– Я за нее! – Ну, хорошо… Принесла? – Нет! – соврала Майя. Глупость она спорола, не Скорокову она пришла подменять, а жену. В постель она не полезет, а пьянству бой объявит. – Почему? – Фомин резко поднялся с дивана, сел, шлепнув босыми ногами о пол, и посмотрел на Майю, пытаясь сфокусировать на ней отсутствующий взгляд. – А хватит! – Хватит?! – хмыкнул он. – И так нет ничего! – Ты есть! Я есть! Мы есть! – Ты есть?! А ты кто такая? – Такая! Сякая!.. Но права на тебя имею!.. Фомин открыл рот, чтобы парировать ее выпад, но так и застыл, оторопело глядя на девушку. Майя приготовила речь из дежурных лозунгов. «Хватит бухать!», «Будь мужиком!», «Жизнь только начинается!». Но Фомин молчал, и она закрыла рот на замок. Убралась в комнате, на кухне, перемыла посуду, нашла в холодильнике пару яиц, в шкафу зачерствевший хлеб, встала к плите. И потом уже вернулась к Фомину. А он так и сидел с открытым ртом. – Обедать будешь? – спросила она, пальцами возвращая на место его нижнюю челюсть. Так вдруг захотелось поцеловать его в губы, но нельзя: можно все испортить. Сколько она ждала своего счастья, не растает, если еще немного потерпит. – Уходи! – тихо сказал он. – Значит, будешь. Майя подошла к делу как добрая заботливая жена. И горячее к столу подала, и рюмочку холодненькой поставила. Всего лишь рюмочку. Но этого хватило, чтобы Фомин завалился спать. Ничего не сказал, лег на диван, повернулся к Майе спиной и затих. Затихла и она – как охотник в засаде. Но вспугнуть она боялась не дичь, а свое нежданное счастье. * * * «Жена ушла. Да здравствует жена!» Так, что ли?.. Родион растерянно смотрел на Майю. Третий день она уже с ним, как с маленьким возится, в доме все блестит, все сияет, борщи ему готовит, водочку наливает. А он все смотрит на нее как будто впервые видит. Как будто в себя прийти не может. А Майя неотразима, волосы распущены, в глазах завораживающий блеск и в улыбке колдовская сила. Влюбиться в нее просто как дважды два. Или даже невозможно не влюбиться… – Еще? – спросила Майя, качая головой. И пить уже особо не хочется, и без водки он потихоньку выходит из ступора. Но если наливают, почему бы и не выпить? Но головой Майя качает не просто так. Не надо пить. Пора оживать. Пора в новую жизнь! – Да хватит пока. Но Майя все равно налила, наполнила рюмку до самых краев. – А я выпью. Для храбрости. Девушка выпила, выдохнула и вдруг оказалась у него на коленях. А ее губы накрыли его рот. Она пила обычную водку, но Родион ощутил вкус малинового сиропа и аромат сладкой свежей ягоды. Голова закружилась, кровь заиграла в жилах, но Родион все же нашел в себе силы отстраниться. – Я понимаю, – вздохнула Майя и даже поднялась, но тут же села – рядом с Родионом. Прижалась к нему, уложила голову на плечо Фомина. – Что ты понимаешь? – Ты должен привыкнуть. – К тому, что ты рядом? – И к тому, что нет Леры. – Как это нет? – Ну, она-то, конечно, есть. – И она вернется. – Всякое бывает, – вздохнула Майя. – Она обязательно вернется! Родион не просто чувствовал, он точно это знал. И зря он оплакивал Леру, рано или поздно, она одумается, справится со своей слабостью и вернется. Потому что любит Родиона. И он любит ее. – И что ты ей скажешь? – Что-нибудь скажу, – пожал плечами Фомин. Возможно, он даже простит Леру. Может, и не сразу, но простит… Пусть возвращается, а он обязательно придумает, что и как ей сказать. – А что она скажет? – язвительно спросила Майя. Родион кивнул, глядя, как открывается дверь и как Лера заходит в комнату. Он не сошел с ума, она ему не мерещилась. Просто случилось то, что должно было случиться. – А это мы сейчас узнаем. Что она скажет. Смотрела на Леру и Майя – и возмущенно, с тревогой и даже с чувством вины. Но смотрела. Значит, видела. А Лера прятала глаза. Стыдно ей. Слезы раскаяния на глазах. Не за разводом она приехала, а за прощением. А ведь на самом деле интересно, что скажет она в свое оправдание. (Продолжение следует).