В ходе изучения биографии покойного выяснилось, что он закончил университет в 1982 году и работал бухгалтером на государственном предприятии. Десять лет назад предприятие потерпело банкротство, и, получив скромное выходное пособие, покойный устроился на работу в частный сектор. Работу он менял несколько раз. В 55 лет вышел на пенсию и кое-как существовал на нее, но ничего примечательного в его жизни не происходило. Контактов у него было мало; он всегда держался особняком. В конфликты, по данным знакомых, не вступал; отношения с сыном у него были прохладными. Полиция допрашивала сына жертвы, Ма Гуана, несколько раз, пытаясь выяснить, что произошло между ним и отцом. Поначалу Ма Гуан пытался избегать этой темы, но затем, после настойчивых расспросов, кое-что рассказал. Примерно семь лет назад ни с того ни с сего к ним домой начала звонить какая-то девушка. Она всегда требовала позвать к телефону его отца, Ма Чунпея. Однажды даже явилась лично и позвонила в дверь. На тот момент Ма Гуан еще не был женат. Когда он увидел одежду и макияж нежданной гостьи, то понял, что она работает в секс-индустрии. Его отец, Ма Чунпей, не хотел ни с кем обсуждать эту тему, как будто у него были какие-то секреты. Несколько дней спустя жена Ма Чунпея обнаружила, что из их домашнего сейфа пропало 7000 юаней. На ее обвинения Ма Чунпей ответил, что взял деньги, чтобы оплатить медицинские счета девушки. Жена надавила на него сильнее, и он признался, что девушка болеет сифилисом, но никак не объяснил свою связь с ней. Подозревая, что у мужа были с девушкой внебрачные отношения, жена Ма Чунпея слегла от горя и стыда, а год спустя скончалась. Ма Гуан винил отца в смерти матери и избегал контактов с ним. После того как он женился, они с отцом практически не виделись. С учетом запутанности дела, а также отчетливой разницы с обычными убийствами, Департамент общественной безопасности Чанхона опять обратился за помощью к Институту криминальной психологии. * * * На самом деле, даже если б Департамент общественной безопасности и не попросил Институт криминальной психологии о помощи в расследовании, Фан Му все равно продолжил бы заниматься этим делом. Причудливый «модус операнди» и необычное размещение тела указывали на то, что у убийцы имелись психические девиации. Более того, Фан Му был согласен с Чжен Линем в том, что в убийстве присутствовал выраженный ритуальный элемент. Преступник никак не мог оставить манекен вместе с телом жертвы случайно; это наверняка было сделано для того, чтобы выразить какую-то эмоцию. Но что же убийца пытался сказать? Во-первых, тело жертвы было полностью раздето. Вряд ли убийца сделал это исключительно с целью скрыть ее личность – в таком случае он мог изуродовать жертве лицо или расчленить труп. Нет, причиной, по которой жертва была обнажена, являлась некая эмоция, связанная с сексом. Во-вторых, убийца выбрал пластмассовый манекен, изображающий маленькую девочку. Если б он просто хотел придать сцене сексуальную окраску, этого не потребовалось бы. Возможно, убийца использовал детский манекен, потому что для него идеальным объектом сексуального влечения являлись девочки. Однако на манекене была юбка – одежда явно не по сезону. Криминалисты подтвердили, что юбка была новой и ранее ее никто не носил. Если б убийца совершил преступление под влиянием момента, ему вряд ли удалось бы найти летнюю юбку в зимних коллекциях, которые продавались в магазинах. Получалось, что убийца запасся ею заранее, то есть убийство было предумышленным. Манекен и юбка являлись неотъемлемыми элементами планов преступника. Привлекало внимание и то, что на манекен надели трусики. Похоже, тут имелось некое глубинное значение. Чтобы это доказать, Фан Му прошелся по крупным торговым центрам. В тот день многие продавцы заметили странного юношу, который заглядывал манекенам под одежду. Их сильно возмутил тот факт, что он спрашивал, надевают ли они на манекены белье. В результате Фан Му выяснил, что надевание трусиков на манекен было для убийцы значимым элементом схемы. Он сделал это для удовлетворения какой-то сугубо психологической потребности. Последним – и наиболее интригующим – было наличие платка, которым жертве обвязали пенис. Сын жертвы утверждал, что платок не принадлежал его отцу, но