– С того дня моя жизнь разладилась. Я изо всех сил старался вспомнить лицо Чен Бинь, но у меня не получалось. Я не сохранил старых фотографий и школьных альбомов, поэтому обратился к однокласснику, и тот помог отыскать ее снимок с выпускного. Тогда, на третьем году средней школы, она была очень худенькая и тихая; я совершенно не помнил ее. Но с того самого дня ее фотография стояла у меня перед глазами и являлась мне во сне. Я не видел ее труп, но вся сцена – как она прыгает из окна и летит навстречу смерти – крутилась у меня в голове, будто я присутствовал там. Я видел, как она сидит подоконнике и плачет, держась за оконную раму, как шепчет мое имя, а потом отпускает руки и летит, летит вниз… Речь господина Х. обрывается, он вскакивает на ноги, хватает со стола перед собой чайный поднос и бьет им себя по голове. Чайник и чашки сыплются на пол, по его голове и плечам стекает кипяток. Остальные бросаются к нему. Его лицо в крови, челюсти крепко сжаты. Кажется, он вот-вот упадет в обморок от шока. Господин Ж. дает остальным знак вести господина Х. в угол комнаты, где его укладывают на ковер. Господин Ж. разжимает ему челюсти и кладет в рот несколько таблеток успокоительного. В полусознательном состоянии господин Х. еще некоторое время извивается на ковре, что-то неразборчиво бормоча, а потом его мышцы медленно расслабляются, и он погружается в сон. Его рассказ так и повисает в воздухе. Когда все возвращаются за стол и рассаживаются по местам, господин Ж. заваривает новый чайник чая, секунду колеблется, а потом произносит: – Думаю, я продолжу и доскажу за господина Х. его историю. Никто не возражает, поэтому господин Ж. откашливается и говорит: – Самоубийство Чен Бинь продолжало крутиться у господина Х. в голове, принося все больше страданий. Он соглашался с тем, что сказал ее муж, утверждавший, что господин Х. виноват в ее смерти. Чувство вины начало мешать ему нормально жить и работать. Он ненавидел себя и постепенно начал думать, что единственная возможность искупить гибель Чен Бинь для него – умереть. Он пошел в больницу и предложил стать донором органов. Врач, увидев состояние господина Х., заподозрил у него психическое расстройство и отказал. После еще нескольких неудачных попыток отвращение господина Х. к себе стало таким сильным, что как-то вечером он заперся в ванной и перерезал себе вены. Его нашла жена. Порезы были неглубокими, и в больницу ехать не пришлось. Она спросила, что с ним такое, но он, не в силах объясняться, накричал на нее. В испуге, не понимая причин поведения мужа, она сбежала к матери. – А эта девушка, Чен Бинь, – спрашивает госпожа Ц., – она правда покончила с собой из-за Х.? – Нет. – Господин Ж., усмехнувшись, листает бумаги в папке, которую держит в руках. – С ним произошло то же самое, что со всеми нами, – он стал частью эксперимента, запланированного давным-давно. По тем данным, которые мне удалось собрать, Чен Бинь действительно существовала, и они с Х. правда учились в одной школе. Но пять лет назад она впала в глубокую депрессию, такую тяжелую, что несколько раз пыталась покончить с собой. Я считаю, что те, кто стоял за ящиком Скиннера, видели ее медицинскую карту и считали, что рано или поздно она совершит самоубийство. Поэтому они выбрали Х. своей подопытной морской свинкой и стали ждать, когда она решится. – А как вы объясните ее письма и дневники? – спрашивает господин Т. Господин Ж. снова усмехается. – Конечно, они были подделаны. И, насколько мне известно, не было ни грана правды в так называемой «тайной любви» Чен Бинь к господину Х. – Но если они были подделаны, то почему в них поверил муж Чен Бинь? – не успокаивается госпожа Ц. – Этот человек тоже был подставным. – Господин Ж., прищелкнув языком, достает из папки фотографию. – Еще один, если так можно сказать, экспериментатор из ящика Скиннера. И он отлично сыграл свою роль. Те, кто стоял за экспериментом, рассудили, что господин Х. не станет проверять подлинность писем и дневников, так что им нечего было опасаться. Все смотрят на фотографию. Атмосфера в комнате сгущается. – Состояние господина Х. ухудшается, – добавляет