику или по дороге домой? – Полицейский встал и принялся бродить по комнате. Остановился у раковины и поднял взгляд на кухонную полку Рэймонда, где хранились чай и сахар – и где стояла урна. – Нет, – выдавил он, чувствуя, как сердце начинает учащенно биться. Полицейский повернулся к нему. – Вы ничего не видели и не слышали? Рэймонд снова отрицательно покачал головой. Вчера он сделал небольшой крюк и подошел к озеру – чтобы подрастрясти съеденный пирог – и увидел Проныру, но полиции вряд ли будет интересно слушать о привидениях. К тому же он, по идее, не имел права ходить туда, и ему не хотелось, чтобы Колдер узнал об этом. – Как долго вы живете здесь, мистер Свит? – Полицейский прислонился к раковине и скрестил руки на груди, наблюдая за Рэймондом с другого конца комнаты. – Очень долго, – ответил тот. Смена темы разговора слегка сбила его с толку. – У меня есть разрешение. – Я знаю. Вряд ли вам по душе перестройка района. Рэймонд не знал, что ответить. Это уловка? Он даже не понимал, было ли это вопросом. – Что-то случилось? – осторожно спросил он. Он все еще не понимал, что здесь делает полиция. – Было найдено тело. Лерой Симмонс обнаружил его во время утреннего обхода. Вы что-нибудь знаете об этом? – Кто?.. – опешил он. – То есть… где? – Рэймонду наконец удалось задать вопрос. – Отделение Китса. Со стороны озера. Что-то тенью промелькнуло в подсознании Рэймонда и тут же исчезло. Внезапно у него пересохло в горле. Ему захотелось, чтобы детектив отошел от раковины, – тогда Рэймонд смог бы налить себе воды. – Можете ли вы предположить, как тело туда попало? – Я… нет, не могу, – ответил он, качая головой. Его охватило неприятное чувство, а сердце учащенно забилось. – Или зачем кому-то могло понадобиться оставлять тело именно там?