результаты анализов показывали, что в прошлом жертва как минимум единожды пользовалась этим платком. Мало того, платок был использован, чтобы вытереть телесные жидкости у жертвы и женщины с группой крови АВ после того, как между ними произошло половое сношение. Тут было только два варианта: платок мог хранить либо убитый, либо убийца. В любом случае платок имел особое значение. Фан Му склонялся ко второму варианту, поскольку полиция тщательно обыскала жилье покойного и других носовых платков там не нашла; кроме того, не было никаких подтверждений, что жертва имела привычку носить платки с собой. Получалось, что покойного выбрали в качестве жертвы не случайно – между ним и убийцей существовала связь. Женщина с группой крови АВ, имевшая с жертвой половое сношение, также могла иметь отношение к делу. Криминалисты сообщили, что во время осмотра тела им пришлось потратить немало времени, чтобы снять платок с пениса жертвы. Его завязали так плотно, что эксперты долго возились, прежде чем полностью удалили платок. Один из них пошутил, что, если бы платок завязали на члене при жизни, страдалец через полсуток лопнул бы от избытка мочи. Как сказал Чжен Линь, с перевязанным членом жертва ни на что не была способна. Вероятно, в этом и заключались намерения убийцы. Из всего вышеперечисленного Фан Му делал вывод, что ритуал отражал неприятие какого-то сексуального поведения. Жертву оставили раздетой, что само по себе придавало картине выраженный сексуальный подтекст. Кроме того, на ее гениталиях узлом завязали платок. По сути, это означало, что убитый лишался возможности совершать половое сношение, и наряд пластмассового манекена подтверждал данную мысль. Во-первых, одежда «девочки» была не тронута; во-вторых, «она» не являлась манекеном для нижнего белья, но, против ожиданий, оно на ней присутствовало. С одной стороны, это подтверждало вывод, что «девочка» не была – и не могла быть – изнасилована. С другой – демонстрировало, что убийца видел в манекене реального человека. Придание объектам выраженного символического значения и их размещение с особой тщательностью – все это являлось признаками ритуала или церемонии. Намерения убийцы постепенно прояснялись: он хотел положить конец подобного рода сексуальному влечению к маленьким девочкам. * * * Фан Му повторно отправился в старшую школу № 11. На этот раз он приехал в десять часов утра, и в школе уже начались занятия. В коридорах эхом отдавались голоса учеников. Фан Му прогулялся по периметру невысокой кирпичной ограды. Он цинично подумал, что через нее запросто можно перелезть. Полицейские предполагали, что убийца привез труп на машине. Поскольку с западной и южной стороны к школьной территории прилегали оживленные улицы, автомобиль убийцы не оставил никаких следов. Фан Му подошел к тому месту, где был найден труп, и постоял на узкой дорожке между цветочной клумбой и сараем. Обошел клумбу, присел на корточки за кустами и заглянул в промежутки между их плотными стеблями и ветвями без листьев. Вероятно, это было самое потаенное место на территории школы, что показалось ему довольно странным. Убийца приложил немало усилий, чтобы устроить все так, как хотел, и продемонстрировать другим. Но выбор места значительно снижал этот эффект. Мало того что школа № 11 находилась в пригороде Чанхона, она еще и не являлась особо престижной, и случившееся там вряд ли спровоцировало бы сенсацию. К тому же для своей инсценировки убийца выбрал самый дальний угол, и тело обнаружили лишь девять часов спустя. Если план убийцы состоял не в том, чтобы шокировать общественность, то для чего были все эти ухищрения? Фан Му постарался сесть точно на то место, где находилось тело жертвы, – и оказался лицом к пыльным окнам сарая. Что если сцена предназначалась для человека – или людей – за этими окнами? Юноша встал и, подойдя к сараю, еще раз глянул через окно на пыльные груды мебели внутри. Это был самый обыкновенный школьный склад, запущенный и грязный, полный пауков. Фан Му присмотрелся к партам и стульям внутри, и тут что-то привлекло его внимание. Он перебежал за угол, к другому окну, откуда было лучше видно. Конечно же, на стене висела школьная доска. Фан Му задумался, а потом пошагал к главному зданию школы. Директор сказал ему, что