– За чем подглядывать? – За кем. – Я бы тебя сейчас ударила! – Я бы не отказался. – Ты мазохист. – Наверное, – сначала сказал, а затем задумался Варшавин и так глубоко задумался, что замолчал. Молчал он долго. Майя даже забеспокоилась. – Эй там, на борту, у вас все в порядке? – Земли не видно. Чаек тоже… – И не подглядывают? – А вот это вряд ли… Эй, может, хватит издеваться? – глядя куда-то в угол помещения, крикнул Глеб. Майя проследила за его взглядом и в сумраке на стыке стен с потолком разглядела небольшую видеокамеру. – Заканчивайте давайте! Все сделают как надо! Наши с вашими договорятся! А вы потом жалеть будете!.. – Язык покажи! – засмеялась Майя. Варшавин глянул на нее хмуро, с обидой. Он за нее просит, а она глумится. – А кто это наши с вашими? – спросила она. – Система-то одна. – Какая система? – Большая и толстая… Ты можешь стать частью этой системы. – Зачем? – Не зачем, а как… Разведешься, выйдешь за меня, все просто. – Ну да, очень просто, – хмыкнула Майя. – Извини, предложение сейчас сделать не могу. На колено не могу встать. Но как только, так сразу. За дверью послышались шаги, кто-то подошел, остановился, вставил ключ в замочную скважину. – Сейчас нас освободят, – сказал Варшавин. – Вряд ли. – А давай загадаем, если да, ты выйдешь за меня замуж! Дверь открылась, по лестнице в подвал спустился какой-то тип в маске, закрывающей все лицо. Черный спортивный костюм «Адидас», такого же цвета кроссовки. В опущенной руке он держал пистолет с длинным глушителем. – Кого тут закончить надо? – спросил он, наставляя пистолет на Варшавина. И тут же нажал на спусковой крючок. Затвор лязгнул громко, но Майя все же услышала стук, с каким пуля вошла в тело. Варшавин дернулся и затих. * * * Одной своей стороной дорога уходила в яму, другой наползала на железнодорожное полотно, а где-то не очень далеко подавал сигнал поезд. В маневрах Родиона машинист видел опасность для своего состава. К счастью, машина удержалась на ходу, не свалилась в яму, прошла сложный участок. – Может, надо было сразу на Коровинский ехать? – глядя на экран своего смартфона, спросила Маша. – А если они на Граево пошли? – А как мы узнаем? – Попробуем узнать. Граево только назывался хутором, на самом деле своими размерами он ничем не отличался от небольшой полноценной станицы. Дворов сорок, не меньше, и все нужно обойти, в каждый заглянуть. А участкового нет, участковый не положен, участковый в соседней станице. Пришлось включаться в работу. Не просто это, обойти хутор, заглядывая в каждый двор. Там, где гараж или забор высокий, непроницаемый для взгляда, останавливаться, спрашивать. И просто с людьми говорить, может, кто видел «Ленд Ровер» с незнакомыми номерами. Скорокова охотно взялась за дело. Похоже, девушка реально получала удовольствие от работы, если так, то человек на своем месте. * * * Варшавин молчал, лежал как убитый, тупо смотрел в потолок. И Майе не хотелось говорить. В душе что-то оборвалось, когда человек в маске навел на нее пистолет, а в самом низу живота будто лопнул маленький узелок, кажется, она немного обмочилась. Но в нее хоть не стреляли, а Варшавину пуля могла попасть в голову. Подонок в маске нарочно стрелял мимо, но вдруг у него дрогнула бы рука. Пуля легла так близко от головы. Испугался Варшавин, сильно испугался, возможно, и у него развязался узелок. Лежит, переживает. – Страшно? – спросила Майя. – Очень. – Рано еще умирать? – Рано. – И генерала не получить. – Несерьезно это – генерал, – мотнул головой Глеб. – Маршалом стать хочешь? – И генерала много… Генерала заслужить нужно, а у меня не служба… – А что? – Да так, живу как сыр в масле катаюсь. Чтобы генерала получить, в Магадан надо ехать… Поедешь со мной? – Тебе что, в мозг отрикошетило? – Далеко? Холодно? – Не собираюсь я никуда с тобой, у меня муж, дети… будут. Майя задумалась. Любила она мужа или нет, но сексом они занимались, вдруг в ней уже зародилась новая жизнь. Зачем она Варшавину такая нужна – с чужим приплодом?.. Да и не собирается она с ним… Ну да, не собирается. А новая жизнь – это хорошо. Это очень хорошо. Если сегодня не пристрелят. Или завтра. – Будут, обязательно будут. От меня. – Если застрелят, не будут… А если не застрелят, все равно не будут… Слушай, ну чего ты ко мне пристал? – А то и пристал… Особу одну позлить хотел, – в раздумье проговорил Варшавин. – Я даже знаю кого. – Я ведь правда как мазохист себя веду. Нельзя так! – Может, не надо? – Что не надо? – На предсмертную исповедь похоже.