господин Ж. – Ц. и Т. видели это собственными глазами – он начал причинять себе вред. – Но в чем причина? Господин Ж. переводит взгляд на Люо Цзяхая. – Как вам известно, во время нашей операции по вызволению Л. из тюрьмы господин Х. помог господину Ч. устроить массовую автокатастрофу. Конечно, когда он увидел ее последствия, это усилило в нем чувство вины. А оно является одним из главных симптомов ПТСД. Поэтому, – говорит он, обращаясь к Люо Цзяхаю, – сначала мы поможем господину Х. Вы согласны? Люо Цзяхай смотрит туда, где на ковре продолжает безмятежно спать господин Х. – Согласен. Глава 28 Эксперимент По рекомендации Фан Му муниципальный департамент принял решение объединить убийства в лабиринте, в торговом центре «Фусима» и в средней школе № 11 в одно дело – и сформировать целевую следственную группу. Группу возглавил Чжен Линь, а Фан Му и Бьян Пинь стали ее главными участниками. Во многом это объяснялось находкой, сделанной криминалистом, которому захотелось немного покрасоваться. Он надолго задержался на работе, и его девушка, сильно недовольная, явилась в участок, собираясь закатить скандал. Чтобы умерить ее пыл и немного развеселить, криминалист решил продемонстрировать ей, как работает сравнительный анализ ДНК. Взяв волос, найденный в шкуре плюшевого медведя, за образец, он случайно выбрал из базы набор данных для сравнения. Ему просто хотелось показать подружке, как выглядят несовпадающие результаты, – но, к его вящему изумлению, ДНК совпала на 99,99 %! Криминалист кинулся проверять набор данных, взятый из базы, и понял, что тот принадлежал не кому иному, как Люо Цзяхаю. В числе предъявленных ему обвинений было изнасилование, поэтому у него взяли образец крови, чтобы сравнить его ДНК с ДНК спермы из влагалища жертвы. Вот как получилось, что образец принес следствию пользу – причем уже после побега Люо Цзяхая. То, что полиции удалось уверенно связать три убийства между собой, явилось настоящим прорывом. Для Фан Му новая находка стала подтверждением его теории; в то же время он понимал, что это – только начало. Бьян Пинь был прав в том, что Фан Му поднаторел в расследовании серийных убийств и прояснении нюансов психологии преступников; из этих нюансов он делал выводы насчет физических характеристик убийцы, его профессии и тому подобного. Но в данном случае все оказалось куда запутанней. Обычно расследования серийных убийств основываются на том, что убийца оставляет на месте преступления какие-то характерные следы или символы. По ним можно судить об особенностях его поведения и таким образом уточнить психологический профиль преступника. Они не являются основным элементом преступления, но, оставляя их, он (или она) удовлетворяет какую-то свою психологическую или эмоциональную потребность. В данном случае следы и символы с трех мест преступлений были откровенно странными. У трех убийств прослеживалось очевидное сходство: каждое совершили несколько человек; в каждом использовался транспорт; трупы находили не там, где были совершены убийства; а места их обнаружения имели выраженный ритуальный характер. На последней из этих особенностей и основывался Фан Му, когда утверждал, что убийства связаны между собой. Но символизм трех этих преступлений был разным. Убийство в лабиринте символизировало месть; убийство в торговом центре «Фусима» – самоутверждение; а убийство в средней школе № 11 – освобождение. Фан Му не представлял, как один человек мог испытывать три такие несхожие эмоции. И потому, отталкиваясь от гипотезы об участии сразу нескольких преступников, сделал дерзкое предположение: все три убийства совершила при разных обстоятельствах одна и та же группа людей. * * * – Ты хочешь сказать, – нахмурился Бьян Пинь, выслушав его, – что мы имеем дело с организацией? И ее члены помогают друг другу убивать? – Весьма вероятно. – Но с какой стати им объединяться? Какой мотив? – Этого я пока сказать не могу. – Фан Му сидел за столом напротив Бьян Пиня. – Тут нам потребуется помощь. С учетом уже имеющихся доказательств, троих убитых выбрали не случайно – каждая жертва была связана с одним из подозреваемых. Бьян