склад некогда использовали под классную комнату. В городе не хватало старших школ, и эта была переполнена. Чтобы принять всех учеников, даже самые небольшие постройки, включая нынешний сарай, использовали под классы. Однако позднее были построены еще школы, и количество учеников сократилось. Конкретно эта классная комната много лет простояла пустой, а в 1999 году ее переделали под склад. Итак, если предположение Фан Му было верно, убийца неспроста выбрал именно эту школу, чтобы избавиться от трупа. И место между клумбой и сараем было выбрано не случайно. Возможно, он сам тут когда-то учился – даже сидел в классе, расположенном в маленькой постройке! Придя к этому выводу, юноша ощутил неожиданный подъем. Он затребовал у директора списки учеников, когда-либо посещавших класс в нынешнем сарае. Директор, похоже, был сильно недоволен – в те времена еще не пользовались компьютерами, и ему предстояло вручную перебрать сотни папок с документами. Вся отчетность велась на бумаге, и поиски имен учеников, давным-давно занимавшихся в дальнем здании, требовали долгой и кропотливой работы. В конце концов, он все-таки согласился это сделать, чтобы помочь полиции. * * * Два дня спустя из старшей школы № 11 пришли списки учеников. Перебирая пожелтевшие листы, Фан Му быстро подсчитал в уме, что их там несколько тысяч. Он разочарованно нахмурил лоб, однако, предположив, что убийца – мужчина, решил попросить коллег из муниципального Департамента начать поиски мужчин из списка, ныне проживающих в Чанхоне, а также выяснить их текущие адреса, род занятий и тому подобное. Одновременно с этим полиция начала поиски женщины с группой крови АВ. Фан Му считал, что платок на жертве – главная улика, и что мотив убийцы наверняка был связан с сексом. Покойный вел тихую одинокую жизнь и вряд ли имел возможность тесно общаться с представительницами секс-индустрии. Однако, по утверждению сына, Ма Гуана, некогда он все-таки имел дело с проституткой. Что если та девушка, болевшая сифилисом, и оставила следы телесных жидкостей на платке? Фан Му рекомендовал муниципальному Департаменту прочесать город, все госпитали и больницы, на предмет медицинских карт женщин от 25 до 35 лет, которые в прошлые десять лет лечились от сифилиса. В результате у них набралось 1162 пациентки с симптомами сифилиса, обращавшихся в госпитали и больницы Чанхона за указанный период. Список был огромным, но только 56 женщин из него были в возрасте от 25 до 35 лет с группой крови АВ. Дальнейшие следственные действия показали, что 18 из них работали в секс-индустрии. Из этих восемнадцати двоих отыскать не удалось, шестеро умерли, а оставшиеся десять до сих пор проживали в городе. Полицейские предъявили Ма Гуану на опознание их фотографии в расчете, что он узнает женщину, приходившую за деньгами к его отцу. Особых надежд они не питали, поскольку прошло уже много лет, и память могла его подвести. Кроме того, нельзя было исключать, что нужная женщина не обращалась за медицинской помощью и ее карты в больнице не осталось, поскольку она никогда не лечилась от сифилиса. Однако Ма Гуан быстро опознал в одной из шести скончавшихся пациенток ту самую девушку, которая явилась к ним в дом. – Как я могу забыть лицо той твари, которая раньше времени свела мою мать в могилу? – чуть ли не закричал он, узнав ее. Пациентку звали Сиа Лили, из города Батай в округе Фенцзин. Она окончила только начальную школу. Ее родители развелись, когда она была еще совсем маленькой. В десятилетнем возрасте Сиа Лили переехала вместе с матерью в Чанхон. По данным полиции, мать девочки всегда работала в секс-индустрии, и вскоре после переезда девочка занялась тем же ремеслом. Одна из ее приятельниц утверждала, что, когда Сиа Лили было тринадцать лет, ее мать поругалась с клиентом из-за денег и тот избил ее так, что она превратилась практически в овощ. С тех пор Сиа Лили брала как можно больше клиентов, чтобы содержать и лечить мать, но, несмотря на ее усилия, три года спустя женщина скончалась. После ее смерти Сиа Лили продолжала жить одна и работала проституткой вплоть до своей смерти в 26 лет от третичного сифилиса. Это открытие вызвало немалое оживление в департаменте и Институте криминальной психологии, но две команды выдвигали разные версии