– Я этого не говорил! – А не надо говорить! Я твою гнилую душонку насквозь вижу! – Да не гнилее твоего! – Чего?! – То с одним, то с другим… Еще и с третьим! – Еще и с третьим?! – А я не знаю, чем вы там с этим полковником занимались! – А чем мы с тобой сейчас занимались! – вспылила Майя. – Только со связанными руками!.. – А Стенькин? – А с ним со связанными мозгами. – Думаешь, я не знаю, что он к тебе подкатывал. – Еще что-нибудь придумай. И давай, четвертым будешь… Или пятым. – Да пошла ты! – Семен соскочил с кровати как ужаленный. – Да пошел ты! Семен одевался шумно и долго. Потом еще вещи в сумку складывал, все ждал, что Майя его остановит. А черта с два! Не хочет жить с дочерью уголовника, пусть убирается. А Майя в Москву рванет. Родители в Крым, а она – в Москву. Деньги есть, еще и дом продаст, в Москве квартиру купит. Жизнь новую начнет. А там, глядишь, и Варшавин даст о себе знать. Если ему нужна дочь уголовника. В душе у Майи что-то больно сжалось. А может, Варшавин потому и отказался от отношений с ней, потому что отец у нее – бывший бандит?.. * * * Ночь, ветер, темно и холодно. А в приемном отделении сухо, уютно и светло. Родион мог бы спать со спокойной совестью, на службе тишь да гладь, дежурства сегодня нет, но его потянуло в больницу. Сегодня ночью дежурила Лера, не мог же он оставить ее одну без охраны. Да и сам не мог оставаться дома без нее. Она и не против. Ей и самой так спокойней. Вдруг его вызовут на какое-нибудь ну очень мелкое ночное происшествие в Пшеничную, а там Скорокова, красивая и одинокая. Лера о ней не говорила, но ведь думала. Подозревала, ревновала… Больница спит, в приемном покое тихо, в двенадцать часов привезли больного с аппендицитом, с тех пор никого нет. Лера прилегла на кушетку, Родион к ней под бочок. Только затихли, притершись друг к дружке, как за окнами замелькали огни. Фомин почему-то подумал, что промчалась полицейская машина, а к приемному отделению подъехала «Скорая». Лера ничего не сказала, соскочила с кушетки, покинула смотровой кабинет. Родион так не торопился, но тоже поднялся, вышел на шум. А в зал ожидания вкатывали человека в бессознательном состоянии. – А это мой клиент, – пробормотал Родион, узнав Туманова. – Вы же из полиции? – уточняя, спросил врач «Скорой помощи», немолодой горбоносый мужчина в испачканном кровью халате. – Неужели ножевое? – спросил Родион. Голова у Туманова целая, грязная только, белая мокрая пыль на нем, на известь похожая. – Ножевое! – снимая с Туманова простыню, кивнул врач. Свитер задран, живот перебинтован, на повязке кровь. В район печени ножом ударили. – Он что, в одном поло был? – спросил Родион. – Да нет, куртка в машине. – Здесь куртка. – Водитель «Скорой помощи» положил на кушетку кожаную куртку в известковой пыли. И джинсы у Туманова в том же известняке, костяшки пальцев правой руки заметно содраны, видно, совсем недавно он кого-то бил. Туманов не приходил в себя, ему требовалась срочная операция, хирурга уже вызвали. И еще пострадавший потерял много крови, а какая у него группа, никто не знал. – Запрос в Ростов можно сделать, – пожал плечами Родион. – Он там с пулевым лежал. А можно жене позвонить. – Звони жене! – кивнула Лера. Именно это Родион и собирался сделать, но не сейчас, чуть позже. Туманова будут готовить к операции, наверняка грязные руки вымоют или просто спиртом протрут. Соскобы с ногтей нужно взять, смывы с кожных покровов, затем уже позвонить в полицию. И врача «Скорой помощи» нужно допросить, никак нельзя упускать этот момент. Но сначала Родион позвонил Тумановой, ее телефон, к счастью, имелся. Женщина ответила сразу, как будто ждала звонка. – Элеонора Григорьевна? – Кто это? – всполошилась женщина. – Майор Фомин. – Фомин?! – вскричала Туманова. – Алексей Данилович сейчас в больнице, срочно требуется операция. – Как операция?! – пробормотала Элеонора Григорьевна. – Для начала мне нужно знать, какая у него группа крови? Казалось, еще чуть-чуть – и женщина лишится чувств. – Третья положительная… Что случилось? – Все будет хорошо. – Где Алексей, в больнице?.. Я еду!.. – Пожалуйста, оставайтесь дома. Ворота, дверь – на замок!.. Родион еще не знал, что именно произошло с Тумановым, но, возможно, опасность угрожала всей семье. – Я сам скоро подъеду, – более спокойным тоном добавил он и сбросил вызов. Фомин сделал все, что собирался, взял смывы, соскобы, все как учили. И в полицию позвонил. А затем занялся врачом «Скорой помощи». – Где вы нашли пострадавшего? – спросил он. Туманова могли забрать из дома, но тогда с ним бы приехала жена или кто-нибудь из родных. А он один, без сопровождения. И телефона при нем не было, Родион уже проверил. – На Верховерском шоссе, со стороны Пшеничной шел. – Шел? – Пешком. Своими глазами видел. Мы на вызове в Пшеничном были, гипертонический криз. Обратно едем, смотрим, идет. Еле живой, крючится, с ног валится, но идет. – Ему с вами повезло. – Повезло. Он ведь столько крови потерял… Родион не имел видов на Майю, но мог бы породниться с Тумановым. К сожалению, группы крови у них не совпадали, и ради него донором он стать не мог. Сейчас Родион мог помочь ему другим. – И далеко от Пшеничной он ушел? – От поворота на Пшеничную… Нет, не далеко. Там знак, поворот на Пшеничную, метров пятьдесят от него, может, сто. Но с другой стороны от знака… – Может, за ним кто-то гнался? – Да нет. – А машину на дороге не видели? «Ленд Крузер». На обочине не стояла? – Нет, не было машины. – Ну ладно. Родион еще раз уточнил место, где подобрали Туманова, перекинулся парой слов с женой и отправился в путь. Часы показывали двадцать минут четвертого.