Пинь встал и нарисовал на маркерной доске табличку, соединив их имена: Чжан Пейяо – Тан Чжи; Шен Баоцян – Люо Цзяхай; Ма Чунпей – Чжан Десянь. – Теперь попробуем проследить их связи в разных направлениях. Например, что может объединять Чжан Пейяо, Шен Баоцяна и Ма Чунпея? Если что-то найдем, это поможет нам также прояснить отношения между Тан Чжи, Люо Цзяхаем и Чжан Десянем. Предложение Бьян Пиня показалось Фан Му разумным, но он выдвинул другое. На его взгляд, не было явной связи между Люо Цзяхаем и Шен Баоцяном. Если Люо Цзяхай кого и хотел убить, так это мужчину, разрушившего жизнь Шен Сянь. Однако ничто в убийстве в «Фусиме» не указывало на месть жертве за сексуальное насилие. В деле Шен Сянь не фигурировали ни торговый центр, ни плюшевый медведь. Фан Му подумал о другой возможности: если Люо Цзяхай просто участвовал в этих преступлениях, то должен был существовать другой, еще не попадавшийся им, человек, ответственный за смерть Шен Баоцяна. А это означало, что в организации, осуществляющей убийства, как минимум четыре члена – или больше. – Это тоже возможно, – сказал Бьян Пинь. Он опустил голову и погрузился в раздумья. – Помнишь то видео из торгового центра с камер наблюдения? Поспорить могу, под покрывалом пряталось не меньше четырех человек. А дальше логика вела к еще одному, не менее тревожному выводу, с которым они теперь столкнулись лицом к лицу: если в организации действительно более трех членов, то убийства продолжатся. * * * Следственная группа вплотную занялась выявлением связей между тремя жертвами. Одновременно, в свете того факта, что подозреваемые могли прознать про интерес полиции к ним, было принято решение не устанавливать наблюдение, но продолжать прослушивать мобильные телефоны, причем максимально скрытно. Задача Фан Му состояла в том, чтобы анализировать полученные результаты в поисках любых зацепок. Стены его кабинета были заклеены фотографиями и документами. В самом центре висел снимок Люо Цзяхая. Он был ключевой фигурой, связывавшей три убийства вместе, и еще много версий по его делу предстояло проверить. Во-первых: Люо Цзяхай продолжал скрываться где-то в городе. Сети, расставленные полицией Чанхона, уже не были такими непроницаемыми, как прежде: приближался Новый год, поэтому автовокзалы, железнодорожные станции и аэропорты кишели туристами, так что через них вполне можно было выбраться. То, что он не уезжал, означало наличие у него причины остаться. Если Фан Му не ошибся в анализе его характера, Люо Цзяхай был человеком мстительным и собирался разделаться с тем, кто разрушил жизнь Шен Сянь. Во-вторых: тот факт, что Люо Цзяхай скрывался в Чанхоне так долго и до сих пор не был найден, с большой вероятностью указывал на наличие сообщников, которые укрывали его. Тогда получалось, что и побег Люо Цзяхая из тюрьмы был результатом продуманного плана. Его вполне мог осуществить Чжан Десянь – по крайней мере, он являлся одним из организаторов. Водитель грузовика, Хан Лунха, спровоцировавший массовую аварию, также мог помогать заговорщикам. Чжан Десянь приложил немало усилий, чтобы стать адвокатом Люо Цзяхая, и сделал все возможное, чтобы тот избежал смертной казни. А когда это ему не удалось, то пошел на риск и похитил Люо Цзяхая из тюрьмы – наверняка у него были для этого веские причины. Возможно, ему требовался еще один человек для убийства Шен Баоцяна. Или, что еще более вероятно, он хотел пополнить количество членов организации, помогавших друг другу в убийствах. Из отдела учета населения Фан Му прислали фотографию, которую он приколол к стене рядом с портретом Люо Цзяхая. На ней была хорошенькая застенчивая девушка – Шен Сянь. С учетом того, что им пока было известно, она могла играть ключевую роль во всей этой истории. Бедняжка, пережившая психологическую травму в результате изнасилования, так и не оправилась от нее, но ненадолго нашла утешение в любви. Однако в конце концов ее тайна выплыла наружу, и в полном отчаянии они с Люо Цзяхаем убили студентку, обнародовавшую постыдный секрет. После чего Шен Сянь решила, что жизнь больше не имеет для нее смысла, и перерезала себе вены. Пока