событий. Гипотеза муниципального департамента была следующей: убийца мог заразиться сифилисом от Сиа Лили. Поскольку Ма Чунпей ее заразил, мотивом убийцы являлась месть. Сиа Лили была мертва, и преступник обратил свой гнев на Ма Чунпея. Проблема с этой версией заключалась в том, что анализ не подтвердил наличие сифилиса у Ма Чунпея – ни текущего, ни вылеченного. Кроме того, если убийца хотел ему отомстить, то почему выжидал еще шесть лет после смерти Сиа Лили? И откуда раздобыл носовой платок? Бьян Пинь придерживался другого мнения: вероятно, убийца был как-то связан с Сиа Лили и питал сочувствие к ней и ее тяжелым жизненным обстоятельствам. Этот человек решил отомстить ее бывшему клиенту после ее смерти. Судя по результатам анализа телесных жидкостей на платке, Ма Чунпей имел половое сношение с Сиа Лили как раз в тот период, когда она работала изо всех сил, чтобы прокормить себя и мать. В то время ей было всего тринадцать лет. Поэтому убийца организовал сцену так, чтобы показать – этот человек больше не сможет заниматься сексом с малолетними девочками. Его целью было заставить Ма Чунпея искупить свои грехи. Фан Му был не согласен с обеими гипотезами. Теория департамента не имела смысла, потому что не подтверждалась доказательствами. Что касается идеи Бьян Пиня, она отчасти объясняла, зачем убийца использовал манекен девочки, но если он действительно руководствовался этими соображениями, то почему остановился, убив Ма Чунпея? Тот был одним из сотен, если не тысяч, клиентов, с которыми Сиа Лили имела половые сношения. Почему же случаи убийств с похожим «модус операнди» не всплывали целых шесть лет после ее смерти? Однако соображения Бьян Пиня насчет искупления грехов навели Фан Му на новую мысль. То, каким образом убийца избавился от трупа жертвы, отражало некие сильные эмоции, но не обязательно попытку добиться искупления грехов. Скорее, речь шла об избавлении. В деле имелась фотография Сиа Лили, сделанная на каникулах с подругой. Там ей было девятнадцать лет. Несмотря на яркий макияж, она еще не утратила юной свежести. Возможно, из-за нездорового образа жизни в течение долгого времени Сиа Лили осталась очень миниатюрной – не выше 160 сантиметров, и по виду ей запросто можно было дать тринадцать. Если считать, что убийца выбрал манекен, руководствуясь типом телосложения Сиа Лили, то он заложил в него несколько «посланий»: во-первых, нетронутость (одежда и белье на манекене остались целы), а во-вторых, красота (что может быть красивее, чем маленькая девочка в нарядной юбке). По сути, убийца пытался сказать, что убитый не растлил (и не мог растлить) эту «девочку». Итак, преступник стремился не к искуплению грехов, а к избавлению от них – он хотел продемонстрировать, что ничего не произошло. Если теория Фан Му была верной, то убийца, вероятно, организовал всю сцену не для других, а для самого себя. И это мог быть ученик, ставший очевидцем какого-то события много лет назад, когда он сидел в классе. * * * После нескольких дней кропотливой работы полиции удалось наконец разобраться со списками учеников старшей школы № 11. Но оставалось еще 464 человека, соответствующих заданным критериям. Сидя над грудами бумаг, детектив, занимавшийся сортировкой, потер кулаком глаза в красных прожилках и сообщил Фан Му, что на изучение биографий 464 подозреваемых уйдут годы. По требованию Бьян Пиня бо́льшая часть ресурсов была направлена на отработку связей Сиа Лили. Детектив не стал озвучивать того, что думал в действительности, – все его копание в старых бумагах было напрасной тратой времени. Водя пальцем по списку, Фан Му с отсутствующим видом кивнул ему. Внезапно его глаза широко распахнулись. – Капитан Чжен Линь на месте? Как только детектив подтвердил, что Чжен Линь у себя, Фан Му, не сказав ни слова, выскочил из кабинета и помчался к лифту. Недовольный коллега пробурчал ему вслед: – И чего тебя волки в детстве не сожрали, мелкий ублюдок?.. * * * Утомленный от нескольких дней непрерывной работы и недостатка сна, Чжен Линь только-только прикорнул у себя в кабинете на диване, когда Фан Му ворвался к нему и попросил скорее выделить людей, чтобы кое-кого проверить. – Кого именно? Фан Му протянул ему список и ткнул пальцем в знакомое имя. Чжан Десянь. Глава 25 Потерянный рай