– Интересно, как ему это удавалось? – пробормотала Лера. – Когда у тебя собственное дело, наверняка непросто! – Согласен. Заказчик требовал не просто вернуть деньги, но и выплатить солидную компенсацию! – Судя по всему, это здорово подорвало бы финансовое состояние ювелира! – Думаю, да… Тебе что-то об этом известно? – Есть версия, что Фельдман, пытаясь поправить дела, обманом увел у коллеги крупную партию бриллиантов – тех самых, из-за которых его и убили… Теперь, по крайней мере, ясно, почему он так поступил. – Ненавижу нечистоплотность! – покачал головой Алекс. – В нашей сфере без порядочности никуда: если однажды подмочишь репутацию, в дальнейшем люди откажутся иметь с тобой дело! – Да ладно! – отмахнулась Лера. – Вон, смотри, из знаменитых музеев воруют картины и продают на черном рынке, а директора этих самых музеев как сидели на своих местах, так и сидят, хотя дураку ведь ясно, что рыба гниет с головы! А всякие там «специалисты» по предметам искусства на голубом глазу подтверждают подлинность подделок и не несут за это никакой ответственности. – Ну, тут ты, пожалуй, права, – вздохнул Алекс. – Зато я точно знаю, что мое трюмо – не подделка, а когда я с ним поработаю, ни у кого не возникнет сомнений в его подлинности и в том, что оно стоит своих денег! Поняв, что Алекс снова оседлал любимого конька, Лера отключила слух, размышляя, как подкинет Сурковой новую версию убийства ювелира. * * * – Итак, что тебе удалось нарыть на прокурора? – нетерпеливо спросила Лера, не успел Севада войти в ее кабинет. – Да ничего такого, – развел руками опер, плюхаясь на стул. – На первый взгляд Рогов чист, как слеза ребенка! – А на второй? – Честно, ничего: ты же понимаешь, что у него нет странички в соцсетях, и вся информация, которую я накопал, из официальных источников! – Ну, хоть так – рассказывай! – Мужик – трудоголик: работает с утра до ночи, часто ночует в городе, так как домой, в пригород, добираться долго. Имеет жену и двоих детей. – Да, у него дочь в универе… – вспомнила Лера. – И сын в средней школе, – кивнул Севада. – Жена не работает, занимается домом и детьми. Все. – Ты сказал, прокурора в соцсетях нет, что вполне себе логично: люди на таких должностях не должны себя афишировать. А как насчет членов семьи? – У жены страничка – самая скучная из всех, какие я видел! – отмахнулся Севада. – Несколько фоток с семейных праздников, какие-то рецепты и прочая лажа. У сына – обычная подростковая фигня в соцсети: мотоциклы, машины дорогие – кстати, у его папаши «Хонда», никаких излишеств, а у матери – старый «мерин», – комиксы, снимки с друзьями. – А у Татьяны? – Вот тут странность вышла, понимаешь: нет у девицы странички ни в одной из известных соцсетей! – Как это? Молодая девушка, студентка – да они живут в интернете, вся подноготная напоказ! – Согласен, но ничего не попишешь – нет ее нигде! – Ладно, поищем по-другому. – Слушай, Лер, а с чего такой интерес к Рогову – ты его реально подозреваешь в убийстве Уткиной? – Пока не знаю, но ведь убили ее в квартире его мамаши, так что какая-то связь тут должна быть. Вот скажи мне, зачем прокурору приходить в отсутствии родительницы, зная, что, кроме Уткиной, в доме никого нет? – Может, поговорить хотел? – Да о чем им разговаривать, они из разных миров! Кроме того, почему он не сказал прямо, а придумал какую-то лабуду насчет документов, которых и в помине нет? – Так ты считаешь, Рогов говорит неправду? – Насчет убийства – не знаю, а вот насчет того, зачем приходил в квартиру – точно врет! Остается выяснить, зачем это ему. – Значит, нужно искать такую связь между ним и жертвой, которая не имеет отношения к тому, что она присматривала за квартирой? – Правильно! Если удастся притянуть прокурора к Уткиной, можно взять его ДНК и сравнить с плодом: пока что я не могу этого сделать – санкцию не получить, раз не доказано, что