Фан Му размышлял над этим, его внезапно посетило озарение. Если Люо Цзяхай вступил в организацию убийц, чтобы отомстить за Шен Сянь, то человеком, изначально имевшим отношение к ее членам, мог являться не он, а сама Шен Сянь. Эта мысль привела его в сильное возбуждение. Он схватил трубку телефона, собираясь немедленно отправиться в участок и изучить улики по ее делу, но, набрав две цифры номера, вдруг остановился и дал отбой. Юноша вспомнил, что Шен Сянь не заявляла в полицию об изнасиловании. Все, что Фан Му знал о том деле, было известно ему со слов Люо Цзяхая. Фан Му взял бумагу и карандаш и начал записывать то, что мог вспомнить из рассказа Люо Цзяхая, от начала и до конца. Вскоре вся страница покрылась обрывочными словами и фразами. Когда он взялся просматривать ее, две детали сразу бросились ему в глаза, и он обвел их кружками. Люо Цзяхай утверждал, что насильник шепнул Шен Сянь на ухо: «Я оставил кое-что у тебя внутри, и этот запах будет преследовать тебя вечно». Фан Му не сомневался в том, что Люо Цзяхай запомнил все верно, потому что для Шен Сянь эти слова имели огромное значение. Каждая деталь столкновения с насильником запечатлелась в ее памяти. И в то же время казалось довольно странным, что тот выразился именно так. Точно! Его слова были слишком продуманными – как будто он репетировал и отрабатывал эту фразу заранее. Просто так сорваться у насильника с губ они не могли. Если б они отражали какое-то его психическое отклонение, за прошедшие годы наверняка всплыли бы другие похожие случаи. Прикинув в уме даты, Фан Му отправил в муниципальный департамент запрос на все дела об изнасилованиях за последние десять лет. Полдня он просидел в кабинете, перебирая полученные досье, но похожих случаев изнасилования не обнаружил. Выходило, что преступник не страдал психическими отклонениями в классическом смысле слова. А это означало, что он произнес ту фразу намеренно, чтобы спровоцировать определенную реакцию. Его слова звучали как внушение; вероятно, насильник хотел, чтобы у Шен Сянь возникла острая реакция на саму идею запаха. Второй деталью, которую Фан Му обвел в кружок на своем листке, было упоминание Люо Цзяхая о том, что каждый раз, когда Шен Сянь принимала душ или ходила за покупками, у нее возникало ощущение, будто за ней следят. Если бы в результате психологической травмы, спровоцированной изнасилованием, у нее в раннем возрасте развилась параноидная шизофрения, Фан Му счел бы это объяснимым. Ощущение преследования могло быть галлюцинацией или просто фантазией Шен Сянь. Однако то, что никаких других симптомов психоза у нее не наблюдалось, в сочетании с предположением, что насильник намеренно пытался вызывать у нее эмоциональную реакцию на запах, наводило Фан Му на предположение, что она не фантазировала, когда утверждала, что за ней следят. Иными словами, кто-то и правда преследовал ее, и целью этого человека было наблюдать и фиксировать необычные реакции девушки. Холодок пробежал у Фан Му по спине. Что это могло быть – психологический эксперимент? Нет! Невозможно. Это слишком жестоко. Использовать изнасилование как метод в эксперименте было бы немыслимо, просто дико. Не говоря уже о том, что это шло вразрез с этикой психологических исследований. Но если в его предположении имелась хоть капля правды, можно было также допустить, что члены организации убийц имели к этим экспериментам какое-то отношение. Фан Му пристально всмотрелся в фотографию Шен Сянь. Это был обычный снимок на документы. Она сфотографировалась лет в 17–18, но ее взгляд казался не по возрасту настороженным, а застенчивая улыбка чуть неловкой. Тем не менее они не портили ее почти детского очарования. Фан Му стало грустно при мысли о том, как эта девушка мучилась от своей фобии запаха и почти мазохистских попыток ее скрыть. А в следующий миг он подумал, что преувеличенное реагирование Шен Сянь на стресс являлось типичным симптомом посттравматического стрессового расстройства. – ПТСД, – пробормотал Фан Му себе под нос. Будь у нее возможность обратиться тогда к хорошему врачу, вроде Ян Чжисена, ничего этого не случилось бы. * * *