Ляо Яфан наклонилась подобрать, но, когда увидела, что это такое, остолбенела. У нее в руках оказалась пачка купюр по 100 юаней – тысяча как минимум. – Откуда у тебя столько денег? – Она нахмурилась. – Ты что, украл их у родителей? Мальчик вытащил из рюкзака банку «Кока-колы», открыл ее и начал пить непрерывными быстрыми глотками, после чего громко рыгнул. – Не-а, мне папа дал. Это на завтраки, на всю неделю. Ляо Яфан затихла. Она покрутила деньги в руках, после чего сунула обратно мальчику в карман. – Осторожнее, не потеряй! – Охваченная неловкостью, еще раз похлопала по карману, проверяя, что деньги в безопасности. – Это большая сумма. – Да ничего подобного, – сказал мальчик, протягивая ей банку колы. – На, попей! – Нет, спасибо. Я не хочу. Просто отдай мне банку, когда допьешь. – Зачем она тебе? – За нее можно получить деньги. – Ляо Яфан погладила его по голове. – А ты не знал? Мальчик обдумал ее слова. – Ты бедная? Ляо Яфан замерла. – Нет, я не бедная. Мальчик заметил, что ее лицо помрачнело, отставил в сторону банку с «Кока-колой», вытащил из кармана пачку купюр и сунул ей в руки: – Возьми! – Что ты делаешь? – Она отшатнулась и отдернула руки, словно ей протянули раскаленные угли. – Сейчас же забери! Немедленно! – Это тебе, – настаивал мальчуган, изо всех сил толкая деньги ей обратно. Несколько секунд они боролись, пока Ляо Яфан не стиснула зубы и не прорычала: – Если сейчас же не заберешь, я рассержусь! Мальчик сдался и небрежно затолкал деньги в карман, после чего в молчании допил свою колу. Ляо Яфан с облегчением выдохнула и оторвала от банки жестяное кольцо. Надела его на палец и покрутила. – Смотри, похоже на колечко. Красивое, правда? – Она выставила руку и прищурилась. В золотистом солнечном свете кольцо тоже казалось золотым. – Это не кольцо. – Я сказала «похоже». Я не говорю, что это кольцо. – Она фыркнула. – Естественно, я знаю, что это не настоящее кольцо, дурачок. Мальчик разволновался. Запинаясь, он сказал: – Но ведь непохоже, нисколько! Ляо Яфан его слова одновременно рассердили и позабавили. Она протянула руку и ущипнула его за нос. – Не знаешь ты, как порадовать девушку, вот что я скажу! В этот момент по двору разнесся голос сестры Чжао: – Яфан!.. Яфан!.. – Иду! – крикнула Ляо Яфан через плечо и снова развернулась к мальчугану. – У меня дела. А тебе пора домой. Мальчик сделал последний глоток из банки и перебросил ее через ограду. Ляо Яфан взяла банку, помахала ею и широко улыбнулась, показав свои белые зубы. – Спасибо! Мальчик покраснел и пробормотал: – Пожалуйста. * * * За ужином учителя Чжоу не было; без его жизнерадостного присутствия в столовой все загрустили. Дети поели в тишине и сразу же разошлись. Сестра Чжао и Ляо Яфан остались одни. Убрав со стола, они взяли полные тазы со стиркой, вышли во двор, где стояло корыто, и вдвоем принялись изо всех сил тереть руками белье. Каждому, кто привык к укладу жизни в «Доме ангелов», как Ляо Яфан, было понятно, что в последнее время его обитатели ведут себя странно. Сестра Чжао все больше времени проводила в одиночестве у себя в спальне, разговаривая сама с собой. Иногда проходил целый день, а учитель Чжоу ни разу не показывался. Изредка Ляо Яфан видела его – он либо курил во дворе, либо стоял, нахмурившись, в комнате сестры Чжао перед портретом ее сына, погруженный в раздумья. Угнетенное состояние взрослых сказывалось и на детях: те, что помладше, чаще плакали, а старшие больше ссорились. Смех в «Доме ангелов» стал редким явлением. Когда со стиркой было покончено, сестра Чжао