— И ты прибежал сюда? — Спрашиваю я. ​— Так быстро, как только мог. Когда мы говорим, наши губы слегка соприкасаются. ​— Почему у тебя нет отдышки? Он ухмыляется. — Вот что значит тренироваться, Элена. Я касаюсь его обросшего лица и провожу рукой по шеи. Он мягко целует меня, демонстрируя свою решимость и страсть. И это определенно лучший поцелуй в моей жизни. За всю мою жизнь. ЭПИЛОГ Не расстраивайся, что не можешь обрести счастья. Это самый быстрый способ почувствовать себя неудачником. Если бы каждая из наших жизней представляла собой страницу в книге, счастье было бы знаком препинания, выделяющие смысловые фразы и разделяющие длинные предложения. Но если кратко — появляется, когда нужно заполнить пустоту. Быть счастливым — более достижимо. Принять свою судьбу, не будучи опьяненной эйфорией. Между мной и Китом это есть. Иногда нас переполняет радость, что наши сердца этого не выдерживают. Иногда грусть, когда мы вдали от Энни или Порт-Таунсенда. Нас разрывает, когда встает выбор между любимыми вещами. Мы ссоримся; занимаемся любовью. Я больше не встречалась с Муслимом. И после последнего звонка я больше никогда не разговаривала с ним. Я много слышала о нем и до сих пор помню, как мы проводили время друг с другом. И теперь мне любопытно, есть ли в твоем сердце место для более, чем одного человека. Я думаю, да. После того дня на пароме мы возвращаемся во Флориду, чтобы быть поближе к Энни, пока все не уладим. Мы снимаем квартиру в Порт-Таунсенде и прилетаем в гости так часто, как только можем. Я покупаю темно-синий диван «Поттери Барн» в квартиру и вешаю над ним одну из картин Грир «Рябь». Сердцем я там, в Порт-Таунсэнде. Иногда мы берем Энни с собой и гуляем с ней по городу, чтобы все могли ею налюбоваться. Она красива, как ее мать, и проницательна, как ее отец. Она считает Грир — настоящая фея, на что Грир соглашается, подыгрывая ей. Дэлла никогда не простит меня, но этого следовало ожидать. С тех пор мы редко виделись. Мне не стать профессионалом в искусстве. Я занимаюсь без какого-либо интереса и, как ни странно, совершенно не чувствую вины из-за этого. Я не профессионал. Когда мать Кита заболевает, я возвращаюсь в Порт-Таунсенд, чтобы помочь ей. Кит прилетает по выходным, но времени, проведенного с ним, никогда не кажется достаточно. Я делаю все, что в моих силах. Я хочу быть с Китом и Энни, однако и здесь тоже. Я рада, что у меня есть повод вернуться в родное место. В конце концов, квартиры становится мало, и мы покупаем небольшой дом в штате Пенсильвания. Место, где никто не сможет нас найти. Мы до сих пор все держим в секрете. Этот дом расположен в самом низу переулка. Дело не в том, что мы не хотим, чтобы нас нашли; просто не так быстро. Ещё там есть круглое крыльцо и два кресла-качалки с перцем чили, доставленные нам с козьей фермы. Мы установили их с западной стороны дома, чтобы было слышно, как из ручья бежит вода по камням. Почти каждый вечер, выходя на улицу с кружкой глинтвейна в руках, медленно потягиваю напиток и слушаю «обитателей Вашингтона» и наблюдаю, как солнце садится за проливом. Они сильно шумят, и вызывают у меня улыбку. Такое чувство, словно я чего-то жду, хотя и не уверена, чего именно. От каждого гогота, тени, звук шин по гравию — я нервничаю. В начале августа, примерно год спустя, моим ожиданиям приходит конец. Осень сменяется летом; небо светлеет, с побережья на северо-запад дует теплый ветерок. Все чаще мне хочется выходить на улицу, чем обычно. Однажды днем, наслаждаясь вином из старой, облупленной кружки, вижу грузовик. Он мчится с невероятно пугающей скоростью по грунтовой дороге, затем падает в канаву, и я думаю, что он собирается врезаться в мою Катальпу15, но внезапно поворачивает направо и останавливается перед моим домом. Совершенно сбитая с толку я хмурюсь, сидя в кресле-качалке, и в этот момент понимая, как я зла. Сейчас я похожа на пожилую женщину в кресле-качалке, разозленную тем, что кто-то чуть не сбил ее любимое дерево. Дверь грузовика распахивается, и черные ботинки наступают в лужу грязи. Я замираю, сердце бешено колотится, а кружка с вином разбивается