– Как ты сама, – выдыхает Сергей. И кладет руку на мою ладонь. – Я? – Ты удивительная. Совершенно ни на кого не похожа. В тебе столько жизни… Рядом с тобой я чувствую себя раза в два моложе и раз в десять бодрее. Ты просто божественный эликсир! Я смущаюсь. Может, даже немного краснею. Есть у меня такая осообенность. Но через секунду я перестаю краснеть. Потому что зеленею от злости! Перед нашим столиком внезапно появляется Кабан. В кожаных штанах, косухе, драной футболке. Взъерошенный и бородатый. Пахнущий дорожной пылью и скоростью. Такой контраст с элегантным Сергеем! И не только внешний. – О, Маруся, привет! – развязно произносит он. – Можно к вам присоединиться? – Нет, – отвечаю я. Но он берет стул и садится рядом. – Не представишь нас? – напрягается Сергей. – Это Пашка. Друг детства. – О, как интересно. А я Сергей. Он протягивает руку Пашке, тот представляется. Сергей расслабленно откидывается на спину стула. Друг детства. Можно не напрягаться… А Пашка придвигает стул поближе ко мне. И – закидывает руку мне на плечо. Я возмущенно таращусь на него и наступаю каблуком на ногу. Но он не реагирует. Все равно обнимает меня. Да еще и берет мою вилку и втыкает ее в мой же десерт. Пробует. – Неплохой тирамису. Но ты же не любишь сладкое. – Люблю! На самом деле, не очень. Я бы сейчас лучше шаурмы заточила. Сочной, с поджаристой корочкой и корейской морковкой. – Павел, а вы здесь один? – Сергей вежливо намекает непрошенному гостю, что ему пора удалиться. Но Кабана намеками не прошибешь. – Почему один? Я с вами. Вы же не против? Мы с Марусей сто лет не виделись. Нам есть что вспомнить. В одном дворе росли. – Как интересно! – вежливо произносит Сергей. – Помню, однажды я поджег Марусину джинсовую юбку. Так она выпрыгнула из нее за две секунды. И таких лещей мне надавала… М-м-м… До сих пор помню ее нежную тяжелую руку. А трусики, кстати, были зачетные, розовенькие такие. – Пашка! – рявкаю на него я. – А вот еще был случай. Маруся проиграла в карты и должна была показать мне сиськи. Долг чести, знаете ли… Как думаешь, показала? Сергей пожимает плечами, глядя на меня. А я сижу пунцовая, как половинка клубники, украшавшая мой десерт. Ну да, был такой инцидент в моей биографии. И да, показала. Проиграла же! Но в темноте, очень быстро, а потом чуть не выколола Пашке глаза. Я бы и сейчас ему уже что-нибудь выколола и порвала его кабанью шкуру на тряпочки. Но при Сергее как-то неудобно демонстрировать свою звериную сущность. А Пашка, подлая свинина, этим пользуется. – Конечно, показала! – сообщает он. – Чисто по-пацански. Мы же с Марусей друганы, не разлей вода. С этими словами Пашка берет меня за талию, приподнимает и – сажает к себе на колени! Я даже понять ничего не успеваю. Лишь лепечу: – Ты что творишь! – Просто дружески помнешь мои колени своей упругой попкой. В чем проблема? – Оставь ее в покое! – рявкает Сергей. Я вскакиваю. Сергей тоже. Пашка поднимается. Они с Сергеем надвигаются друг на друга, сверкая взглядами и надувая бицепсы… Неужели будут драться? Пашка же его убьет! Сергей немаленький, но рядом со здоровенным Кабаном выглядит щуплым. Я озираюсь по сторонам. Выхватываю из вазы букет и – луплю им зарвавшегося Кабанчика прямо по наглой роже. Он ржет и почти не уворачивается. На его лице появляются кровавые царапины. Розы-то с шипами. Ой! Я пугаюсь, опускаю букет, делаю шаг нему и на автомате провожу по царапине кончком пальца. А он берет меня за руку и прижимает мою ладонь к щеке. А потом целует. – Не переживай, у меня шкура толстая. До свадьбы заживет. – До какой еще свадьбы? – снова зверею я. – До нашей. Глава 12 Паша Розы колючие. А Багира – обжигающе горячая. Как адское пламя. Как райское наслаждение. Как восхитительный ароматный кофе, пробуждающий к жизни после бессонной ночи… Как борщ. Обожаю борщ. Она пугается царапин на моем лице. Гладит меня. Моя ты нежная рыбка! Пока мы с ней воркуем, серый понтовый гусь успевает позвать охрану. И меня начинают скручивать. – Че я сделал-то? – отбиваюсь я. – Нарушаете порядок в заведении, – сообщают охранники. – Зассал? – обращаюсь я к Гусю. – Один на один не хочешь? Он лишь высокомерно задирает клюв. Конечно, я его сделаю. Я это знаю. Он это знает. Багира тоже в курсе. Потому и бросилась лупить меня веником. Не хотела его кишок и крови. Нежная девочка. Сердобольная. Меня уводят. – Сергей, извини, – слышу ее голос за спиной. – Ты ни в чем не виновата. Это твой друг вел себя как отморозок. Ой, мля… Ну да, я отморозок. Мне холодно и одиноко. Мне нужна эта обжигающая женщина. Прямо сейчас. А тебе, душнила сутулая, уже ничто не поможет. Эта горячая штучка не для тебя. Ты ее не потянешь – ни физически, ни морально. Гусь Багире не товарищ. Признай уже это и сдайся. Я Марусю знаю. У нее таких серых козликов было – вагон и маленькая тележка. Развлечется немного, пока не надоест. А потом просто перекусит твою хлипкую шейку – и в борщ. Блин, что-то я голодный. Одни борщи в голове. Вперемежку с Марусиной попкой. * * * Театр, значит. Ну-ну. Экспериментальный спектакль по Достоевскому. Ага, ага. Как раз для Маруси. Которая любит тяжелый рок, буйные тусовки и – вкусно поесть. А не поклевать ботвы, как в этом ресторане. Ничего у них сегодня не будет. Я видел, как она на него смотрела. Страсти там ноль. Он, правда, пыхтел и пыжился… Но я спокоен. На спектакле Маруся уснет. А потом захочет домой. Одна. Я вообще не переживаю. Но почему-то ношусь по дорогам, как подорванный. Сгоняв в одно местечко, поездка в которое обязательно сблизит нас с Марусей, я просто даю по газам и делаю несколько кругов по трассе.