Туманов в самом деле истекал кровью. На песчано-гравийном грунте обочины просматривались темные пятна. Там, где Туманова подобрала «Скорая», кровавый след обрывался. Ночь, небо темное, ветер, пыль, освещения на дороге никакого, но Родион вооружился фонарями – обыкновенным и ультрафиолетовым охотничьим для поиска подранков. В ультрафиолете следы крови были голубого цвета. По этому следу Родион и пошел. Подранок уже в больнице, но путь его остался наверняка до самого места преступления. Может, остановили Туманова, отобрали машину. Как оказалось, Алексей Данилович шел вовсе не от станицы, след крови тянулся по дороге, которая вела к железнодорожному мосту. А там и стройка, где работают крутые парни, любители мордобоя. Родион был там, ничего особенного не заметил. Обычные трудяги, как русского, так и не совсем происхождения. Фундамент действительно заливали, но кто избил Стенькина, Родион так и не понял. Никто ничего не видел, впрочем, на другие ответы он и не рассчитывал. Но, возможно, крутые парни все-таки существовали. Что, если на них Туманов и напоролся? Но каким ветром занесло его на пристань в ночное время?.. Как оказалось, на пристань Фомин грешил напрасно, кровавая цепочка свернула с дороги гораздо раньше, и не вправо, а влево – к небольшой одинокой горе мелового происхождения. Гора эта была рассечена надвое самой природой, один склон пологий, а другой крутой, отвесный, как бок бисквитного кулича, густо политого белой глазурью. Подножие холма – сплошь известняковая порода, здесь мог расти только дикий ковыль. По тропинке в траве Родион поднялся на самую вершину горы, там, под белым валуном, вмурованном в гору, заметил глубокую яму, в которую можно было затолкать крупного пса, вокруг нее громоздился вынутый известняковый грунт, камни. Чуть в стороне валялась саперная лопатка. Родион осмотрел штык лопатки в ультрафиолете, заметил кровь. Совсем немного крови, размазанная капля, но для экспертизы ее вполне хватит. Если лопатка Туманова, и он ею оборонялся? А он мог. Выкопал что-то из-под камня, тут его и накрыли. Защищаясь, он схватился за лопатку, кого-то поранил, но не смог удержать оружие в руке. Возможно, его сразу пырнули ножом или сначала выбили лопатку из руки. Он дрался, о чем говорили сбитые костяшки пальцев, но ведь он мог их сбить уже с ножом в животе. А достать из-под земли Туманов мог деньги, тот самый бандитский «общак», который увел из Москвы. Деньги, на которые он в свое время поднялся, купил землю, обзавелся хозяйством. Что-то растратил, что-то осталось. Возможно, деньги растратил, а драгоценности отложил на черный день. Если были драгоценности. * * * Сначала операция, потом реанимация. Или операция проводится, когда человек уже в реанимации?.. Майя нервно мотнула головой, пытаясь вытряхнуть из нее сумбурные мысли. Отец в тяжелом состоянии, а ее зациклило – операция, реанимация… Или это защитная реакция организма колбасит мысли? – Не волнуйся, все будет хорошо, – мило улыбнулась Валерия Александровна. Майя рассеянно посмотрела на молодую женщину. А ведь она действительно молодая, даже очень, а уже врач, и обращаются к ней уважительно, по имени-отчеству. А еще Фомина – жена Родиона. Потому что врач, потому что с образованием. А Майя даже колледж не окончила, кому она такая нужна? Вторые сутки уже пошли, а Семена где-то носит. Видимо, Таисия Дмитриевна больше не уговаривает сына вернуться к жене. Ну да, отец у нее безземельный, к тому же с уголовным прошлым… Да и пошли они все! – Все будет хорошо! – сказала вдруг мама. Она молча сидела на кушетке в хирургическом отделении, разбитая и подавленная. И вдруг очнулась. – Все будет хорошо… – повторила она. – Я знаю. Но я должна быть с мужем! – Ваш муж в реанимации. – Я была с ним в реанимации. И