у моих ног. Солнце светит мне в глаза. Чертово солнце! Ему здесь не место. Я прикрываю глаза рукой, чтобы защитить их, и переступаю через вино, оставляя красные следы на белой краске. Вижу лицо, поразительные голубые глаза и львиную походку. Весь мой мир рушится. Прошло два года, но реакция не изменилась. Падаю в кресло, боясь упасть в обморок. Я избегаю его взгляда, потому что какого хрена? Я не смогу пережить еще один сон. Ладони вспотели, сердце бешено колотится, когда он садится на стул рядом со мной. Он сидит, словно он сидел там все это время. ​— Привет, Элена. — Как ты нашел меня? — Спрашиваю я. Он только улыбается. — Я видела тебя в новостях, попал в передрягу, — говорю я. ​— По твоей вине, — говорит он. ​— О, серьезно? — На моем месте должна была быта ты. Я мог бы измениться, стать лучше. ​— Ведешь себя точно, как нарцисс, — говорю я, — обвиняешь кого-то другого в своем решении. Он смеется. ​— Ты можешь сбежать со мной. Прямо сейчас… Я качаю головой, хотя сердце все ещё неистово колотится в груди. Я почти сделала это в прошлый раз, не так ли? Все бросила и сбежала с ним. Он встает и постепенно уходит, наша встреча, по-видимому, окончена. Кресло скрипит, когда он отпускает его, и со злостью откидывает назад. Он останавливается у подножия ступенек, ведущих к подъездной дорожке, затем оборачивается. ​— Как думаешь, они поймают меня? — Спрашивает он. Я встаю и подхожу к краю крыльца, обхватывая рукой одну из балок. Со всей серьезностью смотрю на него сверху вниз. — У них нет выбора. — Ты единственная, кто когда-либо говорил мне правду, — признается он, улыбаясь. А потом он уходит, гравий скользит под его ботинками, когда он забирается обратно в грузовик. — До свидания, Элена. — Кто это был? — Спрашивает Кит, подходя и становясь рядом со мной. Его волосы взъерошены после сна, я протягиваю руку, чтобы пригладить их. Сердце сжимается, когда я прикасаюсь к нему. Снова и снова. Невероятно, но он мой. ​— Тот самый главарь секты из новостей, о котором я тебе рассказывала. Я с ним чуть не сбежала. ​— Черт, — говорит он. — Пойти за пистолетом? ​— Нет. Он приходил поговорить, но уже ушел. ​— Что он сказал? ​— Что я была его единственной. ​— Я иду за пистолетом. — Кит поворачивается обратно к дому, но я хватаю его за руку, смеясь. ​— Я твоя единственная, Кит Айсли. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, но взгляд прикован к дороге, откуда недавно уехал Муслим. Он не ревнивый, но не любит с кем-то делиться. Он собственник. ​— Как думаешь, они поймают его? Я думаю о неуловимом и скрытном Муслиме. То, как он с легкостью может заходить или выходить из чего угодно, пока Кит крепко прижимает меня к себе. ​— Нет. Но, рано или поздно, кто-нибудь это сделает. ​— Сейчас самое время жениться, — говорит Кит. Отстранившись от него, морщу нос. — Какого…? ​— Ты не можешь тянуть с этим еще год, — говорит он мне. — Не из-за того парня, который пытался завербовать тебя. Для главаря секты он вполне неплох. Я прислоняюсь спиной к его груди и закрываю глаза. — Ты думаешь о том, чтобы вытащить свою коробку с носками, — говорит он, целуя меня в макушку. ​— Ага. Я убеждена, для каждого из них найдется пара, и я не сдамся. ​— Хорошо, детка. Пойду приготовлю рыбу, которую поймал своими руками, пока ты разбираешь свои носки. Он уходит обратно в дом, но через минуту отправляет мне сообщение. Фотография нашей кровати и под ней надпись: «Займемся любовью, дорогая?» Я смеюсь и делаю селфи, потому что счастлива, и эта ночь самая фантастическая. Прежде чем зайти внутрь, в последний раз бросаю взгляд на дорогу, гадая, куда в этот раз направился Муслим. Лев вышел на охоту. Я слышу шум — где-то вдалеке — может, вертолет? Ра… Та… Та… КОНЕЦ Notes [ ←1 ] Эмболия амниотической жидкостью (прим. пер.: Эмболия околоплодными водами возникает в ситуациях, когда околоплодные воды, содержащие клетки или ткани плода, попадают в кровоток женщины и вызывают у женщины серьезную реакцию. (Амниотическая жидкость — это жидкость, которая окружает плод в матке). Реакция может привести к поражению легких и сердца и вызвать чрезмерное кровотечение. [