Уткина и Рогов – любовники. – Но ты думаешь, что это так? – А как еще-то? Подружка упомянула, что в последнее время она ходила довольная, как будто выиграла в лотерею. Что Уткина ставила себе целью, приехав в Питер? – Удачно выйти замуж. – Вот! Что может быть лучше, чем захомутать самого прокурора города? – Да, но для замужества необходимо как минимум развести его с женой, что подобные персонажи делают крайне неохотно! – Поэтому Рогов, узнав о ребенке, скорее всего, решил бы избавиться от него, а если бы любовница отказалась, то и от них обоих… Только вот все это – домыслы, пока нет доказательств. – А как тот парень… ну, тот, с которым Уткина встречалась и который ее кинул? – Витя подогнал его. С адвокатом, правда. Парень весь на понтах, но не стал отпираться, что гулял с жертвой. – Еще бы он стал, там же свидетелей – весь факультет! – Ну да. Так вот, парень напрочь отрицал возможность своего отцовства, говоря, что Уткина одновременно встречалась с несколькими молодыми людьми. Однако он согласился сдать тест, хотя его адвокат и была категорически против. – И что? – Ждем результатов – ты же в курсе, что они не один день делаются! – Жаль… Что ж, значит, и Рогова берем в оборот? – Других подозреваемых пока нет, за исключением того, которого описывает сосед, но его мы не нашли. – В наших базах его нет, – подтвердил Падоян. – Витька решил показать портрет, составленный соседом, однокурсникам Уткиной – вдруг кто-то его опознает? – Хорошая мысль! Может, поискать ее знакомых, которые не относятся к студенческой среде? У Катерины, судя по всему, была жизнь за пределами кампуса, и она о ней не распространялась. – Девица с секретом, это точно! – согласился Севада. – Виктор упоминал, что Катерина пыталась подвизаться на телевидении, – задумчиво проговорила Лера, играя карандашом, вертя его между пальцев. – Вдруг там что-то нарисуется? – Хорошо, проверю! Еще что-нибудь? – Нет, но к концу дня может появиться. Будем на связи! * * * Алла не ожидала, что Лера Медведь сумеет подкинуть ей новую версию. Она не желала даже самой себе признаться, что зашла в тупик с делом Фельдмана: с одной стороны, у него было мало близких людей, с которыми он постоянно общался – брат за границей да двое подмастерьев. С другой, судя по сведениям, добытым у Романа и Эдуарда Вагнеров, ювелир имел неоднозначную репутацию, а значит, вполне могли найтись как недовольные клиенты, так и коллеги, с кем у убитого были проблемы. Правда, Фельдман дважды разведен и от первой жены имел сына. Женщины не могли ни на что претендовать, а вот сын, как единственный наследник, имел право на наследство. Проблема в том, что Фельдмана не просто убили – у него забрали бриллианты. О том, что они у него есть, мало кто знал. Вряд ли ювелир рассказывал о камнях сыну, с которым, как Алле удалось выяснить, он не общался! Зато Буевич, обманутый клиент, казался ниточкой, способной привести к вполне жизнеспособной версии. Алла поглядела на часы: до сеанса связи с Буевичем оставалась четверть часа. Она не смогла до него дозвониться, оставила сообщение и через сутки получила от него согласие на беседу по скайпу. В кабинет постучали. – Алла Гурьевна, есть минутка? – спросил Александр Белкин и вошел, не дождавшись приглашения. Он был самым молодым опером в ее команде и страшно желал, чтобы его титанические усилия заметили и оценили. – Есть целых десять, – ответила Алла. – Присаживайтесь, Александр, что у вас? – Телефон Фельдмана. – Отлично, и что удалось узнать? – Да в том-то и дело, что ничего особенного, – кисло ответил оперативник. – Прям таки ничего? – Удалось установить почти всех, с кем он общался – не густо, прямо скажем! Помимо подмастерьев он созванивался только с братом по скайпу да с клиентами. Их у него хватало, причем некоторые живут не в России – сами понимаете, со всеми не связаться. – А как же родственники?