с трудом стояла на ногах: весь день ей пришлось трудиться, не разгибая спины. Ляо Яфан вызвалась в одиночку развесить белье на веревке. На улице уже стемнело, но серп луны лил вниз свой волшебный свет, делая камни двора серебряными. Холодный ветер шевелил мокрые простыни, и они слабо колыхались, распространяя вокруг приятный аромат стирального порошка. Ляо Яфан старалась расправлять вещи, прежде чем вешать их на веревку; пальцы ее онемели от холодной мыльной воды. – Пст! Ее внимание привлек приглушенный звук, и девушка замерла с простыней в руках. Повертела головой, но ничего не увидела и снова взялась расправлять складки на ткани. – Пст! На этот раз Ляо Яфан была уверена, что что-то слышит. Она нырнула под развешенное белье и поглядела в сторону ограды. Там топталась маленькая фигурка, полускрытая темнотой, и махала ей руками. Ляо Яфан подбежала и присела возле ограды на корточки. – Почему ты до сих пор не дома? Уже поздно, – сказала она. Несмотря на тени, падавшие мальчику на лицо, видно было, что он радостно улыбается. Его улыбка оказалась заразительной, и Ляо Яфан непроизвольно улыбнулась в ответ. – Вам давно пора быть дома, юный джентльмен! Не произнеся ни слова, мальчик сунул руку в карман брюк. В следующий миг он вытащил ее наружу вместе с каким-то предметом, который поспешно просунул между прутьев, передав Ляо Яфан. Не успела она спросить, что это такое, как мальчик развернулся и бросился бежать по темной улице. Заинтригованная, девушка поглядела на предмет у себя в руках. Это была крошечная коробочка в форме сердца – шелковая, с вышивкой на крышке. С колотящимся сердцем Ляо Яфан откинула крышку и дрожащими пальцами достала оттуда кольцо. Платиновый обруч с бриллиантом по центру призрачно сверкнул в свете луны. * * * Волосы, обнаруженные в выпотрошенном медведе, были подвергнуты исследованию, и оно показало следующие результаты. Помимо ДНК жертвы, там присутствовали образцы, принадлежавшие другому человеку. – И что это значит? – нахмурив брови, спросил Бьян Пинь, вчитываясь в отчет, лежавший перед ним на столе. – Это значит, что кто-то еще надевал шкуру до того, как туда затолкали труп, – ответил Фан Му. – Может, это ДНК кого-нибудь из рабочих с фабрики, где делают этих медведей? – А может, и нет. – Фан Му на секунду задумался. – Если б волосы принадлежали рабочему, они, скорее всего, смешались бы с материалом набивки. А убийцы удалили всю вату, когда потрошили игрушку. Бьян Пинь, похоже, не особо впечатлился. – В любом случае этим тоже нужно заняться. Фан Му прекрасно понимал консервативную позицию начальства. То, что шкуру гигантского игрушечного медведя надевал кто-то еще, кроме жертвы, было лишь вероятностью, а не фактом. Фан Му хотелось верить, что ее надевал другой человек, потому что это совпадало с его гипотезой о ритуальном характере преступления. Медведь явно представлял большую важность для группы убийц. Если убийство было кульминацией некой церемонии, то данный реквизит использовался в ходе ритуала как минимум еще одним человеком. Человеком с кровью группы В. * * * Состояние Лю Ксу значительно улучшилось, и его снова признали годным к несению службы. Однако с учетом его психического состояния в Департаменте решили временно перевести его на офисную должность. Он полностью восстановил контроль над моторными функциями, но по-прежнему отказывался ехать на стрелковый полигон. Решив не давить на пациента, Ян Чжисен исключил этот этап из своего плана и сразу перешел к Стадии III – проигрыванию ситуации, приведшей к душевной травме.