здесь была, и в Ростове была… Я всегда с ним была!.. – Хорошо, хорошо, я поговорю с хирургом. – А вы жена Фомина? – Глаза у мамы вдруг хищно сузились. – Жена Фомина, – нахмурилась Валерия. – Это ведь все из-за него! – Мама! – Майя едва удержалась от того, чтобы не топнуть ногой. Она поняла, что на уме у матери. Это ведь родители в свое время сбили ее с толку. Разговаривая между собой, они обвинили Фомина в своих несчастьях. Это он, сказал отец, беду в дом принес. Спокойно жили, пока его не было, а появился, началось. И Майя поверила им. И когда отец получил пулю, обвинила в том Фомина. Он тогда и отца спас, и ее саму, а она, вместо благодарности выстрелила в него из пистолета. Ранила всего лишь, но ведь могла и убить. И сейчас мама собиралась обвинить Родиона, но Майя не хотела ее поддерживать. – Где сейчас Фомин? – На месте преступления. – На месте преступления?! – вскинулась мать. – А откуда он знает, где место преступления?! – Значит, знает. – Значит, знает!.. – передразнила мать. – А зачем он сказал, чтобы мы дома сидели?.. – Элеонора Григорьевна, я подробно вам все объясню!.. – неожиданно прозвучал голос Родиона. Он входил в холл энергичным шагом. – Только, пожалуйста, не здесь! Больные спят. Майя смотрела на Фомина, и у нее горели щеки. Маму понять можно, истерика у нее, и все равно ей стыдно. Очень стыдно. – Не надо, все. Майя подошла к маме, взяла ее за руку. – И когда вы мне все объясните? – еще в пылу, но уже негромко спросила мать. – А прямо сейчас, – глянув на жену, Родион указал на выход. – Ну, хорошо. Утро уже вступило в свои права, солнце прогнало ночную темноту, а сейчас растапливало сумерки. Ветер улегся, но все равно холодно. Во дворе Майя поежилась. – Я даже не спросил, как ваш муж? – сказал Фомин. И глянув на Майю, добавил: – И отец. – Не знаю, – сквозь зубы отозвалась Туманова. – Хорошего мало. – Элеонора Григорьевна, вы на чем приехали? – Хотела и приехала! – Я спрашиваю, на чем вы приехали? – глядя на стоящий неподалеку «Ленд Крузер», спросил Фомин. – На машине. – Ваш муж уходил из дома пешком? Майя и сама толком ничего не знала. Завтра утром родители собирались уезжать, она осталась на ночь с ними. Вечером отец отправился спать, и она ушла в свою комнату. А ночью вдруг вскрикнула мама, оказалось, что отец попал в больницу. Да еще и с ножевым ранением. – Пешком. – А почему? – Ну почему? – замялась Туманова. – Не хотел привлекать внимание дочери? – Фомин посмотрел на Майю мягко, но вряд ли тепло. Не до телячьих нежностей ему сейчас. Во-первых, ситуация не располагала, а во-вторых, не в тех они отношениях, чтобы миловаться. А жаль. – Да нет, дело не в дочери, – пожала плечами Туманова. – Может, и мы не будем привлекать внимание Майи? – спросил Фомин, выразительно глянув на нее. – Ну почему же, Майя – уже взрослая девушка. И она должна понимать, что у отца могла быть заначка… могли быть деньги на черный день. – И ваш муж отправился к этой заначке… к этому тайнику? – Вы там были? – И следователь был, и эксперты… Следователь, кстати, отправился к вам домой. Я дал ему номер вашего телефона. – Я отключила телефон. – Я был на месте преступления. – Насколько я знаю, Алексея подобрали по дороге в больницу! – На этой дороге он потерял много крови. А кровь – это следы, по этим следам я вышел к вашему тайнику. Неплохое, скажу, место. Хоть в дождь, хоть в ливень всегда будет сухо… Было сухо, – поправился Фомин. – Все забрали? – Туманова с тоской глянула на Родиона. – Все. – Кто? – Следствие установит. – Следствие… – вздохнула Туманова. – Знаю я, какое у нас тут следствие… – И спохватившись: – Да и не в деньгах дело!.. – Кто знал о тайнике на меловой горе? – Никто. Только я и муж. – А Майя? – Понятия не имела! – мотнула головой девушка.